Случайный поцелуй - Элизабет Бойл

Ее вдруг охватило сильное желание отвлечь его внимание.

– Талия, может быть, ты продемонстрируешь лорду Джону, каким ценным инструментом он обладает? Сыграй нам.

Талли кивнула и заторопилась к фортепьяно, горя желанием блеснуть игрой.

Все отвлеклись. Талли заиграла. Миранда прошлась по комнате, захваченная музыкой и волшебным преображением этого запущенного помещения.

Она остановилась перед старинной шахматной доской. Аккуратно расставленные фигуры ждали начала сражения.

Миранда не могла удержаться и взяла пешку. Доска напомнила ей бессчетные вечера, проведенные с отцом за шахматной доской. Он часто перемежал игру рассказами о тонкостях бизнеса и торговли.

К сожалению, Миранда слишком поздно поняла, что отец считал ее пешкой в собственной игре. Мать придерживалась того же мнения, хотя и не разбиралась в шахматах. Дочь была разменной фигурой в амбициозных устремлениях родителей.

Шальная мысль мелькнула у нее в голове: «Даже скромная пешка может выйти в короли».

– Простите меня за сегодняшнюю выходку, мисс Портер. – Тихий голос был полон такого искреннего и чистосердечного раскаяния, какого Миранда в жизни не слышала. – Мой поступок весьма прискорбен.

Миранда взглянула на Джека, все еще сжимая в руке пешку.

– Я уже забыла об этом.

– Едва ли, – ответил Джек и оглянулся, словно проверяя, не слушает ли кто их разговор. – Я вижу это по вашим глазам.

Миранда отвела взгляд и вздохнула:

– Теперь это забыто.

Это нужно забыть. Это слишком опасно, слишком бесконтрольно.

Незабываемо.

– Я не всегда такой осел…

Смерив Джека взглядом, Миранда в ответ лишь приподняла бровь.

Пожав плечами, он улыбнулся той улыбкой, что не раз выручала его в годы сумасбродной жизни в Лондоне.

– Вероятно, это тоже хорошо забыто. Миранда поставила пешку на доску.

– Вы прекрасно с ними справляетесь, – продолжал Джек, кивнув на девочек. – Их усилия сегодня почти незаметны.

– Не так хорошо, как хотелось бы, – ответила она.

Оба рассмеялись. И хотя ее решимость не поддаваться чарам была подобна прочной стене, Миранда почувствовала, как один кирпичик вывалился. Попытки восстановить ее не имели успеха. Джек Тремонт в очередной раз поколебал ее намерения.

– Вы поразили меня своим стратегическим умом, мисс Портер, – сказал он, двинув пешку в игру, и взглянул на Миранду, предлагая ответить.

– Вы заблуждаетесь, – возразила Миранда, делая ответный ход. Это сражение она не намерена проиграть.

– Думаю, вы прогнали бы французов из Испании быстрее, чем Веллингтон.

– Ну уж!

– Посмотрите, как вы преобразили эту комнату за один вечер.

– Я тут ничего не делала, – призналась Миранда, сосредоточась на шахматной доске и не желая поднимать на Джека глаз. – Это работа девочек.

– Да, – согласился он, двигая ладью. – Но не думаю, что они сами воспитали в себе самостоятельность. Такое качество в юных девушках обычно надо развивать. Или воспитывать примером.

Миранда всем нутром почувствовала подтекст в его словах, но не собиралась уступать. Ни в этом, ни в чем другом, что он старался выведать у нее.

– Вы не считаете самостоятельность естественной чертой характера?

Пожав плечами, Джек сделал следующий ход.

– А вы, лорд Джон, у кого вы научились… самостоятельности?

– У женщины, – мягко ответил он, взяв ферзя и двинув его вперед.

У женщины. Ну разумеется! Еще один воображаемый кирпич с треском упал к ногам Миранды, когда в ее крови вспыхнуло пламя ревности. Кто была эта женщина, что имела такое влияние на Джека?

Это та женщина, чей голос она слышала прошлой ночью?

На ее слух, особа в библиотеке было гораздо старше Джека, но Миранда сомневалась, что он из тех мужчин, что обращают внимание на условности. Особенно если дама игнорирует этикет, благопристойность и смело шагает по жизни.

Такая женщина не побежит прочь от секретов и тайн Тислтон-Парка, а станет настойчиво раскрывать их, не заботясь о том, какой опасностью они грозят.

Женщина, чей внутренний свет сияет, как маяк в небесах, и освещает самую темную ночь.

Миранда смотрела на Джека, внимательно изучавшего шахматную позицию. Он не только смутил ее чувства, вызывал искушение и страшил опасностью. Главное, он пробудил в ней страстное желание жить смело и отважно, что противоречило ее природе.

Позволить душе сиять сквозь правила и приличия, которые держали ее взаперти.

Снова ее сердце опасно взбунтовалось.

Что за польза следовать правилам этикета, если она никогда не жила полной жизнью?

Отчаявшись, Миранда взглянула на доску и увидела ход, который не заметила бы, если бы Джек не разбередил ей душу. Она отдернула пальцы от фигуры, которую собиралась двинуть, и решительно подставила под удар ферзя.

Глаза Джека расширились.

– Вы уверены?

– Абсолютно, – созналась Миранда.

Джек пошел, как она и предполагала, взяв ее ферзя и продвинувшись вперед, полагая, что загнал ее в угол.

– Шах!

Миранда изобразила удивление, потом расчетливо взялась за пешку, которую он не заметил.

– Мат!

Джек задумчиво смотрел на доску, словно не верил своим глазам, потом посмотрел на Миранду, будто видел ее впервые.

– Мисс Портер! Вы удивили меня… в очередной раз. Она не отважилась ответить, опасаясь, что с ее губ слетит какая-нибудь чепуха, рвущаяся из самых глубин торопливо стучащего сердца.

Пиппин, встав из кресла, подошла к доске оценить позицию.

– Виртуозный ход, мисс Портер. Я не знала, что вы играете.

– Играла в юности, – призналась Миранда. – Это было очень давно.

– Вы явно не утратили навыка, – сказал Джек, все еще глядя на доску. Дойдя до хода, где совершил промах, он кивнул и улыбнулся ей. – Какими еще секретами вы обладаете, мисс Портер?

Этот вопрос пронзил все ее существо, словно Джек пытался сорвать с нее одежду. Хуже того, прежде чем Миранда успела чопорным ответом поставить его на место, Талли опередила ее.

– Она прекрасно танцует, милорд, – сказала девочка. Это больше похоже на ложь.

Миранда скосила глаза на нахальную маленькую сваху:

– Я не танцую!

– Мисс Портер ужасно скромничает о своих достоинствах, – вступилась за сестру Фелисити. – Именно поэтому она прекрасная учительница этикета.

Миранда открыла рот, чтобы опровергнуть эти утверждения. Но сестер Лангли не пугала ее угроза за малейшую провинность целый месяц вязать салфетки для Общества сирот.

– Да, Джек, – отозвалась сидевшая у фортепьяно Талли, – месье Жюс, наш учитель танцев, однажды сказал, что талант мисс Портер достоин парижской Оперы.

Оперная танцовщица! Они сравнивают ее с танцовщицей?! Тогда почему бы ей не объявить, что с ней имели дело все светские щеголи, и тем самым положить конец попыткам девчонок толкнуть ее в объятия хозяина дома?