Манхэттенское безумие (сборник) - Ли Чайлд

Второе тело полицейские обнаружили по другую сторону здания, где лестница на плоскую крышу дома стала последней дорогой отчаявшегося Тони Карузо, приведшей его к бесславному концу.

Салли и Сэм не слишком долго спорили о том, какое имя должно стоять первым в их списке – Онора или Изадора, Изадора или Онора. Салли в этом споре победила, заявив, что это должна быть Онора, в честь ее матери: Онора Изадора Рабинович. И сообщила медсестре в роддоме, что следующим их ребенком, несомненно, будет мальчик, и его, видимо, назовут Аарон Сэмюэл или даже Аарон Алфред Сэмюэл Рабинович.

Бутоны на роскошном букете веток ивы-шелюги красной, перевязанных розовой лентой, были получены в подарок от детектива Хирша. Они стояли в хрустальной вазе на подоконнике. Солнечные лучи били прямо в хрусталь и превращали стены и потолок в сверкающий мрамор. Когда медсестра вошла в палату, чтобы взять у Салли анализы, и увидела довольные физиономии этих двоих после того, как вопрос с именами был улажен, она сказала:

– Вы прямо как парочка довольных котов в молочной лавке!

Так оно и было. И так оно продолжалось в течение пятидесяти еще более веселых, тревожных, духоподъемных и унылых лет.

Н. ДЖЕЙ АЙРЕС была в 2000 году номинирована на премию «Эдгар эуорд» за рассказ «Ночь пробуждается», вошедший в еще одну антологию под редакцией Мэри Хиггинс Кларк. Она также опубликовала три романа, повествующих о различных казусах в судебной практике. Главной героиней в них выступает бывшая стриптизерша из Лас-Вегаса Смоуки Брэндон. Кроме этого, у нее вышли книга стихов и многочисленные короткие рассказы. Уже более двадцати лет Айрес (Норин) пишет и редактирует технические пособия и инструкции для строительных компаний, работающих на Аляске, в Калифорнии, Техасе и в штате Вашингтон. Больше узнать о ней можно на сайте NoreenAyres.com.

Маргарет Марон

Рыжая падчерица

– Они близнецы?

В первый раз, когда Эбби услышала этот вопрос, ей и Элейн было по восемь лет, и они пытались вскарабкаться на скульптуру Алисы в Стране чудес в Сентрал-парке. Стоял июль, и она до сих пор помнила, каким теплым и гладким ей казался этот бронзовый гриб, как приятно было ее голым ногам и как солнечные лучи блестели на длинных и прямых волосах Элейн, когда она, толкаясь, ползла вверх мимо Эбби, стараясь первой добраться до Чеширского Кота.

– Не отталкивай сестру! – крикнула снизу КиКи.

– Она мне не сестра, – буркнула Элейн.

– Ох, извини, – сказала КиКи, оборачиваясь к молодой женщине, чей малыш дергал за куртку Безумного Шляпника. – Вы меня о чем-то спрашивали?

– Да, про ваших дочерей, – ответила мамаша малыша. – Они близнецы?

Женщина явно не услышала слова Элейн, отрицавшие сестринство Эбби, а Эбби прижалась к бронзовому ботинку Алисы, дожидаясь ответа КиКи.

– Они и впрямь смотрятся одинаково, не правда ли? Блондинка – моя, а рыженькая – дочь моего жениха.

Эбби заплакала, когда папа в первый раз сообщил ей об этом.

– Мачеха?! Как у Золушки?!

– Не говори глупости, Эбби, – ответил он. – Она не станет заставлять тебя скрести пол или сидеть в золе. Ты полюбишь КиКи, а она готова полюбить тебя. Кроме того, ты ведь уже знакома с Элейн – по школе. И у нас будет новая мама и новая сестра. И это будет просто здорово!

Здорово? С Элейн она едва была знакома. Хотя она была всего на три месяца младше, из-за своего дня рождения Эбби Октоубер не начала ходить в детский садик почти до шестилетнего возраста, так что Элейн в женской школе «Клаймер» опережала ее на год.

– Пожалуйста, – умоляла она тетю Джесс, старшую сестру отца, которая занималась ее воспитанием после того, как умерла ее мать, которую она совсем не помнила. По ее ощущениям, весь ее мир встал с ног на голову, перевернулся. Мачеха! Сводная сестра! Новая квартира. – Можно, я останусь с тобой?

– Я и сама хотела бы этого, дорогая, но твой папа хочет создать новую семью, новый дом для вас обоих. Кроме того, вы ведь всего лишь переезжаете через парк, в Ист-Сайд, а вовсе не на остров Пасхи! И мы по-прежнему будем видеться, когда ты захочешь.

Но в тот же вечер, немного позднее, лежа без сна и в полном отчаянии, Эбби слышала, как тетя Джесс сказала папе:

– Ты бы лучше не разрешал своей КиКи обращаться с нею как с рыжей падчерицей.

