Зелёная мантия - Чарльз де Линт

— Пошли! — воскликнула Малли, хватая Али за руку.

— Нет, — отбивалась Али. — Охота…

— Охота пусть провалится, — сказала ей Малли. — Сегодня мы пьём свет луны.

Они уже стояли прямо перед оленем. Малли обхватила девочку за пояс и с криком «Али-оп!» закинула ему на спину. Али обхватила тёплую шею. Что за сила у этой дикарки! И что она творит? А Малли уже взлетела на спину оленю, уселась позади, сжав коленками широкие бока, обняла Али.

— Беги! — крикнула она оленю. — Покажем им ночь, какой они ещё не видали! Пусть побегают за нами до могилы и за ней!

Она ударила пятками по оленьим бокам, и олень прыгнул вверх, перелетел через головы людей, прогарцевал на прямых ногах перед Валенти, Банноном и Льюисом и повернул назад к камню. Охота была уже рядом, они уже слышали глухое рычанье. Олень прыгнул к камню. Валенти, спотыкаясь, пробежал два-три шага за ним, но подвела нога, и он упал лицом в землю. Он ещё видел, как олень поднялся на воздух вместе с цепляющимися за него и друг за друга всадницами — и исчез.

Тони моргнул. На миг ему почудилось, будто он скрылся прямо в камне, но, конечно же, этого быть не могло. Он растворился в лесу за камнем. Но почему не слышно шороха кустов? И Али… Он унёс Али!

Банной был рядом, помогал подняться на ноги. Тони стряхнул его руку, уставился туда, где скрылся олень. С Али. О господи, что он скажет Френки?!

— Давай… — начал Банной, и тут поляну заполнили тёмные тени. Охота.

Танцоры метнулись за деревья, к остальным деревенским. Томми попятился, прижался спиной к шершавому камню. Его пёс, Гаффа, рыча, жался к его ногам. Тростниковая флейта зажата в повисшей руке, лицо снова пустое, погасшее. Томми неподвижными глазами смотрел на двоих мужчин и обступившие их призраки.

Тени были собаками… стали людьми, в плащах, под капюшонами, снова животными. Они носились по кругу, мельтешили, рычали. Одна, ощерившись, метнулась к Валенти, и тогда он выхватил пистолет, сдвинул предохранитель и выстрелил в упор в оскаленную морду.

Прогремел выстрел. Зверь, в которого целил Валенти, казалось, остался невредим и все же попятился вместе с остальной стаей. Валенти прицелился в самого крупного, но Баннон тронул его за локоть:

— Не надо. Они уходят.

Все так же молча стая обтекла двоих и бросилась к камню. Псы разделились на два потока, обходя глыбу справа и слева. Только когда последний из них скрылся за деревьями, снова послышался вой погони.

— О господи, — повторил Валенти. Пистолет чуть не выпал у него из руки. Он опёрся на плечо Баннона. — Он её забрал, — сказал Тони. — Унёс Али. Ради бога, что делать?

Баннон обернулся, вглядываясь в темноту под деревом, где они оставили Льюиса. Старик вышел из тени и медленно двинулся к ним.

— Ты! — выкрикнул Тони, поднимая пистолет.

— Этим не поможешь, — остановил его Баннон.

Валенти взглянул на оружие. Поставил на место предохранитель и убрал пистолет в карман.

— Куда он её унёс?

— Не знаю, — ответил Льюис. — Такого никогда ещё не бывало.

— Здорово. — Валенти обвёл глазами деревенских, понемногу подтягивавшихся к ним. Все они казались испуганными. Он повернулся к Томми. Мальчик так и стоял у камня, с флейтой в руке. — А флейта? — спросил Валенти. — Нельзя ли музыкой заставить оленя вернуться?

— Мы не приказываем ему, — отозвался Льюис. — Мы его просто почитаем.

— Понятно. Но ведь флейта вызывает его, разве не так?

