В память о Саре - Крис Муни

Но она все-таки сломалась. Майк понял это, когда Джесс медленно отвела взгляд от фотографии и стала смотреть на улицу. На лице ее появилось отрешенное выражение, напомнившее ему девушку, в которую он влюбился еще в школе, когда она стояла у окна спальни, глядя на полицейскую автомашину, медленно въехавшую на подъездную дорожку, и уже зная, что двое полицейских, направлявшихся к крыльцу, пришли сообщить ей, почему отец, опаздывавший на три часа, так и не вернулся с работы.

— Сколько это продолжалось? — спросил Майк и почувствовал, как внутри него что-то лопнуло и с тягучим звоном разлетелось горячими осколками. Он мысленно готовился к такой возможности, но представлять гипотетически и видеть собственными глазами — разные вещи.

Подошел официант и поставил бокал с белым вином рядом с локтем Джесс, после чего поинтересовался, готовы ли они сделать заказ на ленч. Майк покачал головой, и официант с недовольным видом удалился, явно раздосадованный крошечными чаевыми, на которые мог рассчитывать.

— Сколько это продолжалось? — повторил он, и Джесс вздрогнула, расслышав нотки гнева в его голосе.

«Как бы тебе ни хотелось опрокинуть столик и хорошенько вмазать ей по лицу — вполне справедливое желание, следует отметить, — тебе предстоит принять решение, и принять его прямо сейчас. Ты хочешь узнать, что случилось, или хочешь наказать ее? Потому что ты должен выбрать одно из двух. Получить и то и другое не получится».

Майк сделал вторую попытку.

— Я наткнулся на них случайно.

Джесс горько рассмеялась.

— Сомневаюсь. Когда дело касается Лу, случайностей не бывает.

— Так ты знала, что он сделал эти фотографии?

Она не ответила. Она старательно смотрела на улицу, и взгляд ее перебегал с одного предмета на другой.

— Ты будешь говорить? — спросил Майк.

— Какой смысл? Не сомневаюсь, Лу уже рассказал тебе все.

Если он скажет, что не разговаривал с Лу и что вместо этого пришел сюда, чтобы выслушать ее, то не даст ли ей тем самым возможность солгать и уйти от ответа? Джесс не обязана рассказывать ему правду, но если она уверена, что Лу уже просветил его во всех подробностях…

— Зачем ты пришел сюда? Злорадствовать? Получить удовлетворение и унизить меня, размазав по моему лицу мою же ошибку?

Джесс встретилась с ним взглядом, и Майк увидел, как в ее глазах разгорается решимость. Она готова была замкнуться и уйти в себя.

— Я пришел за объяснением, — сказал он, изо всех сил сохраняя спокойствие.

— Нет, ты пришел не за этим. Ты пришел, чтобы использовать меня в качестве позорного столба. Но вот что я тебе скажу: этого больше не будет. Я не стану помогать тебе.

— Джесс, я…

— Я уже сказала: нет! Я сделала ошибку — большую ошибку! — и она обошлась мне так дорого, что ты даже представить себе не можешь. Но я простила себя. Мне пришлось пройти долгий путь, но я простила себя и пошла дальше. Что же касается вот этой части моей жизни, — она указала на фотографии, — с этой ее частью покончено.

— А разве я не заслуживаю того, чтобы идти дальше?

Она рывком подхватила сумочку.

— Просто скажи мне, что я сделал не так. Что заставило тебя броситься в объятия того парня?

Джесс отодвинула стул и встала. Майк последовал ее примеру, обошел столик и схватил ее за руку.

— Я не напрашивался на это, — сказал он, — но так уж вышло. А теперь у меня в голове беспрестанно звучат вопросы, для которых нет свободного места. После того, что случилось с Сарой, — больше нет.

Джесс не сделала попытки освободиться, но он видел, что она все еще раздумывает, а не повернуться ли и уйти.

— Объясни — это все, чего я прошу, — продолжал Майк. — Думаю, это справедливо.

Майку показалось, что выражение ее лица смягчилось. Он оказался прав. Джесс опустила сумочку снова на тротуар. Он отпустил ее руку.

— Спасибо, — сказал он, и они снова сели за столик.

— Я хочу внести ясность. Я расскажу тебе все, и на этом мы поставим точку. После моего ухода вопрос будет закрыт.

«Можешь не беспокоиться. После того как ты уйдешь, я больше не собираюсь разговаривать с тобой».

Джесс взяла бокал с вином, поерзала на стуле и закинула ногу на ногу. На лице ее отразилось праведное негодование, как у женщины, приготовившейся к перекрестному допросу.

— Я знаю его? — начал Майк.

— Нет.

— Как его зовут?

