Лестничная площадка - Яна Дубинянская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сказать бы «не позволю» и спустить с лестницы. Да ладно, шутка. Тем более что нам есть о чем поговорить. Чем раньше, тем лучше, вот если бы еще не так путались мысли и слипались глаза…
— Ты меня искала, — сказал Крис почти без вопроса. Если бы был вопрос — я бы ответила «нет», но отвечать не на что, и как-то лень произносить лишние слова. Если спросить его в лоб про машину — он соврет или нет? Может, и соврет… лучше не в лоб.
— Я хотел, — продолжал Крис, — хотел извиниться за вчерашнее. Вел себя с тобой, как свинья, я просто сорвался. Знаешь, эта сумасшедшая жизнь последнее время… одно, другое… Чувствуешь себя выжатым до последней капли, а она продолжает выжимать и выжимать, эта проклятая жизнь. В какой-то момент срываешься, перестаешь отвечать за свои слова, свои поступки. Прости меня.
И зачем ему это нужно?
— Инга, — он заерзал на клетчатом покрывале И сел глубже, основательнее. — Знаешь, в нормальной жизни все совсем по-другому. Я здесь только сутки, а уже чувствую себя совершенно другим человеком. То есть ты должна понимать, я не идеальный, у меня вообще вздорный характер, я эгоист, зануда… да что там, ты же все про меня знаешь. Но, если ты меня разыскала, если ты пришла ко мне…
Он сделал длинную паузу и затем добавил:
— И бабушке ты понравилась.
Хочется спать. Сильно, сильно хочется спать, наверное, я и заснула уже, и все это мне снится. Крис. Поцеловаться с ним и проснуться, как в сказке. Сказка про исполнение желаний, придуманная неким профессором Странтоном, очень неважным сказочником… Я, наверное, что-то должна отвечать, но я же сплю, пусть ответит кто-то другой…
И кто-то другой отвечает:
— У тебя, если я не ошибаюсь, жена. И она, если я не ошибаюсь…
Крис раздраженно мотает головой и перебивает:
— Я же ей все оставил! Квартиру, деньги — все! Ты ее не знаешь, Инга, это глупая, приземленная, меркантильная женщина, ей больше ничего от меня не надо, абсолютно ничего! Она… она даже искать меня не будет.
И совсем тихо:
— А ты… Ты силой своего желания совместила пространственные измерения, ради меня, — ты думаешь, я не в состоянии этого оценить?
Горячо! Вот, на этом и сосредоточимся, надо же, и ресницы уже не склеиваются, к черту сон! И… все остальное, о чем я то ли слышала, то ли грезила только что через дремотную дымку — тоже к черту, к черту, к черту!..
Я резко встала с кровати и посмотрела сверху вниз на Криса, нелепо задравшего голову, чтобы встретиться со мной глазами.
— Какие еще измерения?
Крис недоуменно и глупо захлопал ресницами, пожал плечами с самым идиотским видом.
— Ну как же… Та машина, ее изобрел профессор, который потом покончил с собой. Я сам сюда попал с ее помощью, там такой рубильник, клацаешь туда-сюда, и… Подожди, ты должна все это знать, тот парень в халате тебе рассказывал, я же слышал из-за двери!
— Как интересно! И где он сейчас?
— Тот парень? Откуда я знаю?
— Прибор!!!
Его лицо. Если он сейчас соврет, я замечу, я обязана заметить! И тогда я на все соглашусь, может быть, я действительно его поцелую — несчастная Спящая красавица! — только бы вытащить, выманить, вырвать правду. Может быть…
Лицо Криса оставалось таким же равнодушным и недоуменным.
— Не знаю. Я клацнул рубильником и пошел на лестничную площадку, там еще один тип не хотел меня выпускать. А прибор… он остался…
Крис хотел еще что-то сказать, но только шевельнул губами — и замечательно, дальше мне все равно неинтересно. Поднялся с кровати, направился к двери. Обернулся на пороге — жалкая, умоляющая улыбка.
— До завтра, Инга.
— До завтра.
Завтра я поднимусь ранним-ранним утром, пока еще будут спать и Крис, и его бабушка, и белый котенок. И спущусь по лесенке так осторожно, что не отзовется ни одна ступенька. Найду в прихожей свое пальто и постараюсь не налететь в полумраке на ведра с водой, пробираясь к рассохшейся дощатой двери. А перед этим ровно, аккуратно застелю постель клетчатым покрывалом, и кто там будет проверять, сухая или влажная под ним подушка…
Спать.
ГЛАВАV
Зачем вообще в этой раскаленной проклятой стране нужен уголь?
Грег вонзил лопату вертикально в черную скворчащую кучу. Да нет, это не бунт, не перекур и не забастовка, — хватит, уже пробовали, — просто противно, когда пот заливает глаза. Пока полицейский-надсмотрщик — белый, как ни странно, еще и с рыжими усами щеточкой, — потрясая дубинкой, приблизился к Грегу, тот уже успел вытереть лоб тыльной стороной ладони, нахлобучить поплотнее расплетающееся по краям казенное сомбреро и снова прилежно взяться за черенок лопаты. Солнце, хоть и скатившееся уже к верхушкам пальм, жарило ничуть не слабее прежнего, груды угля дымились и только что не возгорались изнутри. Угольная пыль въелась в лицо, в ладони, в пузыри солнечных ожогов на плечах. Закатанные до колен джинсы приобе-ли тот же серо-черный оттенок, что и загрубевшие, уже нечувствительные к жару босые ноги. Интересно, заключенным положено что-то вроде душа или морского купания после работы? Если нет, что очень может быть, долго ему не выдержать. Да, собственно, в любом случае ему никак не выдержать…
«Полтора месяца исправительных работ на муниципальном участке. Следующий».
Сам виноват, идиот! Нечего было пятиться в кусты, как последний трус, и оставлять в сложной, практически неразрешимой ситуации парня, который доверился тебе, старшему, знающему чуть больше о жизни! Если бы ты остался тогда с Эдом, если бы помог ему разобраться, разрубить лишние узлы, как это потом сделала в участке та девушка, — черт возьми, все было бы совсем по-другому. Это ведь пространственное измерение Эда, активизированное силой его желания, это его шанс, который парню, кажется, удалось-таки поймать. Тебе оставалось только держаться поближе к этому шансу, К этой удаче — а пацан бы тебя не бросил! Так нет, ты предпочел самоустраниться, пустить Эда с его мамашей — да кто такой тебе этот Эд? — на самотек, а сам не придумал ничего лучшего, чем бродить привидением по окрестностям, предлагая себя реем подряд в качестве неквалифицированной рабочей силы. Что и имеем на данный момент. На ближайшие полтора месяца.
Когда солнце зайдет за верхушку вон той пальмы, сюда дотянется тень. Станет чуть легче — а кстати, сколько времени в день положено вкалывать на этих самых муниципальных работах? Часов десять уже точно прошло, не считая пятнадцатиминутного перерыва на похлебку из чего-то несъедобного. А. может — часов же все равно нет, — и все одиннадцать-двенадцать…
— Отбой! — внезапно рявкнул рыжий полицейский, и от неожиданности Грег выронил лопату на курящуюся груду угля. Кому он нужен, к черту, уголь, В этой жаркой тропической идиотской стране?..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});