Мечты - Наталья Машкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Магия, что она забрала у Олиха, была с ней, но этого мало. Ей хватило бы, если бы она убила ещё одного сильного дракона или трёх-четырёх послабее. Но убить снова!.. Да ещё невинное существо?.. Она никогда не пойдёт на такое! Даже ради спасения своей жизни.
А значит, её изловят, рано или поздно. Руководить этим и карать её будет, вероятно, Дарос, как ближайший родственник Олиха. Ведь король Халлворона не станет пачкать своё реноме и непосредственно участвовать в казни.
Дракон — сильный маг. Если они будут близко общаться, то он может опознать её потом. Он и так, может быть, опознает её. А значит, никакой дружбы. Что будет с ним, когда он убьёт её? Её подняли бы на смех за такие мысли, но она была убеждена: драконы очень привязчивы, очень. А вдруг он станет сходить с ума из-за чувства вины потом?
Такой судьбы она сыну Варга не желала. Да, и на себя новую вину брать не хотела. Каждый из них сделал и сделает то, что до́лжно. Но… Он внушал ей искреннее уважение и жалость… Существо, которое только работает, спит по несколько часов в сутки и не имеет ничего лично для себя… Поневоле задумаешься, так ли хороша их драконья, гипотетически почти вечная жизнь? Если она несёт с собой такое невыразимое, глухое одиночество или, если не справишься жестоко обуздать себя, то и безумие? Сомнительное удовольствие!
* * *Неожиданно для Киры, почти полная изоляция, какую она сознательно выбрала для себя, стала невозможна. Произошло это потому, что некий дракон ошалел от усталости и сделал немыслимое для себя: забыл как-то вечером положить свои бумаги в сейф, что стоял в кабинете. Разве могла Кира не воспользоваться, такой невероятной удачей? Правильно. Не могла!
Она убедилась, что никого из прислуги нет поблизости, вскочила на стол и стала просматривать отчёты. Много, много отчётов… Скучных или страшных. На одном из них, где эксперт дотошно и занудно описывал каким образом, какими орудиями и в какой последовательности было расчленено тело какой-то несчастной, Кира сломалась. У неё закружилась голова. Всё что она успела сделать, это неловко сбросить кошачье тело со стола…
Когда спазмы чуть утихли, открыла глаза. На неё внимательно смотрел гном, стоящий на пороге комнаты. Он видно был неподалёку и услышал звуки… Захотелось умереть от стыда. Она чуть отползла, свернулась клубком, поджала под себя лапы и закрыла глаза. Гном ушёл.
… И вернулся через несколько минут с тазиком и тряпкой. Он убрал то безобразие, что она натворила и присел на корточки перед ней. Прикоснулся к носу, погладил по голове и спросил на диво сочувственно:
— Ну, как ты… Кошка?
Кира открыла глаза, встретилась с ним взглядом. Как поблагодарить за помощь, если ты не можешь говорить? И она лизнула мозолистую ладонь гнома. Пусть будет такой себе благодарственный поцелуй.
Гном усмехнулся и потрепал её по голове:
— Ладно. Кошка так Кошка…
После этого случая, Кира "здоровалась" с управляющим, когда встречала его. Или с достоинством говорила "мур", или тёрлась о его ноги. Обитатели поместья удивлялись, а Кастор, посмеиваясь, гладил её.
Потому она и вышла поздороваться с их с Ивонной внуками, когда тех привели в гости в следующий раз. Вообще-то "в гости" было бы не совсем точным определением. Старики присматривали за внуками по вторникам и пятницам, а часто и в выходные. Да и в другие дни тоже, бывало. У их сына и невестки была популярная кондитерская на одной из площадей столицы. Потому родители четверых маленьких непосед то выполняли свою непосредственную работу, то подменяли кого-нибудь болеющего, уехавшего, влюбившегося, загулявшего. И так до бесконечности. Одним словом, хозяева небольшого дела разрывались, стараясь поспеть всюду, а родители помогали им. Тем более, что запрета на посещение дома детьми от хозяина не поступало. И в известность его никто не ставил.
Трое мальчиков шумно влетели в холл. За ними, за руку с мамой, чинно вошла Адетта — младшая, внучка. Дети раздевались, вертелись, громко рассказывали что-то о своих важных делах, когда увидели её.
Они знали, что в доме есть кошка, как и то, что трогать её нельзя. Нет так нет. Но тут они увидели это пушистое чудо! Ликующий вопль огласил дом: вот она — новый участник игр и экспериментов! Адетта замерла в восторге: красавица, с кисточками на ушках! И такого необыкновенного цвета!
А бабушка с дедушкой не на шутку испугались. Они знали Дароса с детства. Он всегда был терпеливым и добрым, но только не тогда, когда дело касалось того, что он считал лично "своим". В сущности, их самих он тоже считал "своими", как и семью их сына и этих вот сорванцов. Помогал и защищал, берёг.
Кошка тоже успела стать для него чем-то личным. Кастор хорошо это видел. Наверное, рядом с живым существом, которое не может говорить, смотреть сочувственно, а просто находится около тебя, ему становилось чуть легче. Он ведь так и не оправился после смерти отца и двоюродного брата. Если дети обидят пушистую заразу, он расстроится. Надо убрать кошку! А потому они с Ивонной, как всегда не сговариваясь, сработали вместе. Она бросилась детям наперерез, а он направился к кошке, намереваясь унести её куда-нибудь и запереть, от греха.
Кошка однако плавно и быстро обошла его, подошла к детям, уселась и сказала своё очередное, такое разное "мурр". Малыши были покорены. Адетта даже руки сложила благоговейно:
— Бабушка! Ты видела? Она поздоровалась с нами!
Всё. Дружба была установлена. А взрослые обитатели дома получили прекрасную няньку для ребят: терпеливую, всегда готовую играть, бегать, прыгать и даже обниматься.
* * *Так Кошка постепенно становилась в доме "своей", понятной, необходимой. Дети первые сообразили, что их подружка не ест ничего не потому, что капризничает, а потому, что хочет еду как у людей, а не у котов. Да, пожалуйста!
