Шерлок Холмс. Большой сборник - Артур Конан Дойл

— Вы находитесь в руках Этелни Джонса из Скотленд-Ярда, — прервал его Холмс. — Он обещал завезти вас ко мне, и я попрошу вас чистосердечно мне все рассказать. Тогда, возможно, я смогу вам помочь. Я попробую доказать, что яд этот действует так быстро, что, когда вы появились в комнате, мистер Шолто был уже мертв.

— Но так оно и было, сэр. Когда я влез в окно и увидел его оскаленное, склоненное набок лицо, меня чуть удар не хватил. Я готов был задушить Тонгу, но он вырвался и убежал на чердак. Тогда-то он и забыл свою дубинку и потерял эти проклятые колючки, как он потом мне признался. Я думаю, они-то и были главной уликой против нас. Но я, хоть убейте, не понимаю, как вы смогли напасть на наш след?! Я не питаю к вам злобы, — он горько улыбнулся, — я только заметил одну странную вещь. Имея законное право на добрых полмиллиона фунтов, я должен был первую половину жизни строить волнорезы на Андаманских островах, а вторую в лучшем случае посвящу земляным работам в Дартмуре. В злосчастную минуту встретил я купца Ахмета и услыхал о сокровищах Агры, которые всем своим владельцам приносили только несчастье. Ахмет был убит из-за них, майор Шолто жил всю жизнь под бременем вины и трясся от страха. Мне они принесут пожизненную каторгу.

В эту минуту в дверь кабины просунулось широкое лицо и могучие плечи Этелни Джонса.

— Ни дать ни взять семейный пикник! — сказал он. — Позвольте, Холмс, приложиться к вашей фляге. Ну что ж, я думаю, нам ничего не остается, как поздравить друг друга. Жаль только, что второго не удалось взять живым. Но выхода, к сожалению, не было. А знаете, Холмс, вы должны признаться, что пошли на слишком большой риск. А если бы мы не догнали их?

— Все хорошо, что хорошо кончается, — сказал Холмс. — Но я и вправду не знал, что «Аврора» — такое быстроходное судно.

— Смит говорит, на Темзе нет ни одного катера быстрее его «Авроры» и что, если бы у него был кочегар, мы ни за что бы его не догнали. Между прочим, он клянется, что ничего не знал о норвудском деле.

— Абсолютно ничего, — подтвердил наш пленник. — Я выбрал его катер, потому что слыхал про его качества. Мы ничего не сказали ему, но хорошо заплатили и обещали заплатить еще больше на борту «Эсмеральды», которая отплывает из Грейвсенда в Бразилию.

— Ну что ж, раз он не сделал ничего плохого, и мы ничего плохого ему не сделаем. Мы быстро ловим наших парней, но с обвинением не спешим.

Было смешно смотреть, как тщеславный Джонс надувается спесью — еще бы, поймал такую птицу! По легкой улыбке, игравшей на лице Холмса, я понял, что и его забавляет хвастовство полицейского инспектора.

— Скоро мы будем у Воксхоллского моста, — обратился Джонс ко мне. — Там высадим вас вместе с сокровищами. Вряд ли надо говорить вам, что я беру на себя большую ответственность. Это — совершенно недопустимое действие. Но, как говорится, уговор дороже денег. Однако по долгу службы я должен послать с вами полисмена, поскольку вы повезете такой ценный груз. Вы возьмете кэб, надеюсь?

— Да.

— Как жаль, что нет ключа, а то мы произвели бы осмотр уже здесь. Где ключ, парень?

— На дне, — ответил коротко Смолл.

— Гм! Какой смысл доставлять нам лишние хлопоты, когда у нас их было и без того немало. Я думаю, доктор, мне не надо предупреждать вас быть как можно осторожнее. И сразу же везите сундук на Бейкер-стрит. Мы сперва поедем туда, а уж потом в полицию.

Они высадили меня у Воксхоллского моста с одним из полицейских, простым и добродушным малым. А через четверть часа мы были уже у дома миссис Сесил Форрестер. Служанка была очень удивлена такому позднему визиту. Она сказала, что миссис Форрестер в гостях и вернется не скоро, а мисс Морстен в гостиной. Полицейский любезно согласился подождать меня в кэбе, и я, держа ларец на руках, направил свои стопы в гостиную.

Мисс Морстен сидела у раскрытого окна в белом воздушном платье с чем-то розовым у шеи и талии. Мягкий свет лампы под абажуром озарял ее фигурку, откинувшуюся в плетеном кресле, ее милое серьезное лицо и золотил тусклым блеском тугие локоны ее роскошных волос. Белая рука небрежно покоилась на ручке кресла, и от всей ее задумчивой позы веяло тихой грустью. Услыхав мои шаги, она встрепенулась и встала с кресла, ее бледные щеки залились радостным румянцем.

