Призрак с хорошей родословной - Дарья Калинина

— О господи, — едва слышно выдохнула Мариша, которая слушала рассказ смотрителя, не отрывая глаз от портрета. — Несчастная Анюта.

— Да, — кивнул смотритель, очень довольный, что его рассказ произвел впечатление на слушательниц. — А дух ее старшей сестры бродит теперь по развалинам усадьбы и проклинает виновника учиненного зверства.

— Виновник — это Плахов? — уточнила я.

— А! — обрадовался смотритель. — Так вы знаток!

— Просто слышала, — скромно отозвалась я.

— Да, вы правы, главным зачинщиком и предводителем этой разъяренной толпы, уничтожившей жилище Саниных, был некто Аркадий Плахов, выходец из довольно крепкой крестьянской семьи. Кулацкой, как их тогда называли.

— Странно, обычно в большевики кулацкие дети идти не торопились, — заметила я. — И со своими хозяевами, на чьей земле жили, они всегда находили полное понимание. Хозяевам усадьбы было выгодно, чтобы их арендаторы исправно платили им за пользование землей. И трений между зажиточными крестьянами и дворянами не возникало. Это были люди непьющие, трезво мыслящие. С чего бы этому Аркадию пойти против своих родных и хозяев? Чем они ему досадили?

— Тут дело было не столько в классовой ненависти, — ответил смотритель. — Многие говорят, что Аркадий сводил личные счеты с Еленой Саниной, в замужестве Ершовой. Она как полноправная хозяйка усадьбы приказала его выпороть, когда застала его во время романтического свидания со своей младшей сестрой. Парня выпороли и выгнали с позором. Вот он и затаил зло на всю семью. А после революции, во время всеобщей неразберихи и хаоса, он сформировал группу авантюристов и начал попросту говоря грабить окрестных землевладельцев, выдавая свои действия за проснувшееся в нем пролетарское сознание. При этом не постеснялся и прилюдно отречься от своих родителей, людей явно не пролетарского происхождения. И полностью перешел на сторону советской власти, ведя активную агитационную работу среди крестьян, а также попутно уничтожая очаги контрреволюции, коими в понимании темных масс стали их бывшие хозяева — семьи землевладельцев.

— Скажите, а кто-нибудь в последнее время, кроме нас, интересовался историей рода Саниных? — спросила я у старичка. — Вы еще кому-нибудь рассказывали эту легенду об исчезнувшей девушке, золоте и прочем?

— Вы знаете, был один человек, — немного подумав, ответил смотритель. — Но его интересовала не конкретно история рода Саниных. Он собирал материал для своей диссертации о дворянских фамилиях Новгородской губернии. Но он выслушал и историю рода Саниных. Я охотно рассказываю ее нашим посетителям. Она ведь очень драматична, не правда ли?

— Очень интересная история, — согласилась с ним Катя. — Очень. А вы не знаете, много было у старого Санина накоплено золота?

— Полагаю, что много, — кивнул смотритель. — И даже если Анюта сумела унести с собой часть отцовского наследства, то ясно, что юной и хрупкой девушке было не под силу взять с собой все скопленное стариком золото.

— Да, — согласилась я. — Взяла она килограммов десять, ну максимум пятнадцать — это предел. Да и то далеко бы с такой ношей она не ушла. Где-нибудь в ближайшем лесочке и зарыла, а потом вернулась и благополучно забрала.

— Поэтому большевики и искали эту девушку так старательно, — повторил смотритель. — А насчет того, чтобы Анюта могла вернуться, то это вряд ли. Ее в округе хорошо знали в лицо. И если бы она появилась в здешних местах, то ее сразу бы опознали и задержали. Разве что к старости, когда и сама она изменилась до неузнаваемости, и люди, знавшие ее лично, умерли, она и вернулась, захотелось навестить родные места. Но мне об этом ничего не известно. Вполне возможно, что и она погибла во время пожара. Просто ее тело не обнаружено.

Из музея мы вышли забалдевшие. Рассказ старика-смотрителя произвел впечатление не только на Катьку. Мариша о чем-то сосредоточенно размышляла, а у меня перед глазами вставали целые горы золота, как в «Острове сокровищ». Умом я понимала, что при всей своей рачительности и хозяйственности владелец новгородской усадьбы не мог скопить столько золота, сколько награбил самый известный пират Стивенсона — капитан Флинт со своими головорезами. Но от этих мыслей кучи золота ничуть не желали уменьшаться в размерах.