— Я думала, Лу рассказал тебе все.

— Он не упомянул его имени.

— Это имеет значение?

— Пожалуй, нет.

Джесс отпила глоток вина.

— Роджер, — сказала она. — В то лето, когда мы с тобой обручились, я сняла дом в Ньюпорте, помнишь?

Он помнил. То лето для него выдалось хлопотным. Их бизнес с Биллом шел очень неплохо и даже начал расширяться. Джесс работала учительницей по организации обучения детей с особыми потребностями, и летом у нее были каникулы, если не считать случайных подработок официанткой в кафе «Граунд раунд» в Дэнверсе. Сокурсница по колледжу предложила ей снять домик в Ньюпорте вместе с четырьмя другими девушками. Джесс поинтересовалась у Майка, не возражает ли он, и он ответил, что нет и что с удовольствием будет приезжать к ней пару раз в месяц, чтобы поваляться на пляже.

Джесс продолжала:

— Однажды ты не приехал, и на вечеринке я встретила Роджера. Ему тогда было уже около сорока, и он работал в финансовом районе Бостона. Он разительно отличался от тех людей, среди которых выросли мы с тобой. Он был очень умен и образован… в книжном смысле этого слова. По утрам он читал «Нью-Йорк таймс» и «Уолл-стрит джорнел». Мой отец, например, читал только спортивный раздел «Геральд», а мать… Ну, ты же помнишь, что ее совершенно не интересовало то, что происходит за пределами Белхэма. Роджер был инвестором, но увлекался искусством и архитектурой. Как-то летом он даже арендовал виллу в Тоскане. Он мог часами рассказывать о путешествии по Европе. И очень любил ходить под парусом.

— Ты хочешь сказать, что тебя потянуло к нему, потому что он был богат?

Джесс метнула на него негодующий взгляд.

— Я не настолько меркантильна, и тебе это известно.

Майк примирительно выставил перед собой обе руки:

— И что же было дальше?

— Роджер… он был такой… состоявшийся. Я совершенно не разбиралась в инвестициях и никогда не ездила дальше Род-Айленда. Но он заинтересовался мною, и это было приятно. То есть я хотела знать, что он во мне нашел. Сама я этого не понимала. И уж никак не собиралась влюбляться в него.

Слово «влюбляться» заставило Майка вздрогнуть и больно ранило.

«А кто говорил, что тебе уже все равно?» — тут же осведомился внутренний голос.

Джесс заметила его реакцию.

— Это был очень сложный и запутанный период в моей жизни, — извиняющимся тоном сказала она. — Роджер знал о тебе. Он знал, что я люблю тебя. Я ничего от него не скрывала. Он знал, что я боялась потерять тебя. Потерять то, что было между нами.

Майк, сознавая, что у него загорелись уши и краснота начинает расползаться по шее и лицу, так сильно сжал кулаки, что ногти впились в ладони.

— В то лето, которое ты провел на Хэмптон-Бич, ты говорил мне, что встретил кого-то. Синди или еще как-то, — сказала Джесс. — Помню даже, ты говорил, будто тебе показалось, что ты полюбил ее.

— Мы с тобой тогда еще не были помолвлены.

— Тогда я верила, что в моем сердце есть место только для одного человека. И этим человеком я считала тебя. Я выбрала тебя, потому что думала: мое место рядом с тобой. Но, ради бога, Майкл, мы были так молоды, когда поженились! Мы оба были совсем еще детьми. Мы даже не понимали, что делаем.

— Так почему ты решила порвать с Роджером и довольствоваться мной?

— Все было совсем не так.

— А как?

Джесс оперлась локтем о подлокотник стула, а другой рукой потерла лоб, словно пытаясь избавиться от мигрени. Ожидая, пока она вновь заговорит, Майк сделал несколько глубоких вдохов, отчаянно пытаясь сдержаться и не ударить ее. Он не очень понимал, откуда взялось такое желание, ведь Джесс описывала то, что случилось… Кстати, сколько? Почти двадцать лет назад?!

— Наступил сентябрь, и пришло время возвращаться к работе, — сказала Джесс. — Я убедила себя в том, что не могу всерьез заинтересовать такого человека, как Роджер, убедила себя, что это была ошибка, и порвала с ним.

— Вот только он не хотел порывать с тобой.

Джесс уставилась на него с таким выражением, какое появляется на лице, когда вы случайно сталкиваетесь на улице с человеком, которого знали долгое время, но которого больше не хотите видеть.

— Он не оставлял тебя в покое, — продолжал Майк. — И когда же ты решила вновь трахаться с ним на полную катушку?

— Грубить совсем необязательно.

— А разве можно назвать это иначе?