Орел и грифон - Андрей Каминский

— А то мы тебе потом разъясним, — сказала русалка, — жди, скоро уже.

Она подмигнула лисунке и, кубарем скатившись с дерева,- Ярополк успел заметить на ее спине и бедрах зеленые чешуйки, как у ящерицы, — исчезла средь кустов. Лисунка, вновь раскрутив кнут, захлестнула им запястье юноши и резко дернула на себя. Ярополк, вздернутый на ноги, ошалело оглянулся — лесные Хозяйки, словно наваждение, растворились средь густых ветвей, как и не было их.

А и вправду — было ли? Ярополк посмотрел на руку и поморщился при виде следа от кнута, красной полосой оплетшего запястье.

— Преслава! — нерешительно позвал юноша.

— Княже! — откликнулся из кустов близкий голос, — слава Богам, а то я уж испугалась, что ты не придешь.

Продравшись через густые заросли, Ярополк оказался на небольшой поляне, с трех сторон окруженной лесом, а с четвертой — течением Ужа. Посреди высокой травы и стояла Преслава — держа в руке охапку цветов, она с наслаждением принюхивалась к ним. Вот она увидела молодого князя и, отбросив цветы, широко улыбнулась ему.

— Чудная ночь, княже!- просто сказала она. Ярополк шагнул к ней и девушка, поведя плечами, сбросила меховые одежды, ослепляя наготой белого тела. У княжича застучало в висках, пах налился мучительной тяжестью и он шагнул вперед, на ходу сбрасывая одежду. Преслава легла на траву и княжич, положив меч рядом, прильнул к алым девичьим губам. Тонкие руки сомкнулись вокруг его шеи, стройные ноги обхватили его талию и Преслава громко застонала, когда уд Ярополка прорвал тонкую преграду, пролив первую кровь в высокие стебли. Но когда и сам Ярополк, выгнув спину, уже готовился разрядиться в девичьи недра, его шею вдруг снова захлестнул кнут, резко сдергивая его с княжны. Отчаянно ругаясь, юноша повалился на спину, пытаясь сорвать с шеи удавку, пока его торчащий член изливался семенем, орошая траву и землю.

— Опять вопишь, — раздался за его спиной знакомый голос, — тебе же ясно сказали — что-то в лесу да оставить придется.

Кнут соскользнул с его шеи и Ярополк, обернувшись, увидел у края поляны лисунку, поигрывавшую кнутом, а в ветвях над ней — русалку.

— Семя ничто, лоно все, — улыбнулась зеленоволосая красавица, — и есть ли где лоно, более плодородное чем сама Мать-Сыра Земля. Это и есть ваш дар — ее кровь и твое семя, что зародят новых духов Лесу.

— Дурной еще, — пренебрежительно усмехнулась лисунка, сворачивая кнут, — не понял, куда попал. Ты, подруга, — она посмотрела на Преславу, — уж поучи, как можешь.

— Вместе поучим, — улыбнулась русалка и, соскользнув с ветвей, легкими шагами двинулась к молодым людям. Лисунка, поморщившись, развернулась и исчезла в лесу, тогда как оставшиеся девушки — живая и нежить, — прильнули к Ярополку, лаская его нежными поцелуями по всему телу. Вскоре он уже лежал средь высоких трав, пока на его бедрах, словно лихая наездница на горячем жеребце, скакала княжна Преслава, оглашая лес громкими стонами. Сам же Ярополк, даже если бы и хотел, не мог издать ни звука — на его лице сидела русалка, двигая бедрами, прохладными и нежными, словно кожа зеленой ящерки, и молодой человек жадно пил терпкую влагу, пахнущую соком свежесрезанных трав и полную дикого, невероятно сладкого меда.

«...и брака у нихъ не бываше, но умыкиваху у воды дѣвиця»

Уже светало, когда Преслава и Ярополк — уставшие, грязные, в растрепанной, кое как напяленной одежде, вышли к остальным. Князь Ниско попытался нахмуриться при виде простоволосой сестры, с пухлыми от поцелуев губами и шальным весельем в голубых глазах. Однако сама Преслава даже не посмотрела в его сторону. Мустислава же, переглянувшись с Саломеей, наоборот, лишь рассмеялась.

— У вас товар, у нас купец, — сказала она, — всему делу, стало быть, венец. Не смотри волком, племянник — лучшего жениха для сестрички тебе ввек не сыскать. Лес их венчал, лес их и вернул, обоих — а против воли Хозяев уж точно не тебе идти. Так что, скоро, стало быть, веселым пирком, да за свадебку!

— Сразу с двумя невестами причем, — подхватила Саломея, — так что смотри, не оплошай потом...жених.

Громкий хохот грянул со всех сторон и сам Ниско, невольно улыбнувшись, согласно махнул рукой.

— Быть по тому!