Кот, проходящий сквозь стены - Роберт Хайнлайн

Судя по карте, висевшей в шлюзе «Счастливого Дракона», мы стартовали от 32°27' северной широты и 6°56' восточной долготы и держались курса в направлении к 17°32' северной широты и 14°11' восточной долготы, то есть к участку вблизи от кратера Менелай. Это позволяло нам идти почти прямо к югу, в целом же нам предстояло преодолеть расстояние около пятисот пятидесяти километров, отклонившись к востоку примерно на двадцать пять градусов. Ничего удивительного, что прибытие к месту назначения ожидалось не ранее чем около трех часов пополуночи завтра!

Надо сказать, что никакой «дороги» там и не было. У тетушки Лилибет, судя по всему, не имелось ни прибора-указателя пути, ни навигационного инструмента. Машина была оснащена лишь одометром и спидометром[24]. И я подумал, что тетушка вела ее, как это делают старые речные шкиперы, полагающиеся лишь на «знание пути». Но мне так казалось только поначалу, и лишь потом я кое-что приметил. На нашем пути стояли вехи. На всем пути. Стоило нам миновать одну, как нас ждала другая, у самого горизонта. Вчера, когда мы ехали к «Счастливому Дракону», я их не заметил, а может, их и не было.

Возможно, Гретхен и похожа на тех марктвеновских шкиперов. Но тетушка Лилибет, наверное, ориентировалась по вехам, хотя наш путь пролегал в значительном отдалении от этих указателей-вспышек. Скорее всего они в первую очередь нужны были неопытным водителям, а не таким надежным штурманам, каким была Лилибет с ее «Услышь меня, Иисус!».

Я начал считать эти указатели, придумав себе нечто вроде игры: если я пропускаю вешку, то теряю очко. Две промашки подряд означали «смерть заблудившегося на Луне». Такое не было редкостью в прежние времена, да и теперь случалось. Луна ведь место обширное, она больше, чем Африка, и почти равна Азии. И каждый квадратный метр ее смертелен, если допустить хотя бы маленькую ошибку!

Характеристика лунианина («лунни»): люди любого цвета, размера, пола, НИКОГДА НЕ ДЕЛАЮЩИЕ ОШИБОК В ОПРЕДЕЛЕНИИ МЕСТА СВОЕГО НАХОЖДЕНИЯ.

До того как мы сделали свою первую остановку, я дважды «погиб», прозевав вехи-указатели…

В пятнадцать ноль пять тетушка Лилибет остановила автобус и включила табло с надписью «Остановка для отдыха – двадцать минут». Под ним значилось еще: «Опоздавшие платят штраф по кроне за минуту».

Все вышли. Билл схватил тетушку Лилибет под руку и приблизил к ее шлему свой. Она хотела было отмахнуться от него, но потом прислушалась. Я не собирался его контролировать: двадцать минут для «остановки на отдых» не такой долгий срок, если учесть возню со скафандром. Конечно, женщинам приходится труднее, чем мужчинам, и времени требуется больше.

Среди пассажиров находилась женщина с тремя детьми. Правый рукав ее скафандра ниже локтя был завязан узлом. Как она могла управляться? Я решил уплатить за нее штраф, если она задержится…

Освежитель был ужасен. Пещера в скале с воздушным шлюзом, примыкающая к дому какого-то обитателя, совмещающего фермерство с добычей льда.

Какое-то количество кислорода для дыхания было, но зловоние там стояло неописуемое. Оно напоминало мне о выгребной яме в замке на Рейне вблизи Ремагена, где я квартировал во время «трехнедельной войны». Там была уборная, оборудованная над скалой с глубокой расщелиной, которую за девятьсот лет ни разу не чистили…

Никто не опоздал; впрочем, опоздала сама тетушка Лилибет. А с нею и Билл.

Он спросил совета Лилибет относительно дерева-сан, которое доктор Чан оснастил более совершенной защитной оболочкой с зажимами, позволяющими опрыскивать его с меньшими трудностями. Они несли его вдвоем, не очень торопясь. Не знаю, выкроил ли Билл время, чтобы помочиться. Тетушка, разумеется, успела – все равно «Услышь…» не мог катиться без нее!

Потом около девятнадцати тридцати была еще остановка на ужин. Он проходил в небольшой капсуле, занимаемой четырьмя семьями и носящий название «Роб Рой». После предыдущей капсулы эта показалась нам вершиной цивилизации. В ней было чисто, ничем не пахло, встретили нас дружески и гостеприимно. В меню особого выбора не было: цыплята, яблоки в тесте и пирог с лунными ягодами, все достаточно дорогое. Но чего ждать от места, находящегося почти в небытии, на лунной поверхности? Там еще продавались кустарные сувениры, ими торговал маленький мальчик. Я выбрал вышитый кошелечек, сделав ненужную мне покупку, чтобы поддержать хороших людей.

Декоративная надпись на нем гласила: «Город Роб Рой, столица Моря Ясности». Я вручил сувенир своей любимой жене.

Гвен все время помогала однорукой женщине с тремя детишками. Ее звали Екатерина О'Тул, а детишек – восьми, семи и пяти лет – Патриком, Бриджет и Игорем. Остальные трое пассажиров автобуса составляли одно семейство: леди Дайана Керр-Шэпли и два ее мужа. Они были богаты и не склонны к общению с нами, плебеями. У мужей было оружие, но внутри скафандров. Какой в этом смысл?

После этой остановки грунт уже не был таким ровным, как прежде, и мне показалось, что тетушка стала держаться поближе к указателям дороги. Но вела она машину по-прежнему быстро и напористо, и нас подбрасывало на огромных, не слишком тугих шинах, что заставляло меня с беспокойством думать о нестойком желудке Билла. Но теперь он хотя бы не держал дерево-сан. Тетушка помогла закрепить его ремнями в багажном отделении на корме. Я пожелал Биллу удачи: ужасно, если рвота происходит внутри шлема.

Со мной это однажды случилось, лет двадцать пять назад. Ф-фу!

В следующий раз мы остановились почти перед полуночью. Все то же.

Солнце поднялось еще на несколько градусов и продолжало стремиться к зениту. Тетушка сообщила, что осталось покрыть расстояние в сто пятьдесят километров и что с Божьей помощью мы прибудем вовремя.

Но Господь отказал тетушке в помощи, которой та была достойна. Через пару часов, из «ниоткуда» (а может, из-за скал?) появился вездеход поменьше нашего, но значительно быстрее. Он под углом перерезал нам путь.

Я шлепнул Билла по руке, обхватил Гвен за плечи, и мы повалились на пол, хоть как-то защищенные стальной обшивкой автобуса. Ныряя вниз, я успел заметить вспышку со стороны чужой машины.

Наш автобус остановился прямо перед перегородившим нам дорогу вездеходом. Тетушка поднялась с места. Они уложили ее еще одним выстрелом из лучевого пистолета.

Гвен «достала» того стрелка из своего «мийако», прямым попаданием в линзу гермошлема (наилучшая из мишеней, когда стреляешь в человека в скафандре пулями, а не лазерным лучом!). Она целилась, опираясь на приступку водительского помоста. Я же «достал» водителя, тщательно прицелившись своей палкой, ибо в ней лежало всего пять патронов, а других боеприпасов ближе чем в Голден Руле (в моем саквояже, будь он проклят!) у меня не было.