Страсти по Луне. Книга эссе, зарисовок и фантазий - Юрий Безелянский

Сложился стереотип, что парижанки – исключительно роковые женщины. Красивы, надменны и губительны для мужчин. Наверное, образ всесильной мадам Помпадур преобладает над образом бедной мадам Бо- вари.

Медноголосый Владимир Маяковский в стихотворении «Парижанка» декларировал: «Мадемуазель, ваш вид, извините, жалок…» Правда, в одну парижанку Маяковский без ума влюбился, но это была русская парижанка, Татьяна Яковлева.

Поспорю с классиком. Жалких женщин в Париже не видел нигде. Все они с разной степенью ухожены и элегантны. Почти во всех есть особый парижский шик. Красивых не заметил (может быть, их держат во дворцах взаперти и не выпускают на улицы?), но изыс

канных женщин довольно много. Шарм в небрежной прическе, в какой-то детали туалета, в косыночке, в манере и жестах – сидеть, ходить, разговаривать, улыбаться (парижанки очень улыбчивы). И еще: днем не встретил ни одной женщины, ярко накрашенной и размалеванной, какие встречаются у нас. Косметика минимальная и совершенно не бросается в глаза, хотя Париж – настоящая столица косметики и парфюмерии.

Как строит свои отношения парижанка с мужчинами? На этот счет есть такой анекдот. Француженка приходит на свидание ровно в 8 часов. В хорошем настроении, хорошо одета, с красиво уложенными волосами и радостно говорит: «Как я рада вас видеть!» Когда мужчина приглашает ее к себе, она отвечает, что ей интересно побывать у него в гостях. Когда приходят домой и он гасит свет, она говорит, что давно мечтала об этом интимном моменте. Когда свершилось то, что должно было свершиться, парижанка воркует: «Мне так было хорошо с тобой, милый…» Когда он утром просыпается, то видит записку: «Если я тебе доставила такое же удовольствие, какое ты мне, то позвони, и я тут же буду у тебя. Целую, любимый…»

Ну, а русская женщина? Нет, дальше рассказывать не буду. Сами знаете, как ведет себя наша уставшая и вечно раздраженная женщина.

В Париже я поселился в маленькой гостинице «Парротель» на улице Пьера Семара. Обладая любознательностью историка, бросился к справочникам: кто такой? Ирония судьбы: Семар – один из основателей французской компартии. Улочка узкая, типично парижская, и напоминает каменистое ущелье: каждая проезжающая машина издает жуткий грохот, который не прерывается даже ночью. Услышать Париж и умереть от шума?!

Итак, гостиница маленькая, номер крохотный, это вам не апартаменты какого-нибудь роскошного отеля

«Риц» на Вандомской площади, где любит, кстати, останавливаться кинозвезда Шарон Стоун. Всего в Париже гостиниц на любой вкус и любой кошелек более 1400, что подтверждает образ города как туристской Мекки: сюда стекаются туристы со всех стран мира.

На улицах и площадях народа много, но опять же меньше, чем в Москве. У нас настоящее толковище, беспрерывно снующая, спешащая, нервическая публика. В Париже люди (парижане и быстро офранцузива- ющиеся туристы) ведут себя иначе: степенно, чуть небрежно и вальяжно, с самоуважением и почти полным игнорированием соседа. Индивидуализм в чистом виде и никакого нашенского колхозного коллективизма. Самодостаточность и уверенность – вот, пожалуй, самые главные черты парижан, на мой взгляд.

Предвижу возмущенный вопрос: всем ли хорошо в Париже?! Конечно, не всем. И в Париже есть свои бомжи (по-парижски «клошары»), бедолаги, алкоголики и аутсайдеры. Но я говорю об основной массе горожан, о среднем классе. За свою многовековую историю французы, и парижане в частности, научились уважать себя и любить, а главное – решать проблемы сами, не уповая на государство, на помощь извне. В них нет ни грана социального иждивенчества.

И еще одна черта: отсутствие жалоб. Встречаются две парижанки и после обязательных поцелуев начинают ворковать о делах насущных. Во время воркования повторяется многократно слово «сова».

– Как дела?

– Сова.

– Как дети?

– Сова.

– Как работа?

– Сова.

Любовь? Сова.

И так далее. «Сова» (собственно, да. va) означает «нормально». Коротко и динамично. Никаких излишних проблем. Прилетел в Москву, позвонил старому приятелю, и он вывалил на меня кучу своих забот: как себя чувствует, как лечится, что говорит врач, что он думает сам по этому поводу… И все серьезно, обстоятельно и со слезой. Нытье – это на

ша, увы, национальная черта. И вообще мне кажется, что Россия – это страна Уныния.

