Том 1. Стихотворения - Иван Бунин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
6. VIII.09
Полночь*
Ноябрь, сырая полночь. Городок,Весь меловой, весь бледный под луною,Подавлен безответной тишиною.Приливный шум торжественно-широк.
На мачте коменданта флаг намок.Вверху, над самой мачтой, над сквозноюИ мутной мглой, бегущей на восток,Скользит луна зеркальной белизною.
Иду к обрывам. Шум грознее. СветТаинственней, тусклее и печальней.Волна качает сваи под купальней.
Вдали — седая бездна. Моря нет.И валуны, в шипящей серой пене,Блестят внизу, как спящие тюлени.
6. VIII.09
Рассвет («Как стая птиц, в пустыне одиноко…»)*
Как стая птиц, в пустыне одинокоБелеет форт. За ним — пески, странаНагих бугров. На золоте востокаЧетка и фиолетова она.
Рейд солнца ждет. Из черных труб «Марокко»Восходит дым. Зеленая волнаСтальною сажей, блестками полна,Качает мерно, плавно и широко.
Вот первый луч. Все окна на бортуЗажглись огнем. Вот пар взлетел — и трубыПризывно заревели в высоту.
Подняв весло, гребец оскалил зубы:Как нежно плачет колокол в портуПод этот рев торжественный и грубый!
13. VIII.09
Полдень*
Горит хрусталь, горит рубин в вине,Звездой дрожит на скатерти в салоне.Последний остров тонет в небосклоне,Где зной и блеск слились в горячем сне.
На баке бриз. Там, на носу, на фонеСухих небес, на жуткой крутизне,Сидит ливиец в белом балахоне,Глядит на снег, кипящий в глубине.
И влажный шум над этой влажной безднойКлонит в дрему. И острый ржавый нос,Не торопясь, своей броней железнойВ снегу взрезает синий купорос.
Сквозь купорос, сквозь радугу от пыли,Струясь, краснеет киноварь на киле.
14. VIII.09
Вечер*
О счастье мы всегда лишь вспоминаем.А счастье всюду. Может быть, оноВот этот сад осенний за сараемИ чистый воздух, льющийся в окно.
В бездонном небе легким белым краемВстает, сияет облако. ДавноСлежу за ним… Мы мало видим, знаем,А счастье только знающим дано.
Окно открыто. Пискнула и селаНа подоконник птичка. И от книгУсталый взгляд я отвожу на миг.
День вечереет, небо опустело.Гул молотилки слышен на гумне…Я вижу, слышу, счастлив. Все во мне.
14. VIII.09
Мертвая зыбь*
Как в гору, шли мы в зыбь, в слепящий блеск заката.Холмилась и росла лиловая волна.С холма на холм лилось оранжевое злато,И глубь небес была прозрачно-зелена.
Дым из жерла трубы летел назад. В упругомКимвальном пенье рей дрожал холодный гул.И солнца лик мертвел. Громада моря кругомОбъяла горизонт. Везувий потонул.
И до бортов вставал и, упадая, мерноШумел разверстый вал. И гребень, закипев,Сквозил и розовел, как пенное Фалерно, —И малахит скользил в кроваво-черный зев.
<9.VI.09>
Прометей в пещере*
Вокруг пещеры гул. Над нами мрак. Во мраке,Краснея, светятся глаза моей собаки.Огонь, и в них огонь! Из-под глухой стены,Где сбилось стадо коз, они устремленыЗа вход, в слепую ночь, на клики чад Нерея,Туда, где с пены волн, что прядают, белея,Срывает брызги вихрь, где блещут космы грив,Дымящихся внутри, и буйный их приливСнегами топит брег. — Вот грохот колесницыИдет торжественно над темной высотой:Я глохну, я слежу крутящиеся спицы,Что мечут на бегу свой отблеск золотой,И слепну от огня. — Привет тебе, Державный!Теперь тебя твой враг приветствует как равный!
