Глэд. Полдень над Майдманом - Олег Борисов

На крышу покосившегося сарая взобралась жуткая фигура – беспощадно потрепанный временем скелет, лишившийся где-то левой руки и большей части ребер. Желтый от старости череп венчал мятый шлем с щерблеными рогами. В правой руке скелет сжимал обоюдоострый топор с длинной рукоятью. Придирчиво проверив оба лезвия своего смертоносного оружия, командир выстроившихся внизу отрядов довольно осклабился. Пусть главнокомандующий называет их старыми и слабыми. Пусть воинская дисциплина хромает в его отрядах. Но именно ему доверили сегодня начать славное дело, которое отзовется кровавым эхом в веках. Сегодня именно он начнет атаку нежити на человеческий город. И не ради славы однорукая смерть полезет вместе с подчиненными на высокие стены. Смерть пойдет в город ради горячих сердец, смеющих бросать своим стуком вызов чернильной мгле. Сегодня мертвые напомнят живым, кто истинный хозяин этих земель. Сегодня. Сейчас.

Мертвые пальцы высоко подняли вверх топор. Пробежала волна движений, и у каждой катапульты зажгли запалы первых зарядов. Среди тысяч лучников вспыхнула вереница ярких факелов. У спусковых механизмов метательных машин замерли солдаты. Тихая ночь взглянула провалами звезд на разгорающиеся внизу огни.

Топор обрушился вниз, рассекая хрупкий миг тишины. Штурм начался.

Глава 8

НОЧНЫЕ СЛЕЗЫ

Ты куда бьешь, шакалье отродье? Куда ты бьешь? Сейчас по пяткам получишь, тогда запомнишь, что мертвяка можно убить, лишь раздробив ему голову! Будешь мечом в брюхо тыкать – самого проткнут! Поэтому – замах и удар, замах и удар! И чтобы башка у чучела отлетала!

Краткий пересказ речи господина десятника, произнесенной им перед новобранцами в лагере городского ополчения

Конец апреля

Выбитые ударами запорные клинья освободили натянутые веревки, и ковши катапульт запустили в небо ярко разгорающиеся в полете снаряды. Прочертив огненными шарами ночное небо, горшки с горящим маслом обрушились на недостроенные крыши крепостных башен, на стены и дальше, на острогорбые крыши городских домов. Лихорадочно поправив где-то сместившиеся метательные машины, прислуга споро завращала рычаги натягивающих барабанов, готовя следующий выстрел. К опустившимся «ложкам» катапульт заспешили заряжающие с крепко запечатанными глиняными кувшинами.

Две тысячи лучников двинулись вперед, переходя на бег. Ветер весело играл с факелами, трепля языки огня. В ночной тишине защелкали тетивы луков – это сидящие в засаде стрелки начали ловить в прицел мелькающие в проемах фигуры людей, побежавших тушить очаги возможных пожаров. Со стен черными тенями рванулись ответные стрелы, заставляя кувыркаться белеющие в ночной тьме фигуры. Но тысячи лучников лишь ускорили бег, стремясь как можно быстрее занять указанные позиции. На стенах города тем временем ополченцы и дежурившие горожане торопливо засыпали пятна горящего масла заранее припасенным песком, сбивали пылающие куски недостроенных башенных крыш.

Снова громыхнули катапульты, и невидимые на этот раз на фоне ночного неба кувшины по крутой траектории понеслись к стенам, расцвеченным огненными пятнами. У пары собранных наспех метательных машин при этом лопнули веревки, еще у одной не выдержала ударная станина, и кусок бревна с привязанной «ложкой» закувыркался вперед, расшибая в пыль попавшиеся на пути кости. Но больше ста снарядов с магическим зельем обрушились на головы людей, на крыши домов, взорвались клубами зеленого дыма на улицах. Над северной стеной Нарвела воцарился ад.

Попавшие под удар магической субстанции сначала кричали, надрывая голосовые связки и срывая голос. Сияющий во тьме зеленый туман разъедал доспехи, оружие, плоть и оставлял после себя ошметки человеческих тел. От невыносимой боли обреченные метались по стене, не переставая визжали и бросались вниз, на мощеные улицы города. Те, кому посчастливилось оказаться в эпицентре взрыва прилетевшего снаряда, погибали мгновенно. Повисев чуть в воздухе, тяжелая мутная взвесь опускалась к земле, растекаясь вокруг, нащупывая себе дорогу через любые щели и дыры, затекая в дома, дворы и подвалы. Там, где рухнувший кувшин разбивался о крышу, оставалось безобразное черное пятно, быстро осыпающееся остатками соломы или черепицы. В нескольких домах легкие крыши не выдержали удара, и зеленые всполохи разрывов зелеными зарницами мигали внутри домов, обрекая скопившихся там людей на мучительную гибель.

Добежавшие до тонкой линии из сваленных кустов и мусора, мало пострадавшие две тысячи лучников остановились, чтобы зажечь наконечники обмотанных пропитанной паклей стрел. Миг – и яркие росчерки исполосовали небо, устремившись в сторону стонущего и визжащего на разные голоса города. На мечущихся за стеной людей обрушился смертоносный ливень. Плотность обстрела была такой, что некоторые бегущие по улице горожане получали по несколько стрел одновременно. Отправив в полет пару тысяч зажигательных стрел, нежить стала методично опустошать свои туго набитые колчаны, непрерывно спуская тетиву скрипучих луков.

Короткие команды в разоренных садах – и новые сотни горящих снарядов закувыркались в истерзанном огнями небе. Часть горшков не долетела, рухнув рядом со стеной. Но основная масса снова обрушилась на охваченную паникой крепостную стену и дальше, на окутанный зеленой дымкой город. Отряды однорукого командира беспрекословно выполняли приказ Фрайма – ураганным огнем уничтожить все живое в северных кварталах. Мертвая армия несла смерть всем: молодым и старым, мужчинам и женщинам. Для тех, кто давно стал кошмаром из загробного мира, не было разницы, кого убивать.

Увидев первый огненный залп над северной частью города, с запада и востока двинулись на заранее определенные позиции закованные в железо отряды. Вымуштрованные штурмовые тысячи молчаливой массой пошли на сближение с запертыми воротами. Впереди, покачиваясь на грубо сколоченных колесах, катились широкоплечие самострелы. К выгнутым лукам крепились жгуты плетеных веревок с приспособленными для метания больших кувшинов широкими кожаными ложами.

Один из ополченцев, услышав подозрительный шум за стенами, решился выглянуть. В тот же момент терпеливо сидящий в засаде лучник выпустил стрелу с тонким стальным наконечником. Удар стрелы закрутил падающее тело и всполошил дремлющих стражников, но для атакующих это уже было неважно. Выйдя на удобную для стрельбы позицию, основная масса наступающих отрядов замерла. Лучники нежити прекрасно видели в темноте и ощущали движения живых тел. Готовясь к началу штурма, слабо белеющие во тьме фигуры беспрестанно беспокоили выстрелами укрывшихся за зубцами высоких стен воинов, не давая прицельно послать стрелу в ответ.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});