— Слушайте, — прошептала Катя. — Это же страшно подумать, сколько золота, можно сказать, валяется у нас под ногами! Мне кажется, что эти выходные мы могли бы провести с немалой для себя пользой. А тут этот Виктор…

— Предлагаешь наплевать на поиски убийцы Любки и заняться поиском сокровищ старика Санина? — спросила я.

— Может быть, мы могли бы это как-то совместить, — пожала плечами Мариша, которая, оказывается, вовсе не витала мыслями где-то далеко, а, напротив, внимательно слушала наш с Катькой разговор.

А вот вернувшийся с бензоколонки Прапор выслушал наш рассказ с удручающим скепсисом.

— Свои бы деньги вернуть, — заявил он нам. — Где уж тут за чужим добром гоняться. Да к тому же его еще и призрак охраняет!

— Другими словами, ты не веришь, что мы можем найти клад старика Санина? — спросила у него я прямо.

— Не верю, — подтвердил Прапор.

— А я вот буду совсем не против поискать его с вами, — неожиданно вызвался Женька и в ответ на укоризненный взгляд Прапора заметил: — А что? Что тут такого? Вполне возможно, что привидение будет возражать только против Плаховых. А любому другому порядочному человеку с радостью отдаст свой клад. Ведь оно тоже человек. И за эти годы ему должно уже порядочно осточертеть таскаться как привязанному возле одного и того же места. А если мы заберем золото, привидение может считать себя свободным — и все будут довольны.

— Призрак Елены местные видят чаще всего в двух местах, — заметила я. — На усадьбе и в старом доме родителей Виктора.

— К Плаховым оно является из чистой вредности, — быстро решил Женька. — Оно их просто ненавидит. Так что, я считаю, клад искать нужно на развалинах усадьбы.

— Тем более что рыться в доме своих родителей Виктор нам и так вряд ли позволил бы, — сказала Мариша.

Мы не стали спорить, так как в глубине души никто из нас, как бы ни прельщали нас сокровища, не хотел искать их в том месте, где совсем недавно была убита Любка.

— Итак, сейчас приезжаем, разгружаем вещи и тут же мчимся на развалины, — решительно заявил Женька.

Обычно Женька производит впечатление редкостного тюфяка и мямли. Но когда дело заходит о его интересе, тут он моментально преображается. Просто не узнать парня — другой человек! В обычное время, приехав в деревню, он бы тут же устроился на лавочке с какой-нибудь деревяшкой, делая вид, что очень занят. И под этим предлогом бессовестно отлынивал бы от нужной работы. И оструганный колышек или принесенное ведро воды — это максимум, чего от него можно было добиться. А сейчас посмотрите на него — готов даже пожертвовать своим обедом, лишь бы обшарить развалины усадьбы.

Женьке небось мнилось, что стоит ему там появиться, как привидение прекрасной незнакомки потеряет голову от его мужской привлекательности и тут же притащит ему золото отца или в крайнем случае покажет, где оно лежит. Ради такого случая Женька даже был готов немного покопаться в земле. Но действительность, как водится, слегка подкорректировала планы Женьки. Во-первых, немедленно по приезде нам не удалось отправиться на развалины. У дома, едва мы подъехали к нему, сразу же увидели машину Виктора. А через минуту и он сам появился во дворе.

— Опоздали! — с досадой скрипнул зубами Прапор. — Эти первыми приехали. Говорил же, что нужно поторопиться! А все вы со своими сокровищами мне голову задурили. Эх, знал же, не нужно было вас слушаться и в этот музей заворачивать! Что теперь делать?

— Да что и собирались! — невозмутимо отозвалась Мариша. — Аванс ты за дом заплатил. Вот пусть либо они теперь его тебе возвращают, либо будем тут жить.

Виктор особой радости при виде нас не проявил, но и открыто выражать свое недовольство тоже не стал. Вообще-то, он казался слегка смущенным. Поздоровался с Прапором и Женькой за руку и пригласил нас всех присоединяться к ним за столом. Одним словом, изо всех сил старался быть с нами любезным. Нас это должно было бы насторожить или хотя бы удивить, но Женька развил такую бешеную деятельность, что нам было буквально некогда задуматься о причине странного поведения Виктора.

— Спасибо, но мы не можем! — поспешно отозвался Женька, суетливо таская в дом наши вещи.

Мы все изумленно вытаращили на него глаза. На нашей памяти это вообще был первый случай, когда Женька отказывался от еды. Видимо, идея найти клад целиком захватила его. Поторапливаемые Женькой, мы быстро распаковали самые необходимые вещи, немного привели себя в порядок, переоделись для земляных работ, собрались во дворе и только тут хватились главного торопыги.