Чисто римское убийство - Феликс Мирский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Петроний медленно кивнул.
– Из твоих слов следует, что ты хорошо знал Меланхета. Тебя известно кто он? Как попал в гладиаторы?
– Ну, так. Знаю, – Волтиний вздохнул. – Я видишь, держу школу в Равенне. Говорят здоровый климат. Маленькую школу. Полсотни бойцов. В провинции трудно вести бизнес. Народ, видишь, беднее. Редко, кто выводит больше десяти пар за раз. Тренеры, врачи, снаряжение. Много расходов. Так что, я к тому, что не очень-то наши дела идут. В провинции. – Волтиний никак не мог решить, что ему делать с чашкой. Он то подносил ее ко рту, не решаясь сделать глоток, то отводил в сторону, не выпуская при этом из рук. Несмотря на то, что вся эта болтовня, казалось, не имела никакого отношения к делу, Петроний не перебивал и был вознагражден за свое терпение. Волтиний в очередной раз тоскливо заглянул в чашу, глубоко вздохнул и сообщил. – Если предлагают крепкого здорового парня, и просят недорого, обычно лишних вопросов не задают.
– Ты хочешь сказать, что с продажей Меланхета в гладиаторы не все было чисто? – уточнил Петроний.
Волтиний в ответ вначале кивнул, потом наоборот помотал головой.
– Понимаешь, не мое дело. Школу-то я купил восемь лет назад. А тогда был у старика Телесфора тренером. Коли, отбивай, выше щит, и все такое. А откуда берется мясо.... – Волтиний развел руками и замолчал.
Некоторое время Петроний ждал, пока ланиста закончит свою мысль, но убедившись, что тот исчерпал запас красноречия, решил прийти ему на помощь.
– Правильно ли я понял, что Меланхет был римским гражданином, которого продали в гладиаторы незаконно?
Волтиний посмотрел на всадника с некоторым удивлением и медленно кивнул.
– Так говорили. Сам-то он больше молчал. Ничего не скажу, парень крепкий. Отчаянный. Только злой очень. Его-то первый раз на убой выставили. Был у нас тогда один галл. Дикий. Настоящий зверь. Звали Волком. Вот Меланхет его завалил: горло перегрыз. Не поверишь, зубами перегрыз горло! Я своими глазами видел. Тот бой у нас надолго запомнили. Ну и… и конечно, решили оставить. Ну парня. Потому что, ну как… народу нравится. Хорошего бойца вырастить стоит денег. А тут готовый. Вот…
– Рискованные дела делаются у вас на севере, – задумчиво проговорил всадник.
– Так. Оно так, – согласился Волтиний. – Только, такое дело, он ведь… как бы это сказать, к властям, не пошел жаловаться. Были, видишь, причины. Да и продавец, понимаешь у него непростой человек. Против такого жаловаться…. Значит вроде и риску не много.
– И кто был продавцом?
Волтиний еще больше смутился, провел рукой по колену, с яростным остервенением помассировал затылок, глубоко вздохнул и, глядя в пол, пробормотал:
– Ну, так, видишь, давние дела… но… я был просто тренер… Батиат просил… в общем да. – Ланиста вскинул голову, посмотрел всаднику прямо в глаза, одним глотком допил остатки своего вина и, грохнув чашей о скамейку, решительно сообщил. – Сирпик, господин.
– Кто? – Петроний не поверил собственным ушам.
– Гай Варий Сирпик, – Волтиний по-своему истолковал недоумение собеседника. – В Риме у вас богатеев, видишь, своих полно. Но только у нас, на севере, Сирпика все знают. Рабы, перевозки, свинина из Ближней Галлии, шерсть из Паннонии…. Большой человек. Такому не откажешь.
*****
Корвин стоял у окна и смотрел на свой сад, который надо признать имел мало шансов войти в десятку лучших садов Рима. Честно сказать, то, что он наблюдал, не могло рассчитывать на включение даже в первую сотню. А если говорить совсем откровенно, вид, которым он имел сомнительное удовольствие любоваться каждое утро, был самым унылым, запущенным и убогим из всех садов, в которых Корвину случалось бывать.
А ведь, еще его дед владел усадьбой, простиравшейся от ворот Санка до самого храма Флоры. Но, к сожалению, годы не были милосердны к Сульпициям Корвинам. Хотя бурные шторма беспокойного века не смогли потопить семейный корабль, он получил столько пробоин, что мог пойти ко дну от легкого дуновения ветра. К тому времени как Корвин вступил в права наследства от родовой усадьбы остался лишь медленно, но, верно, ветшавший дом с крохотным и запущенным садом.
В дверь постучали, и Корвин разрешил войти, не утруждая себя тем, чтобы поворачивать голову. Он и без того знал кто пришел. Что-что, а приучить управляющего соблюдать традицию ежедневных утренних докладов Корвин сумел. Доклад полагалось делать по раз и навсегда заведенному порядку, переходя от новостей малозначительных к более важным, оставляя самое главное напоследок.
Домашние новости, с которых начал Юст были такими же тоскливыми и безрадостными, как дюжина старых фруктовых деревьев перед глазами его хозяина. Раб Гармоник подрался с поваром, и Корвин велел выпороть обоих не став разбираться в том, кто был зачинщиком. Вилика из усадьбы под Капеной он распорядился перевести на работу в поле, после того как Юст зачитал его письмо, сообщавшее что из-за внезапного пожара сгорели амбар и несколько, как выразился автор "малозначительных хозяйственных построек". Корвин наказал раба даже не за недосмотр, причинивший хозяйству ущерб, а за равнодушное отношение к хозяйскому добру, выразившееся в этой пренебрежительной фразе. Были еще счета, которые Корвин утвердил, не глядя, и предложение о приобретении нескольких рабов для усадьбы возле Геркуланума, которое он отверг.
Наконец, с рутиной было покончено, и управляющий перешел к новостям действительно важным.
– Утром принесли письмо из Остии, – сообщил он.
Корвин повернулся к двери. В отличие от предыдущих, это сообщение заслуживало с его стороны некоторого внимания.
– Надеюсь, новости хорошие? – осведомился он.
– Я не стал открывать, поскольку ты велел…
– Да, да, – раздраженно перебил Корвин. Не хватало еще, чтобы раб указывал ему на его же ошибки. – Оставь письмо, я прочитаю после.
Юст поклонился и, протянув руку, опустил табличку на крышку сундука.
– Еще… Там пришел человек… Марциан. —
Конечно, ничем иным кроме тона Юст не решился выразить неодобрение по поводу визитера. Корвин, впрочем, в данном случае разделял мнение своего управляющего. Но что делать? Живя в Вечном городе, приходится поступаться