— Иногда он является. Чаще — нет. Но никогда не приходит дважды в одну ночь.

— Иисусе! — вскрикнул Валенти, — Так что же нам делать?

Баннон нагнулся, поднял с земли трость и подал ему.

— Мы её найдём, — сказал он.

— Каким образом? Господи, что я скажу её маме?

— Послушай, Тони, мы…

— Это та дикарка, — твердил Валенти. — Это она схватила Али. Она и заплатит, если с ней что-нибудь случится. — Он повернулся к кругу жителей деревни. — Это и вас всех касается, слышите? Если с ней что-нибудь случится, вы все заплатите.

— Прошу вас, — заговорил Льюис. — Мы не желаем ей зла. Такого никогда…

— … Ещё не случалось, — договорил за него Валенти. — Знаю, слышал. Ну, и второй раз такого не случится, capitol . Этот ваш БаБай — ваш оборотень — никогда больше не украдёт ребёнка, если только я смогу ему помешать.

Валенти кинулся к камню, но Баннон поймал его за руку.

— Что ты задумал? — спросил он. — Гоняться за ним?

— Можешь предложить что-нибудь лучше?

— Насколько я понимаю, у нас две возможности. Или ждём здесь, пока она вернётся, или возвращаемся к тебе. Если Али выберется, бьюсь об заклад, она бросится к твоему дому. А если мы начнём как сумасшедшие гоняться по лесу, так только без толку растеряемся сами.

— Да-да… А если она упала? Если разбилась, лежит где-то?

— Не могу поверить, что с Али случилось что-то плохое, — отозвался Баннон. — Пока она с оленем, ей ничего не грозит. Разве ты ничего не почувствовал, когда он появился?

— Я останусь здесь хоть на всю ночь, — предложил Льюис, — и если она вернётся, приведу к вам.

— Вы сами измазаны в этом дерьме, — проговорил Валенти, — если бы не вы, мы…

— Брось, Тони, не сходи с ума. Никто здесь не хочет Али зла. Подумай минутку, и сам поймёшь.

Валенти не успел ответить. Его остановили звуки флейты. Не призыв, не праздничный напев — отрывистые грустные ноты, не складывавшиеся в мелодию. Но их хватило, чтобы напомнить Валенти о том чувстве, которое вызывала в нем настоящая музыка. Достаточно, чтобы притупить острие страха за Али. Когда флейта смолкла, Валенти повернулся к Томми, но в глазах мальчика была пустота. Никого нет дома, подумалось Валенти. Он глубоко вздохнул.

— Ладно. Идём домой.

Баннон кивнул. Он хотел сказать что-то Льюису, но Валенти опередил его.

— Слушайте, — сказал он старику. — Может, меня немножко занесло, но, поймите, я беспокоюсь за девочку. Она для меня много значит.

— Я понимаю, — ответил Льюис, — и, если бы мог предвидеть, что такое случится, никогда бы не привёл вас сюда.

Баленти кивнул.

— Если она появится, я приведу её к вам, — снова пообещал Льюис.

— Спасибо. А мы вам сообщим, если у нас будут новости. — Валенти перевёл взгляд на товарища. — В дорогу, Том.

У них за спиной снова зазвучала флейта. Музыка была не той, что прежде. Теперь она не воспевала тайну, а пела о сожалениях и потерях. Горестные переливы летели вслед за мужчинами, уходящими по тропе к дому Валенти.

12

Френки совсем обессилела, пока добралась до дому. Усталость и тоска. Похоронная контора, больница, кладбище.

Ей жаль было родителей Боба, и особенно Джой, но если бы она ещё минуту провела с ними, у неё началась бы истерика. Не их вина. Просто часы ожидания похорон после мучений прошлой ночи довели её до предела. Нервы были натянуты так, что вот-вот лопнут. И больше всего ей хотелось упасть в постель и забыть все: страх перед Эрлом, нервную дрожь, тоску… Утром, надо надеяться, все будет не так безнадёжно.