<10.VI.09>
Морской ветер*
Морского ветра свежее дыханьеИз темноты доходит, как привет.На дачах глушь. И поздней лампы светОсенней ночи слушает молчанье.
Сон с колотушкой бродит — и о немСкучает кто-то, дальний, бесприютный.Нет ни звезды. Один Юпитер мутныйГорит в выси мистическим огнем.
Волна и ветер с темных побережийДоносят запах ржавчины — песков,Сырых ракушек, сгнивших тростников.
Привет полночный, ласковый и свежий,Мне чьей-то вольной кажется душой:Родной мечтам и для земли — чужой.
<8.VIII.09>
Сторож*
И снова вечер, сухо позлатившийДороги, степь и удлинивший тень;И бледный лик, напротив солнца всплывший;И четко в ясном воздухе застывшийСреди бахчей курень.
Стар сторож, стар! И слаб и видит плохо,А век бы жил!.. Так тихо в курене,Что слышен треск подсохшего гороха…Да что кому до старческого вздохаО догоревшем дне!
<16.VIII.09>
Берег*
За окном весна сияет новая. А в избе — последняя твояВосковая свечка — и тесовая Длинная ладья.
Причесали, нарядили, справили, Полотном закрыли бледный ликИ ушли, до времени оставили Твой немой двойник.
У него ни имени, ни отчества, Ни друзей, ни дома, ни родни:Тихи гробового одиночества Роковые дни.
Да пребудет в мире, да покоится! Как душа свободная твоя,Скоро, скоро в синем море скроется Белая ладья.
<16.VIII.09>
Спор*
— Счастливы мы, фессалийцы! Черное, с розовой пеной,Пахнет нагретой землей наше густое вино.Хлеб от вина лиловеет. Кусок овечьего сыру,Влажно-соленый, крутой, горную свежесть хранит.
«Крит позабыл ты, хвастун! Мастика хмельнее и слаще:Палуба ходит, скользит, парус сияет, как снег,Пляшут зеленые волны — и пьяная цепь рулевая,Скрежеща, вдоль бортов ползает ржавой змеей».
<17.VIII.09>
Звездопоклонники*
Мир не забудет веры древних лет.Звездопоклонники пустыни,На ваших лицах — бледный зной планет,Вы камни чтите как святыни.
Ваш край до шлака пламенем сожжен,Ваш бог чертил столь грозные скрижали.Что никогда его именВы даже мыслить не дерзали.
Как сон прошли Христос и Магомет.Вы и доныне не забылиНочных служений таинству планетИ безыменной древней Силе.
<1906–1909>
Прощание*
Поблекший дол под старыми платанами,Иссохшие источники и рвыУсеяны лиловыми тюльпанамиИ золотом листвы.
Померкло небо, солнце закатилося,Холодный ветер дует. И слеза,Что в голубых глазах твоих светилася,Бледна, как бирюза.
<1906–1909>
Песня («Зацвела на воле…»)*
Зацвела на волеВ поле бирюза.Да не смотрят в душуМилые глаза.
Помню, помню нежный,Безмятежный лен.Да далеко где-тоЗацветает он.
Помню, помню чистыйИ лучистый взгляд.Да поднять ресницыЛюди не велят.
<1906–1909>
Сполохи*
Взвевая легкие гардиныИ раздувая свет зарницы,Ночная близилась гроза.
Метался мрак, зеркал глубиныЛовили золото божницыИ чьи-то жуткие глаза.
Я замерла, не понимая,В какой я горнице. Крапива,Шумя, бежала под окном.
Зарница, яркая, немая,Мне говорила торопливоВсе об одном, все об одном.
Впервые нынче мы не лгали, —Дрожа от радости, впервыеСняла я тяжкое кольцо —
И в глубине зеркал мелькалиПокровы черно-гробовыеИ чье-то бледное лицо.
<1906–1909>