— Я слышала, что подъехал кэб, но подумала, что это миссис Форрестер вернулась так рано. Я и не предполагала, что это вы. Какие новости вы привезли нам?

— Я привез нечто большее, чем новости, — сказал я, ставя ларец на стол и разговаривая бойким, веселым тоном, хотя сердце у меня в груди так и ныло. — Я привез вам то, что стоит дороже всех новостей на свете. Я привез вам богатство.

Она посмотрела на ларец.

— Так это и есть клад? — спросила она довольно равнодушно.

— Да, это сокровища Агры. Половина принадлежит вам, другая половина — мистеру Шолто. Каждому из вас приходится около двухсот тысяч. Это десять тысяч фунтов годового дохода. В Англии мало найдется девушек с таким приданым. Это ли не прекрасно?

По-моему, я несколько переигрывал, стараясь выразить свой восторг. Она почувствовала фальшь в моем голосе, когда я рассыпался в поздравлениях, и, чуть-чуть подняв брови, с удивлением посмотрела на меня.

— Если я и получила их, — сказала она, — так только благодаря вам.

— Нет, нет, — воскликнул я, — не мне, а моему другу Шерлоку Холмсу. Я бы никогда в жизни не решил этой загадки, даже мощный аналитический ум моего друга и то не сразу решил ее. Мы ведь в конце чуть не упустили их.

— Ради Бога, садитесь, доктор Уотсон, и расскажите мне все по порядку.

Я коротко рассказал ей, что произошло в то время, пока мы не виделись: о переодевании Холмса, о розысках «Авроры», о появлении Этелни Джонса на Бейкер-стрит, о нашей вечерней экспедиции и, наконец, бешеной гонке по Темзе. Она слушала рассказ о наших приключениях с блестящими глазами и полуоткрытым ртом. Когда я дошел до отравленной стрелы, пролетевшей мимо нас на расстоянии дюйма, она так побледнела, что, казалось, вот-вот потеряет сознание.

— Это ничего, — сказала она, когда я поспешил протянуть ей стакан с водой. — Все уже в прошлом. Просто мне стало страшно: ведь это из-за меня мои друзья подвергались смертельной опасности.

— Все страшное позади, — сказал я. — Да и опасности особой не было. Не хочу я больше рассказывать обо всяких ужасах. Давайте лучше поговорим о приятном. Видите, в этом ларце сокровища. Как это замечательно! Холмс специально отпустил меня, чтобы я привез его вам и вы первая открыли его.

— Да, конечно, мне будет очень интересно посмотреть, — сказала мисс Морстен, не проявляя, однако, энтузиазма. Она, без сомнения, подумала, что бестактно оставаться равнодушной при виде предмета, который стоил таких трудных и опасных поисков.

— Какой хорошенький ларец! — прибавила она, наклоняясь над ним. — Кажется, это настоящая индийская работа?

— Да, производство бенаресских кустарей-литейщиков.

— Какой тяжелый! — попробовала она поднять его. — Он один, наверное, немало стоит. А где ключ?

— Смолл выбросил его в Темзу, — ответил я. — Придется попробовать кочергу миссис Форрестер.

У ларца был литой, массивный запор, изображавший сидящего Будду. Под этот запор я всунул конец кочерги и нажал ее как рычаг. Запор громко щелкнул и раскрылся. Дрожащими руками я поднял крышку и откинул ее назад. Какое же изумление изобразилось на наших лицах! Ларец был пуст.

Не мудрено, что он был очень тяжелый. Низ, стенки и крышка были на две трети железные. Ларец был надежный, красивый и прочный, видно, специально сделан для хранения драгоценностей, но самых драгоценностей там не было. Хотя бы одна нить жемчуга, или крупинка золота, или бриллиант. Ничего. Ларец был совершенно, вопиюще пуст…

— Сокровище пропало, — спокойно заметила мисс Морстен.

Когда я услышал эти ее слова, когда до меня дошло, что они значат, тень, все это время омрачавшая мою душу, рассеялась. Вздохнув свободно, я только сейчас понял, какой тяжестью лежал у меня на сердце этот клад. Это было низко, это было эгоистично, но я знал, видел, чувствовал только одно — золотого барьера, стоявшего между нами, не стало.

— Слава Богу! — воскликнул я от всего сердца.

Она удивленно посмотрела на меня и улыбнулась.

— Почему вы так говорите? — спросила она.

— Потому что вы опять стали досягаемы для меня, — ответил я, беря ее руку. Она не отняла ее. — Потому что я люблю вас, Мэри, люблю, как никто никогда на свете не любил! Потому что эти сокровища, эти несметные богатства наложили печать на мои уста. Но теперь их нет, и я могу сказать вам смело, что я люблю вас. И я еще раз повторяю: «Слава Богу».

— Тогда и я скажу: «Слава Богу», — прошептала она, и я привлек ее к себе. Может, кто и потерял какие-то там сокровища, но я в эту ночь стал самым богатым человеком на земле.