Во власти тирана - Демьяна Нур
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рустам вдохнул глубоко, пытаясь подавить в себе это чувство, но знал — оно не умрет, пока не найдет свое разрешение.
Он знал, что вечером, когда ночь окутает мир своим мраком, она вернется к нему во сне, будто призрак минувших дней, чтобы напомнить о себе.
— Ай, Аааа
Послышался истошный крик из ванной, куда несколько минут назад его новая пассия Диана!
Диана?
Рустам вскочил с кровати и побежал в ванную, чтобы выяснить, что там происходит!
Мужчина выбежал из спальни и остолбенел.
Диана, хрупкая и миниатюрная, стояла абсолютно голой в центре гостиной, потирая красное от ожога запястье.
Но привело его в ступор вовсе не голое тело его временной подружки для сексуальных утех.
Вместо нее, он видел совершенно другую…
Воспоминания о Амалии и их сыне обрушились на Рустама как водопад, сметая все, что было создано в его разуме амнезией.
Буря чувств потрясла его существо, словно смерч, и он почувствовал, что каждая клетка его тела наполнилась неописуемой, дикой болью.
Вот, Амалия, стоит мокрая и голая посреди гостиной дома, который он оставил ей, когда уходил.
Любовь, которая казалась утраченной в петле забвения, вновь пробудилась в его сердце, расцветая как роза весенним утром.
Он вспомнил, счастливые моменты вместе, пусть на тот момент и любовь его была не взаиной.
Мелодия их жизни раздавалась в его ушах, напоминая обо всем, что они разделяли в прошлом.
Вместе с воспоминаниями пришла и боль, ужасающая и всеобъемлющая.
Рустам почувствовал, как у него затрещали в висках мощные толчки, будто гром взрывался внутри его черепа.
— Рустам! Что с тобой?
Забыв о своей травме, встревоженно спросила Диана.
Но наткнувшись на жестокий взгляд Рустама, притихла.
— Пошла вон!
Хватаясь за голову прошипел Рустам.
Головная боль была столь сильной, что он едва смог сжать зубы, чтобы не вырвать крик боли.
Но теперь, в этой боли не было места ненависти или обиде.
Отрешенная от своего прошлого чувства обиды и злости к Амалии растворились в бескрайних просторах его души, словно испарились под лучами июньского солнца.
Сколько же боли я ей причинил.
Она не была моей невестой.
Она была для меня всем миром!
Рустам закрыл глаза и сконцентрировался на внутренних ощущениях, на биении его пульса.
Он понял, что любовь и принятие — это ключ к истинному его исцелению.
В порыве чувств он вдохнул свежий воздух и впился в бездонные глубины своих воспоминаний, готовый принять все — как прошлое, так и будущее.
79. Важное решение
Рустам.
Спустя неделю после того, как Рустам вспомнил все.
Тучи тяжело нависали над густым лесом, отражая изменчивые эмоции Рустама, который стоял на краю обрыва, молча вглядываясь в бездонную пропасть.
Его глаза отражали бушующие внутри чувства, уже давно идущие войной с покоем его сердца.
За последнюю неделю, Рустам практически каждый день приезжал к дому Амалии и их сына, заглядывая из далека в окна.
Он видел их силуэты и его сердце щемило от тоски.
А войти и попросить у Амалии прощение, ему было ужасно стыдно.
Только представьте.
Такой сильный, непоколебимый мужчина, боялся сказать такое важное и простое слово как: Прости.
Все внешние признаки говорили о его успехах, дорогие костюмы, роскошная квартира, уважение коллег и подчиненных.
Но лишь он сам знал, как часто его мысли возвращались к ней, к Амалии.
Ее аромат, ее нежные прикосновения, ее теплый смех — стали оживать в его памяти, будто коварное пламя, что неугасимо разгоралось даже среди ледяных волн его рассудка.
Рустам вздохнул, отвернувшись от пропасти, и погрузился в свои размышления.
Он знал, что не может продолжать искать утешения в пустых развлечениях и материальных благах.
Ему, как и два года назад теперь хотелось семью, детей и ее…
Лицо Амалии, ее глаза, вселяли в него тепло и доброту, которые никакие бесконечные встречи и вечеринки не могли его навсегда заменить.
Внезапно, звук трескучего грома разорвал тишину, заставив Рустама вздрогнуть.
Он оглянулся, видя, как негромкий дождь начинал строчить линии на земле, встречаясь с пылью и листьями. Этот природный шепот проник в его душу, будто напоминая о том, что и в самом бурном шторме можно найти мир и спокойствие.
Рустам понял — ему пора вернуться.
Вернуться не только домой, но и к самому себе, к своим истинным чувствам.
А она ведь после того, как я очнулся, тянулась ко мне.
А я кретин.
Какой же я кретин!
В его груди загремело что-то новое, что-то, что требовало выхода на поверхность, чтобы освободиться от оков и открыть дверь в будущее, неизведанное и непредсказуемое.
С недосягаемым вздохом он повернулся и направился обратно к своей машине, сердце стучащее громче, чем удары молнии, что освещали его путь к новому началу.
Рустам уже несколько часов решался встретиться с Амалией лицом к лицу.
А когда решился, понял, что находится в не совсем трезвом уме, но если он сейчас отступит…
Возможно в следующий раз, он сделает это не скоро.
Рустам с трудом удерживался на ногах, его взгляд был искажен алкоголем, но решимость блеснула в его глазах.
Ливень размывался в потоках воды по улице, окутывая его водяным покрывалом.
Молнии разрывали темное небо, словно гневные разрывы в сердце самой земли.
Его кулаки стучали по двери, звук утопал в раскатистых громах.
Внутри раздался шорох, затем тихий шепот.
Дверь открылась, и перед Рустамом стояла Амалия, сын укрывался за ее ногой, взгляд его был испуганным, но любовь к маме сверкала в его глазах.
Амалия смотрела на Рустама смешанным чувством отвращения и сострадания.
— Что тебе нужно, Рустам? — спросила она дрожащим голосом.
— Прости меня, Амалия. Я такой идиот. Я хочу быть с тобой, быть отцом нашему сыну. Пожалуйста, дай мне шанс исправить свои ошибки.
Амалия молча смотрела на него, в ее глазах теплилась искра надежды, но тень разочарования не покидала ее сердце.
Она молчала, словно взвешивая в своей душе все произошедшее.
Взгляд Рустама опустился чуть ниже, увиденное вмиг отрезвило его.
— Ты беременна?
Удивлённо спросил Рустам.
Девушка, будто защищаясь, прикрыла уже довольно большой живот рукою.
— Прости, что не сказала тебе об этом. Я бы не стала требовать с тебя алименты на содержание этого ребенка. И отцовства я делать не стану.
— Сука!
Обессиленно произнес Рустам и отступив на два шага, уселся на мокрые ступеньки.
— Какой же я дол*аеб, а!
Рустам опустил голову, его плечи опустились от
