Когда вернется папа… История одного предательства - Тони Магуайр

Доктор еще раз ободряюще улыбнулся ей и позвал сестру, которая отвела Антуанетту из его кабинета в комнату для посетителей, которой очень редко пользовались. Там были удобные стулья, и туда никто не заходил. Сестра принесла чай с печеньем, улыбнулась, а затем легонько сжала ее плечо, повторяя слова доктора:

— Я знаю, что ты примешь правильное решение, дорогая, на которое мы все надеемся.

Потом она ушла, оставив Антуанетту обдумывать слова психиатра.

Антуанетта хорошо понимала, что от решения, которое она примет в течение ближайших часов, зависит ее дальнейшая жизнь.

Глава 36

Антуанетта ясно осознавала, что одиночество и отчаяние уже дважды приводили ее в стены госпиталя. И здесь все это время она чувствовала себя в безопасности, а клубок мыслей в ее голове постепенно начал распутываться.

Уже несколько месяцев ей не доводилось выходить за пределы госпиталя, за исключением «рокового» визита к зубному врачу и повторного, столь же неприятного посещения. С тех пор как ее перевели в главное здание, к ней никто не приходил, и она перестала общаться с немногочисленными знакомыми, с которыми ей удалось подружиться. Мать не навестила ее ни разу.

Казалось, чем больше сужался ее мир, тем безопаснее она себя чувствовала. Ей удалось добиться некоего подобия нормальной жизни, и теперь Антуанетта никогда не была одна. Она заботилась о своих подопечных, дружила с медсестрами, общалась с компаньонками по игре в карты. Впервые с тех пор, как ей исполнилось четырнадцать, она почувствовала, что люди, которые знают о ее прошлом, принимают ее. Она понимала, что такое вряд ли возможно в мире за этими стенами.

Антуанетта вновь и вновь возвращалась к разговору с доктором. В ее сознании кружились мысли, которые ей хотелось удержать и получше рассмотреть. Антуанетта вспоминала его слова, и их значения отпечатывались в ее голове. Осознание того, что пытался донести до нее доктор, ударило ее словно гром среди ясного неба.

Она была пациенткой на добровольном лечении!

Лечащихся в психиатрическом отделении невозможно перевести в главное здание без согласия родных. Доктор ясно дал ей понять, что родители были осведомлены о ее переводе. Должно быть, они сообщили руководству госпиталя, что готовы оставить ее насовсем.

Как только Антуанетта это осознала, в ее голове возник рой других вопросов, на которые тут же последовали ответы.

Кто вскрывает всю почту в доме родителей? Разумеется, не ее отец, который был практически неграмотным. Конечно же РУТ!

Кто отвечает на телефонные звонки? Ее МАТЬ! Отец лишь раздражался и никогда не подходил к назойливо звонящему телефону.

С кем разговаривали представители госпиталя в тот день, когда персонал из психиатрического отделения решил, что она слишком больна, чтобы оставаться там? С ее МАТЕРЬЮ!

«Ты должна признать это прямо сейчас, — безжалостно сказала она себе. — От тебя желал избавиться не только отец».

Антуанетта наконец-то осознала то, что всю жизнь пыталась скрыть от самой себя, — любовь ее матери к ней ничего не стоит. Двенадцать лет прошло с тех пор, как она перестала испытывать хоть какие-то добрые чувства к своему отцу. Она давно смирилась с тем, что он обманщик и извращенец, и давно перестала задавать себе вопрос «Почему?» или пытаться оправдать его поведение. Находясь в госпитале в течение нескольких месяцев, Антуанетта поняла, что существуют люди, чье поведение не поддается разумному объяснению. Они такие, какие есть.

Но всю свою жизнь, надеясь на чудо, она думала, что мать все же любит ее, несмотря ни на что. Антуанетта упрямо закрывала глаза на истинное положение дел, скрывая жестокую правду о поступках матери в самых потаенных уголках своей памяти. Но больше она не могла этого делать. Теперь ей хотелось понять, что же на самом деле чувствует ее мать и почему эти чувства самой Антуанетте вновь и вновь приносят боль.

В самом раннем детстве мать была для Антуанетты средоточием всей ее жизни. Упав, она чувствовала, как сильные материнские руки поднимают ее, и эти же добрые руки вытирали слезы с ее покрасневших щечек. Антуанетта помнила их смывающими мыльную пену с ее маленького тельца и заворачивающими ее в пушистое полотенце. Она слышала ласковый материнский голос, рассказывающий ей перед сном сказки, видела склонившееся над ней, полусонной, заботливое лицо и ощущала нежный поцелуй. В полусне ей виделась мать, сидящая в кресле перед журнальным столиком, и в неясном свете маленькой лампы тени неспешно скользили по ее склонившейся голове и усталым рукам, терпеливо дошивающим платьице для своей маленькой дочки.

