Маяковский и Брик. История великой любви в письмах - Маргарита Смородинская

В. Маяковский – Л. Брик

<7 декабря 1928 г. Негорелое – Москва>

Приезжаю субботу. Люблю целую.

Твой Счен

Л. Брик – В. Маяковскому

<27 февраля 1929 г. Москва – Париж>

Деньги скоро переведут. Целую.

Твоя Киса

Л. Брик, О. Брик – В. Маяковскому

<10 марта 1929 г. Москва – Париж>

Госиздат обещает скоро перевести. Целуем.

Твои Кисы

И в пролет не брошусь,

и не выпью яда,

и курок не смогу над виском нажать.

Надо мною,

кроме твоего взгляда,

не властно лезвие ни одного ножа.

«Лиличка. Вместо письма»

В. Маяковский – Л. Брик

<19 марта 1928 г. Берлин – Москва>

Дорогой, родной, милый и любимый Кис.

Спасибо за карточки и письмо. Булька Шнайда посмотрела с любопытством*, а на остальные карточки обиделась. «Ах так, – говорит, – значит, теперь Киса носит на руках разных светских львенков, а про нас забыла». Я ее уговорил, что ты не забыл, приедешь и будешь ее носить тоже. Немного успокоилась и обещала подождать.

Кстати, как фамилия и где разыскать нашу дачную собачницу с булячьим мужем? Напиши.

Марьянову – не надо давать ни пьес, ни доверенностей. МОДПиК* против этого и уже, насколько я знаю, его сменил.

Профсоюзные и квартирные новости пока что в порядке хождения, но довольно уверенного.

Очень обрадовался Оболенскому* и всем твоим приветам.

Киса, если будешь на моей постановке, обязательно пришли снимки. Если к снимкам приложишь еще и серые фланелевые штаны, я обижаться не буду.

Третьего дня была премьера «Бани». Мне, за исключением деталей, понравилась, по-моему, первая поставленная моя вещь. Прекрасен Штраух. Зрители до смешного поделились – одни говорят: никогда так не скучали; другие: никогда так не веселились. Что будут говорить и писать дальше – неведомо.

У нас бывают всё те же. Новых ни человека. Обедаем 5<-го>и 20-го, 7-го и 12-го и хвастаемся друг перед другом твоими открытиками.

Все тебе и вам пишут и любят вас по-прежнему, а некоторые (мы) и больше, потому что очень соскучились. В начале апреля, очевидно, будут в Берлине Мейерхольды*. «Клопа» с собой не берут, но я и не очень протестую, т. к. моя установка – пусть лучше он нравится в Саратове.

Из новых людей (чуть не забыл) были у меня раза два Семка и Клавка, хотели (Лева) познакомить с Асеевым – я не отбрыкивался, но и не рвался.

Молодые рефовцы же тоскуют по Осе.

Пишите, родные, и приезжайте скорее. Целуем вас ваши всегда

Целуй Эльзу и Арагона.

19/III.

Л. Брик – В. Маяковскому

<20 марта 1929 г. Москва – Париж>

Переводе валюты категорически отказано. Люблю целую.

Твоя Киса

В. Маяковский – Л. Брик

<20–21 марта 1929 г. Париж – Москва>

Дорогой родной любимый милый Личик.

Шлю тебе и Осику посильный привет. Тоскую.

Завтра еду в Ниццу на сколько хватит. А хватит очевидно только на самую капельку. В течение апреля – к концу – буду в Москве. И в Ниццу и в Москву еду, конечно в располагающей и приятной самостоятельности.

Извини, что заталмудил тебя с деньгами. Тем лучше – раньше поеду но конечно все-таки свинство.

Люблю и целую родную Киску.

Целуй Осика и Бульку.

Л. Брик – В. Маяковскому

<30 марта 1929 г. Москва – Ницца>

Телеграфируй разрешение переделать твое серое пальто. Целую.

Киса

Л. Брик – В. Маяковскому

<5 апреля 1929 г. Москва – Париж>

Милый Володик, посылаю тебе, на всякий случай, Афанасьевские требования.

Двумя крестиками отмечены вещи – абсолютно необходимые, одним крестиком – необходимые и без креста очень нужные. Лампочки в особенности – большие, присылай с каждым едущим, а то мы ездим уже с одним фонарем.

Когда последняя лампочка перегорит – перестанем ездить.

Их здесь совершенно невозможно получить – для нашего типа Рено.

Телеграфировала тебе в Ниццу – телеграмма вернулась с надписью: выехал.

Мы здоровы.

Ничего сенсационного.

Целую.

Твоя <кошечка>

В. Маяковский – Л. Брик

<24 апреля 1929 г. 1929 г. Париж – Москва>

Приеду второго мая. Переведите Негорелое востребование десять червонцев. Целую люблю.

Счен

В. Маяковский – Л. Брик

<27 июня 1929 г. Москва – Ленинград>

Дорогой и родной

Личик

Черкни пожалуйста как ты живешь и когда думаешь и думаешь ли ехать в Москву.

Я еще от Лавута никаких телеграммов не получил поэтому о себе ничего не ведаю.

«Всем. В том, что умираю, не вините никого и, пожалуйста, не сплетничайте. Покойник этого ужасно не любил. Мама, сестры и товарищи, простите – это не способ (другим не советую), но у меня выходов нет. Лиля – люби меня…»

Из предсмертного письма Владимира Маяковского

Шлю тебе деньгов. Долги постепенно плачу.

Новостей у меня не больше чем в газетах, и в газетах никаких.

Целую тебя родная Киса

Твой

Л. Брик – В. Маяковскому

<28 июня 1929 г. Ленинград – Москва >

Володик!

Я сейчас «нездорова». 4-го будут готовы туфли (2 пары). 5-го хочу ехать.

Напиши или телеграфируй застану ли тебя.

Если найдутся – пришли до 4-го 250 р.

Обнимаю и целую тебя и Бульку.

Ваша <кошечка>

В. Маяковский – Л. Брик

<29 июня 1929 г. Москва – Ленинград>

Уеду около десятого. Деньги переведу третьего. Целую.

Твой Счен

В. Маяковский – Л. Брик

<3 июля 1929 г. Москва – Ленинград>

Перевел телеграфно двадцать пять.

Целую.

Счен

В. Маяковский – Л. Брик, О. Брику

<29 июля 1929 г. Сочи – Москва >

Совсем заскучал.

Очень прошу пожалуйста телеграфируйте. Ялта востребование. Целую.

Счен

Л. Брик, О. Брик – В. Маяковскому

<29 июля 1929 г. Москва – Ялта>

Усиленно делаем Реф. Очень ждем твоего материала. Здоровы. Целуем.

Киса Ося

Л. Брик – В. Маяковскому

<31 июля 1929 г. Москва – Ялта>

Посылаю спешное письмо Ялту до востребования. Целую.

Киса

Л. Брик – В. Маяковскому

<31 июля 1929 г. Москва – Ялта>

Володик, очень прошу тебя не встречаться с Катаевым. У меня есть на это серьезные причины. Я встретила его в Модпике, он едет в Крым и спрашивал твой адрес. Еще раз прошу – не встречайся с Катаевым. 9-го еду на две недели в Одессу – Ося за мной заедет.