Еще раз подчеркну, что Париж – не обетованный город, там у каждого круг своих проблем (они тоже мечутся в кольце забот «dodo-Metro-boulot», т. е. сон- метро-работа). Но парижане их не жуют, а стараются решать. А может, иногда и не решают, пускают на самотек: проблемы частично рассасываются сами собой.

Что еще поражает в Париже? Еще раз скажу: кафе.

Лично я оттягивался в кафе Сары Бернар. Знаменитая парижанка, актриса, сыгравшая роль Гамлета. За бокалом пива я сидел в кафе и вспоминал ее слова: «…Жизнь слишком коротка, даже для долгожителя. Жить стоит лишь для тех, кто хорошо вас знает и ценит и, когда судит, всегда оправдывает, для тех, к кому вы относитесь с той же нежностью и тем же снисхождением. Все остальное – это толпа, веселая или грустная, преданная или вероломная, от которой следует ждать лишь преходящих чувств, приятных или неприятных эмоций, которые не оставляют никакого следа».

Это тоже парижский менталитет…

Говорить о парижанах можно долго (пригласите меня в кафе, и я буду говорить без умолку). Но ясно одно: они мало курят, не лузгают семечки и не напиваются вдрызг, хотя и выпивают один-другой бокал вина (о вине умолчу – отдельная поэма). Парижане скупы. Расчетливы (один сантим франк бережет). И элегантны. Парижский шарм присутствует почти во всех женщинах, хотя далеко не все они длинноноги и красивы (тут мы «впереди планеты всей»).

В Париже много цветных, в основном чернокожих. По крайней мере в метро (в транспорте для бедных и для туристов) каждый третий – чернокожий. Не случайно лидер националистов Ле Пен вывел 1 мая многотысячную толпу на улицы под лозунгом «Франция для французов!». К удивлению всех русских, правые пели «По долинам и по взгорьям шла дивизия впе-

ред…». Кто их научил и какое они хотели «с боем взять Приморье» – остается загадкой. Правда, 30 лет назад, аккурат в мае 1968 года, Париж бушевал, но бушевали в основном студенты и молодежь, подогретая взглядами Бакунина, Троцкого, Мао и Че Гевары. Тогда вышедшие на улицы и все крушившие на них требовали радикальных перемен. Анализируя прошлое, аналитики говорят: мир хочет перемен, но еще не знает, каких. Сегодня вызов конформизму отцов не так силен, как 30 лет назад. Если протест и есть, то вяловатый, и, как говорится, слава Богу: нам хватает и собственной «рельсовой войны».

Но хватит о политике. Не знаю, как у читателя, а у меня на нее аллергия (для меня Александр Минкин – неразгаданный феномен). Давайте лучше поговорим о красотах «столицы мира».

Город есть такой: Париж,Про него недаром сказано:Как заедешь – угоришь…

Кто это сказал? Некрасов. Родимый классик. «Угорали» в Париже бесчисленное множество русских людей и корифеев отечественной культуры: Герцен и Тургенев, Шаляпин и Бунин, философы Бердяев и Шестов, балерина Кшесинская и собирательница коллекций Тенишева, поэты и писатели Куприн, Ремизов, Замятин, Мережковский, Зинаида Гиппиус, Тэффи, Ходасевич, художники Сомов и Бакст – перечислять можно до бесконечности. Время от времени Париж захлестывали эмиграционные волны, последняя занесла сюда Виктора Некрасова, Александра Галича, Андрея Тарковского, Андрея Синявского… Это особая большая и грустная тема, и не будем ее касаться второпях.

Меня уносит океанТо к Петербургу, то к Парижу… –тосковал Георгий Иванов.

Многие из русских эмигрантов нашли упокоение на

кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Оно под Парижем, в 30 км от города.

А пока на Эйфелевой башне горят цифры дней, оставшихся до XXI века. В один из моментов моего пребывания во Франции высвечивало ровное число: 600. Сейчас уже меньше: бег времени неумолим. Но я уверен, что и в XXI веке Париж останется одним из самых притягательных городов мира, будет чаровать своей красотой и изяществом. Париж удивительным образом соединяет прошлое, настоящее и будущее, причем далекое прошлое и нескорое будущее. Примеры -Нотр-Дам и Дефанс.

Можно только удивляться, но строительство собора Парижской богоматери (Нотр-Дам) началось в 1163 году, а завершилось к 1345 году. Описывать собор, его порталы, интерьер, уникальные витражи не буду – об этом много написано. Отмечу лишь, что многие века каменные химеры Нотр-Дама погружены в раздумья о судьбах человечества, которое копошится внизу. Химеры не перестают удивляться, почему люди продолжают совершать одни и те же ошибки и никак не хотят извлекать уроки из истории. Ну а сам Нотр-Дам – шедевр из шедевров, особенно он хорош со стороны живописной набережной Монтебелло.