Антуанетта вновь и вновь вспоминала материнские руки, прижимавшие к себе свою маленькую дочку, и словно снова попадала в этот надежный мир, огороженный материнскими руками, со знакомым запахом пудры с легким ароматом жасмина, нежным голосом, рассказывающим о чудесах и волшебстве.

Антуанетта всегда помнила мать такой и отказывалась признаться себе, что той Рут больше не существует. Но надо было взглянуть правде в глаза: мать стала совершенно другой с тех пор, как ее маленькой дочке исполнилось шесть лет.

Тогда вместо тепла появился холод, прекратились поцелуи на ночь и исчезли объятия, в которых Антуанетта чувствовала себя так уютно. Рут изменилась в тот самый день, когда ее маленькая дочка рассказала ей, что сделал отец.

Прежде Антуанетта никогда не позволяла себе думать об этом дне. Много лет она пыталась стереть из памяти ту картину своего признания матери, она заставляла ее исчезнуть, заставляла маленькую испуганную девочку уйти и забрать с собой воспоминания. Но сейчас ей хотелось их увидеть и изучить.

Ей представилось, как шестилетняя девочка со сжатыми кулачками и умоляющим взглядом пытается собраться с силами и найти слова, чтобы описать своей маме поступок отца. Маленькая девочка думала, что мама защитит ее. Антуанетте ясно вспомнилось лицо Рут в тот момент: в глазах ее матери больше не было любви, вместо нее появились злость и страх. Но только сейчас ей стало понятно, что Рут не испытывала ни удивления, ни шока.

«Теперь я понимаю, — пробормотала Антуанетта. — Я начинаю видеть, как это было».

Теперь, когда эти воспоминания ворвались в ее голову, она не отгоняла их. Она знала, что ей придется столкнуться с ними, чтобы определить, какую роль играла мать в ее жизни.

Какой была ее мать? Антуанетта видела заботливое материнское лицо из своего раннего детства. Потом это лицо стало холодным и отчужденным и оставалось таким все годы ее страданий, вплоть до дня суда. Когда мать была такой, Антуанетта боялась ее. Потом Рут превратилась в подругу, с которой они бесконечно болтали и смеялись. Такой она оставалась в течение двух лет, проведенных вместе, пока не вернулся отец. И наконец, Рут превратилась в мать, которая предала ее, приняв назад своего мужа, которая выставила свою дочь на улицу и собиралась отдать ее в психлечебницу.

В памяти всплыло одно воспоминание. Когда Антуанетта несколько месяцев назад попала в госпиталь, находясь в состоянии такой тяжелой депрессии, что не могла говорить, у нее однажды была вспышка просветления. Она позвонила матери и умоляла навестить ее, но Рут упрекнула дочь в эгоизме, и Антуанетта снова почувствовала в ее голосе холод, который привыкла слышать уже много лет. Она стала для матери постоянным источником проблем, и этих проблем было достаточно, чтобы Рут, как она сказала Антуанетте, оказалась в том же самом месте, где находилась ее дочь.

— Я должна быть там вместо тебя, — напоследок сказала мать, и раздались короткие гудки.

Какая мать способна сказать такие слова своей дочери? Что это за мать, которая ни разу не навестила свою дочь в госпитале? — спрашивала себя Антуанетта.

И что это за дочь, которая, обманывая себя, продолжает думать, что ее мать скрывает свою любовь к ней? Которая продолжает по-прежнему верить ей, представляя ее такой, какой она была много лет назад?

Так, находясь в комнате для посетителей, Антуанетта убедилась, что воспоминания — предательская вещь. Ей на ум все время приходили образы любящей матери и идеальной любви, которой никогда не было, и Антуанетта все время верила этим фальшивым воспоминаниям. Когда уже было невозможно поддерживать эту иллюзию, Антуанетта в неожиданном охлаждении материнской любви винила себя. Она считала себя слабой, ужасной и никуда не годной и искала ключ от потерянной материнской любви внутри себя.

Антуанетта так часто открывала потайную коробочку в своей голове и доставала оттуда воспоминания о заботливой, нежной матери, что все остальное время, когда Рут была совсем другой, оказалось вычеркнутым из ее памяти. Только сейчас она начала понимать, что ее мать всегда переворачивала все с ног на голову и смогла убедить дочь в том, что ее, Рут, видение мира было единственно правильным. Рут превратила жертву в виновную и заставила свою дочь принять это. Она сделала дочь своей соучастницей, переписывая события заново.