Нырнуть без остатка - Катя Саммер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И все же ночное дежурство дается с трудом. Уже к десяти валюсь с ног, режим Горского напоминает о себе.
– Смотреть на тебя жалко, крох. Быстро спать, я на звонки, если что отвечу! Заявок все равно нет, – бросает Ира с порога и отбирает у меня журналы, которые я никогда не закончу заполнять.
– Мне чуть-чуть, – бормочу едва ли связно.
– Чуть-чуть, и кони двинуть? Закругляйся, это приказ.
– Ир, за что ты мне такая, а?
– Помпезная?
– Именно.
– Даже не знаю, – хихикает Пустовая.
Она обходит меня, достает из шкафчика вещи и снова оборачивается.
– Кстати, пока не забыла. Вот. – Протягивает мне коробку с эмблемой в виде надкушенного яблока.
Конечно, я знаю, что такое айфон, но все равно спрашиваю.
– Это что?
– Телефон. Мне Костя новый купил. Хотел свекрови этот подогнать, но я лучше тебе отдам. И не смотри на меня так, нечего ей было мою утку с яблоками хаять при всех! Обойдется.
Запоздало понимаю, что Ира уже впихнула мне его в руки.
– Я не могу принять.
– Еще как можешь! Он старый! Да почти как моя свекровь, – Ира хохочет собственной шутке, понятной только ей одной, – а тебе нужнее. Я бы еще вчера его отдала, если бы ты хоть раз за три недели сказала мне, что дома не живешь. Где пропадаешь?
Я поджимаю губы и настораживаюсь. Почему так смущаюсь? Спать с Горским в одной кровати я не смущаюсь, а говорить о нем боюсь?
– Можешь не выдумывать ничего, Лидка проболталась, что горец светловолосый тебя защищает. И давно у вас с Никитой?
– Что у нас?
Щеки пылают, даже губы горят. Наверное, я красная как рак.
– Понятно, – сама себе отвечает Ира. – Ну позволь мне сказать это.
– Что?
– А я же говорила!
– Ой, все, – отмахиваюсь от Пустовой, но она обнимает меня, как всегда, не спросив.
Ира не забирает телефон, даже когда я «дарю» ей его обратно. Через силу, но соглашаюсь попробовать разобраться в нем. Только зачем? Мне ведь и моего хватает. Правда, едва Ира открывает интернет и показывает фотки Горского, возникает внезапное желание приручить модный гаджет.
Я несколько раз смачно целую Пустовую в пухлые щеки и покорно собираюсь удалиться в раздевалку, когда она оглушает меня заявлением.
– Мы с Костей решили девочку удочерить. Уже документы оформляем. Давно, на самом деле, занимаемся этим, просто… ну, я боялась сглазить. Сложно все очень.
Я смотрю на Иру, она светится надеждой, а у меня дыхание перехватывает от ее слов. Чувствую, что начинают дрожать губы.
– Как прекрасно, – произношу тихим, чуть осипшим голосом. – Эта девочка будет самой счастливой.
Я очень стараюсь улечься на неудобной раскладушке, но поспать мне толком не удается. Мысли жужжат в голове, звонки слышно через стенку. Проворочавшись пару часов, сдаюсь. Плетусь к Пустовой, и мы всю ночь проводим в разговорах. Об усыновлении, об ответственности, о судьбе, о Никите, о страхах. Когда Ира начинает болтать о любви, я перевожу тему, рано пока думать об этом. Рано надеяться. За что меня вообще можно полюбить?
Ночь без сна оставляет темные отпечатки под глазами, но я тотчас о них забываю, когда ранним утром вижу номер Никиты на экране – я так его и не записала, но обязательно запишу в новом телефоне, если поможет мне. Оформив все документы, забираю Волка из вольера, и мы вместе мчим к черному танку, что стоит сразу за КПП.
Я даже не пытаюсь сдержаться – после разговора с Ирой меня переполняют чувства. С ходу врезаюсь в Никиту и в прямом смысле висну у него на шее. Тот приглушенно смеется, изображает, будто я его чуть не убила, а я лишь крепче прижимаюсь. Он пахнет хлоркой, а не мятой, как обычно. Значит, приехал ко мне прямо с тренировки, даже дома не был. Двадцать по десятибалльной шкале моего счастья.
Правда, я тут не одна такая. Забыла, что с недавнего времени Никиту мне с Волком приходится делить. Поэтому Горский, быстро поцеловав меня в щеку, ловит героя, который встает на задние лапы и пытается его облизать.
– Кажется, я ревную. – Наблюдая за этой процессией, я скрещиваю на груди руки и стучу по земле ногой.
– Кого именно? – Никита ухмыляется, а в следующий миг шагает назад, будто просит Волка остановиться.
Тот без слов понимает. Садится между нами и чуть поскуливает, когда Горский треплет его за загривок.
– Да вот не решила еще, – смеюсь в ответ.
Пока Никита устраивает Волка на заднем сидении, пока пристегивает мой ремень безопасности и щелкает по носу, пока включает радио и рассказывает что-то, я вспоминаю, как вчера мы проснулись вместе. Я впервые проснулась с парнем. Думала испугаюсь, но почувствовала тяжелую руку на талии, размеренное дыхание у шеи, горячее тело рядом… ой, как я улыбалась!
И сейчас улыбаюсь от уха до уха, когда Никита, заехав во двор, бурчит, чтобы сидела на месте. Он обходит танк и, ухватив за талию, помогает выбраться. Он отправляет меня купаться, а сам готовит тосты и чай с имбирем – чтобы мне спалось лучше. Горский не забывает погладить Волка, снующего рядом с довольной мордой, будто хозяин здесь он.
Получается, счастье в мелочах, да? Потому что сейчас я чувствую себя совершенно счастливой.
Сплю я мало и неважно, поэтому к полудню уже спускаюсь вниз. Чуточку похожа на зомби, но Никита говорит, что я хорошенькая, когда сонная. Снова краснею. Каждый раз краснею от его фразочек. Это вообще пройдет?
Весь день мы то и дело целуемся по углам. Забавно и непривычно. То я подкрадусь
