Сюрприз для любимого - Татьяна Веденская

– Леш, знаешь, я так скучаю по старым временам, – сказала я, чувствуя, что все-таки засыпаю.

Завтрашний день обещал быть очень трудным. Мне надо было столько всего успеть, и еще обед с этими голландцами. А завтра вечером я должна была вести девчонок в театр, так что надо было поспать хотя бы несколько часов, но разрывать связь, хотя бы и телефонную, я не хотела.

– Я тоже, – после молчания ответил он и тоже сонным голосом. Вот мы два придурка в два часа ночи! – У нас была отличная семья. Слушай, Юлька, ты ж, наверное, должна спать? У тебя теперь так много работы. Я не понимаю, как ты все это выдерживаешь?

– За очень большие деньги, – усмехнулась я и зевнула. – Ничего, я завтра в театре отосплюсь.

– А хочешь, я пойду в театр с вами?

– Ты? В театр? Ты же его терпеть не можешь! – до глубины души удивилась я. Такое предложение, да еще из уст моего мужа, было подобно снегу в июне. Обычно Лешку начинало выворачивать от одного только вида театральных билетов.

– Ничего. Я не буду смотреть на сцену, – заявил он.

– Отличная идея. А куда же там еще смотреть?

– Я буду смотреть на вас, – серьезно ответил он.

– А как же билеты?

– Я что-нибудь придумаю. Куплю еще один. В крайнем случае украду у кого-нибудь.

– Звучит несколько странно, – промурлыкала я и подумала в который раз, что, кажется, я совсем свихнулась, если позволяю всему этому происходить.

– Так ты согласна?

– Я говорю свое решительное и бесповоротное «может быть», – бархатным голосом прошелестела я, представив себе, как это будет здорово – мы с ним рядом, в темноте театральных кулис. Может быть, мы будем целоваться? В моих мечтах-то я, во всяком случае, могу делать все!

– Так, давай спать, – командирским тоном произнес Алексей и повесил трубку. Раньше, чем я решилась спросить, а что именно во мне он хочет увидеть. То, что под платьем? Нет, этот вопрос был бы решительно лишним в разговоре двух старых друзей, связанных вместе только прошлым и двумя общими детьми. Решительно, надо браться за ум. И на этой веселой ноте я отключилась, уткнувшись носом в подушку, так напоминавшую в моих снах его плечо.

Наутро я, как всегда, встала в шесть часов, намазала лицо кремом, натянула бархатные перчатки и принялась за пыль, которая уже пару дней вызывала мое глухое раздражение. Но мне никак не удавалось выбрать десять минут, чтобы заняться ею. Вообще все чаще я поднималась на час раньше, чтобы успеть переделать все домашние дела прежде, чем мне придется заняться делами недомашними. Чтобы квартира, особенно такая большая, как у моего шефа, всегда сверкала чистотой, надо было регулярно выполнять ряд обязательных мероприятий. Промывать и натирать воском полы, стирать с мебели пыль, поливать цветы, лепестки фикусов прыскать специальной смесью для листьев, удобрять землю. Натирать кафель, смывать с зеркал пятна от пальцев, разбирать вещи на полках, а обувь чистить и расставлять по местам. В холодильнике надо было хоть раз в неделю сортировать продукты, чтобы не оставлять просроченных. Пополнять запас бытовой химии. Стирать и гладить вещи, составлять списки продуктов и меню на ближайшие дни, заранее планировать быстрые блюда и закуски на случай, если босс притащит с собой гостей. Он обожал такие вещи, причем в последнее время предпочитал, чтобы я не торчала все время на кухне, а сидела вместе с гостями и болтала с ними о всякой ерунде. Кроме того, я постоянно организовывала какие-то мероприятия, выполняла разнообразные поручения. А ведь с некоторых пор в моем кошельке болталась карточка-пропуск в прекрасный фитнес-клуб, куда у меня почти не оставалось ни сил, ни времени выбираться. Хотя поплавать в прохладном полупустом бассейне, отключиться от всего после тяжелого дня или, наоборот, взбодриться перед длинным днем было так прекрасно! Но вместо этого я работала, работала, работала. Как заведенная.

– Люля, вы уже встали? – раздался голос Николая сверху, из его спальни. – Принесите мне анальгин, кофе и что-нибудь пожевать.

– Секундочку! – крикнула я, чертыхнувшись. Ну, зачем, спрашивается, если у тебя похмелье, вставать так рано и куда-то там переться. Но, видимо, ему было надо.

– Люля, собирайтесь. У нас с вами сегодня обширная программа, – тоном, не допускающим возражений, заявил Николай.

Я растерянно вытаращилась на него.

– Программа? Вы же сказали, что сегодня приедут голландцы. Обед же!

– И что? Мне надо поработать за компьютером, а вы поведете машину. Поедем в аэропорт и встретим голландцев. Мне надо, чтобы они попали сразу в мои руки, так что придется ехать самому. Но я не хочу тратить время в пробках, так что давайте поторапливайтесь.

«А когда же я приготовлю обед?!» – захотелось крикнуть мне в сердцах, но я этого не стала делать. За свои деньги Николай мог привлекать меня к чему угодно. И он был непоколебимо уверен, что даже если я неделю не появлюсь дома, то все равно обед подам вовремя и он будет хорош. Нормальный мужской подход. Кстати, во многом и мой Лешка в свое время считал так же. Недаром говорят, что все мужчины одинаковы. По крайней мере, если не во всем, то в чем-то точно. Поэтому я понеслась в ванную смывать крем с лица, даже не заикнувшись о своих планах. Значит, на обед будет вчерашний плов, который я выдам за ризотто. А канапе я, как всегда, приготовлю за пять минут. Но ведь Николай мог меня хотя бы предупредить.

Так, не ворчать!

– Люля, вы готовы? Сколько можно ждать? Я уже все съел, нам пора, – нетерпеливо переминался с ноги на ногу Николай. Он уже ждал меня в прихожей.

Еще бы, ему было очень плохо после вчерашних закрытых переговоров с какими-то его знакомыми финансовыми воротилами из известной энергетической компании. Переговоры выдались трудные, пить пришлось много, но доехал он все-таки сам, на честном слове и на своей фээсбэшной корке, в которой значился такой чин, от которого любому постовому вмиг становилось безразлично, сколько промиле у моего Николая в крови.

– Я готова. А вам вот еще алказельтцер, – я протянула ему бокал с шипящей холодной водой, который Николай сначала приложил ко лбу.

Пока он поправлял здоровье, я успела вытереть пыль в гостиной и подкрасить ресницы. Ну не могу я выйти на свет божий без боевой раскраски.

– Молодца, – одобрил шеф, после чего разместился на заднем сиденье своей черной «Порше Кайены», которая с наступлением дождливой осени почти совсем заменила кабриолет. А жаль, потому что мне ужасно нравился серебристо-голубой, открытый всем ветрам автомобильчик, хоть он и не подходил к нашим дорогам. В общем, Николай уткнулся в свой ноутбук, предоставив мне самостоятельно выдираться из цепких лап Третьего транспортного кольца, решая немыслимую задачу: как попасть с Университета на Ленинградку и доехать до Шереметьева.