Папа рассмеялся:

– Трудновато такое обещать, Джесс. Эбби ведь и впрямь рыжая, и она действительно будет для КиКи падчерицей.

– Ты отлично понимаешь, что я хочу сказать, Дэниэл! Ты так занят своей работой, что иногда просто забываешь, что у тебя есть дочь!

– Именно поэтому для нее будет лучше, если при ней будет КиКи. Ей нравится быть домохозяйкой, матерью, которая всегда дома.

– За исключением того, что она не всегда торчала дома, не так ли? Где были ее дочь и ее муж, когда вы с нею проводили вечера вместе, в интимной обстановке?

– Я не намерен удостаивать ответом твой вопрос, Джессика. Но если ты хочешь продолжать видеться с Эбби, тебе лучше держать свои соображения насчет КиКи при себе.

– Они близнецы? – спросила консультант по брачным вопросам, когда КиКи явилась к ней в первый раз. С ее разводом все было уже улажено, и новая свадьба была назначена на конец лета – тихое, интимное мероприятие, на котором будут присутствовать только две девочки.

– А они и впрямь выглядят как близнецы, не правда ли? – ответила КиКи, но ее снисходительная, потворствующая улыбка предназначалась только Элейн, которая немедленно нацелилась на платья из пурпурной органзы. Эбби было всего восемь, но она отлично видела, что этот цвет резко не подходит к ее собственным густым кудрям, цвет которых больше напоминал морковь, нежели землянику. – Надеюсь, ты не против, милая? Сестры должны уметь идти на компромисс.

Если не считать того, что этот компромисс, кажется, всегда требовал больше уступок со стороны Эбби, а не Элейн.

КиКи мягко объяснила Эбби, почему им с отцом требовалось переехать из их комфортабельной жалкой квартирки в районе Западных Восьмидесятых улиц в более современный дом в Ист-Сайде.

– Это было бы неудобно, если б вы с папой переселились в мою маленькую квартиру, точно так же, как было бы неправильно по отношению к Элейн и ко мне, если б мы переселились к вам с твоей тетушкой. Слишком много старых воспоминаний для всех нас. Гораздо лучше будет завести новые воспоминания всем вместе, тебе не кажется?

Но Элейн и тут все делала по-своему. В первую же ночь в новой квартире она провела воображаемую пограничную линию посредине их спальни.

– Окно будет мое! – заявила она. – И ты не имеешь права в него смотреть!

Эбби на это было наплевать. Вид, открывавшийся из окна на трехполосную улицу со сверкающими многоквартирными домами, наводил скуку, от него ее еще больше терзала ностальгия по полному очарования, пусть и неряшливому району Аппер-Уэст-Сайд.

Когда тетя Джесс попыталась осторожно выяснить, как складываются их отношения, Эбби пришлось признать, что КиКи старается все делать по-честному.

– Но Элейн придает такое значение любой мелочи, что мне легче и проще уступить ей. По большей части это не имеет особого значения.

Потом возникла проблема с волосами Эбби – они у нее были такие густые, что девочка пока что не могла их самостоятельно как следует расчесать. КиКи скоро потеряла терпение, пытаясь с ними справиться, и той же осенью, через две недели после начала занятий в школе, она отвела Эбби в салон красоты, где ту обстригли, срезав все ее ярко-оранжевые кудряшки. Тетя Джесс, увидев ее в новом виде, пришла в ярость, да и папа был недоволен и даже зол.

– Прекрасно! – набросилась на него КиКи. – Пусть она их снова отращивает, но тогда ты будешь ее расчесывать по утрам!

Это была их первая ссора.

Через три года уже никто не спрашивал, близнецы они или нет.

К этому времени Эбби уже исполнилось одиннадцать, ее волосы начали приобретать золотисто-каштановый оттенок, но они по-прежнему оставались густыми и кудрявыми и по-прежнему были коротко острижены. А волосы Элейн больше напоминали сверкающий золотистый водопад и были такими длинными, что она даже могла на них сидеть. Она уже пробовала носить свой первый лифчик, пробовала общаться с мальчиками и насмехалась над плоской грудью Эбби. Никто из ребят из мужской школы Браунинга пока что не пытался коснуться ее в этом месте, как они старались потрогать Элейн, которая в ответ хихикала и шлепала их по рукам. Бедра Элейн тоже округлились, стали по-настоящему женскими – округлились несколько слишком сильно, по мнению КиКи. И она вскоре запретила держать в доме любые сладости.

– Если их не будет в доме, никто не будет подвергаться искушению, – заявила она, проводя пальцем по собственной сурово соблюдаемой талии.

Сама КиКи сопротивлялась искушению с тех самых пор, как достигла пубертатного возраста, и сейчас явно настало время и Элейн также к этому приучаться. КиКи проконсультировалась с диетологом в школе «Клаймер», и они выработали для Элейн специальное меню для ланчей и перекусов. К разочарованию КиКи, лишние фунты веса ее дочери отнюдь не рассосались, несмотря на особые упражнения, разработанные ее собственным личным тренером.