Теория смерти - Елена Тихомирова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сущая глупость — это пройти войной через весь материк, чтобы разрушить то, что разрушать никак нельзя. Или вы думаете просто так, чисто за красоту, врата эльфов прозвали священными? — рявкнул лучший имперский маг, так как больше не смог себя сдерживать. — Врата Лиадолла — это последний шанс на жизнь, их стоит задействовать только ради одного — чтобы однажды уйти из гибнущего мира в другие миры. Если взять и разрушить их… такой возможности вы навсегда лишите всех живущих после вас!
— Наш мир не где-то в будущем, а прямо сейчас пожирает Погибель, — холодно напомнил второй советник. — Поэтому мысль разрушить эти врата и выпустить заключённую в них первозданную мощь видится мне более чем правильной. Подобное убережёт наш мир от саморазрушения.
— Всего ещё на две‑четыре тысячи лет, — со скорбью произнёс Шао Хаотико. — Мы выживем сами, но что будет с теми, кто продолжит жить после нас? Нет-нет, если уж продвигаться к вратам Лиадолла, то только ради того, чтобы пройти через них. Жизнь в некоем другом мире всяко лучше проклятий потомков, обречённых на жуткую и неизбежную смерть в случае, если у них произойдёт ситуация сродни нашей. Что если, когда Погибель вновь проснётся, наши потомки тоже утратят Путеводную Звезду?
— Тогда они получат по заслугам за то, как беспечны и бездеятельны они были, — противно улыбнулся второй советник. — Но, право, вы удивили меня. Неужели, если Путеводная Звезда не найдётся, вы готовы путешествовать не пойми куда? Неужели вам по душе стать нищенствующим бродягой? Вы думаете, в пространстве между мирами так просто выжить и тем более сохранить свой статус?
— Уверен, что это непросто. И уверен, в других мирах вряд ли кто-то назовёт меня лучшим из магов.
— Тогда оставим этот пустой разговор. Меня сейчас интересует другое — что я должен донести до императора?
— Передайте ему, что у меня есть опасение.
— Какое? — нахмурился советник.
— Что, выражая свои мысли, вы введёте его в заблуждение. Это вы ему передайте. И ещё то, что Шао Хаотико испрашивает высочайшей аудиенции. Ради этого я останусь в столице, доколе мой император не дозволит мне явиться к нему лично. Я готов ждать хоть две тысячи лет, лишь бы не вы были моими устами!
Глава 14. Иногда звёзды умеют смеяться
— Я экстренно собрал вас здесь, — встав с кресла, скорбным голосом начал говорить Олаф фон Дали, прежде чем судорожно схватил стоящий подле него стакан с водой и отпил из него. Рука ректора при этом дрожала так, что вода едва не пролилась. На это обратили внимание абсолютно все деканы, и, само собой, из-за этого они вмиг насторожились. — Хм. Простите. Дайте мне пару секунд.
От таких слов всем стало ещё тревожнее. Деканы ещё ни разу не видели, чтобы главу их академии хоть раз покинуло красноречие. Из-за этого в комнате для совещаний ненадолго воцарилась полная тишина, а затем Олаф фон Дали к всеобщему удивлению всхлипнул. Пожалуй, он бы даже вот-вот пустил слезу, но собрался с духом и продолжил:
— Ещё раз простите меня за мои эмоции, но… но я собрал вас здесь, так как произошло убийство. Сентябрь даже не кончился, а у нас опять убийство!
Галдёж не начался только потому, что все были глубоко шокированы. С недоверием и тревогой на Олафа фон Дали посмотрел даже Найтэ Аллиэр.
— Мать моя, — округлил глаза куда как более эмоциональный Саймон Каттильский, прежде чем машинально прижал кончики пальцев левой руки ко рту. — Да неужели снова кто-то с факультета Чёрной Магии?
— Нет, — покачал головой Олаф фон Дали. — К моему неподдельному прискорбию нет.
— Как это к прискорбию? — мигом нахмурился Ричард Флай.
— Увы, был убит не кто-нибудь, а слуга лера Морриэнтэ.
А вот теперь стало страшно абсолютно всем присутствующим. Деканы один за другим ощутили липкий холодок страха, почувствовали, как он пробежался по их коже и постарался навеки закрепиться в сердце. Они предвидели последствия и по полной ужасались им. Тиканье часов лишь усугубляло гнетущую атмосферу.
— Лер Морриэнтэ как на это отреагировал? — наконец, негромко осведомился Найтэ Аллиэр, и Олаф фон Дали ответил:
— Он пока не знает. Он сейчас на лекции, и я… я решил сперва донести всё до вас.
— Так если он на лекции, кто тогда обнаружил тело?
— Я сам, — признался глава академии, а после вцепился в свой стакан, хотя воды в нём почти не осталось, и затараторил. — Из Лиадолла для Адьира Морриэнтэ пришло письмо, и вследствие того, что из студенческого коттеджного городка в последнее время сыплются жалобы то на то, то на сё, я посчитал нужным отнести его лично. Мне всего-то хотелось посмотреть, как наш эльф поживает, и при этом не застать его самого, понимаете? Я хотел передать письмо через слугу принца и заодно напроситься в гостиную, чтобы глянуть что да как. Быть может, в доме холодно и следует прочистить камин. Быть может… Я всего-то хотел на дом изнутри посмотреть!
Олаф фон Дали выглядел так жалко, что с губ ни у кого не сорвалось ни слова упрёка. Все видели насколько он растерян и расстроен. Выговаривать ему что-то в данный момент было бы сродни тому, как пинать ногами умирающего.
— Хм. Лер Морриэнтэ каждую неделю меняет себе подручного, — наконец нарушил повисшую тишину декан факультета Воздушной Стихии Питер Гофмайн. — На выходные он выдвигается в Вирград с кем-то одним из своей свиты, а возвращается с кем-то другим. Причём без строгой очерёдности. Поэтому, господин фон Дали, позвольте всё же поинтересоваться именем покойного.
— Не могу вам ответить, — ответил ректор и, не обнаружив в своём стакане воду, потянулся к графину. Однако, он не завершил столь простое дело до конца. Толстячок вдруг с силой швырнул стакан на пол. Тут же раздался звон, во все стороны полетели осколки.
— Ну как же? У него всего четверо сопровождающих, — делая вид, будто ничего не произошло, как можно мягче продолжил Питер Гофмайн. — Постарайтесь припомнить. Там двое черноволосых, один с каштановыми волосами и ещё один светлый, как сам лер Морриэнтэ. Какой эльф именно погиб?
— И как погиб, — вклинился Ричард Флай.
— Да не видел
