Шанхайский синдром - Цю Сяолун

– Довольно много. – Чэнь отпил глоток чаю и вкратце рассказал Юю о том, какой неожиданный поворот получило их расследование.

– Ничего себе! – воскликнул Юй. – Значит, У мне солгал. Давайте его арестуем!

– Вам известно, из какой он семьи?

– Что значит – «из какой семьи»?

– Его отец – У Бин.

– Что вы говорите?!

– Да, не кто иной, как У Бин, шанхайский министр пропаганды. У Сяомин – его единственный сын. Кроме того, он – зять Лян Гочжэня, бывшего губернатора провинции Цзянсу. Вот почему я хотел поговорить с вами здесь.

– Подонок, «партийный сынок»! – выпалил Юй, стукнув кулаком по столу.

– Что? – Очевидно, Чэня удивила такая бурная реакция.

– Золотая молодежь! – Юй всячески старался успокоиться, взять себя в руки. – Думают, что всегда выйдут сухими из воды! Но только не на этот раз. Давайте выпишем ордер на арест!

– Пока нам известно лишь то, что Гуань и У связывали близкие отношения. Для ареста недостаточно.

– Я не согласен. Ведь все сходится! Давайте посмотрим, – сказал Юй, допив чай. – У ездит на машине; это машина его отца. Значит, у него была возможность выбросить труп в канал. И пластиковый мешок для мусора сюда тоже вписывается. Не говоря уже об икре. Кроме того, поскольку У женат, ему приходилось держать их связь в тайне. Гуань тоже ни к чему было рассказывать о своей связи с женатым мужчиной. Вот почему она так старательно скрывала все, что касалось ее личной жизни.

– Но все это еще не доказывает, что Гуань убил У Сяомин. Мы располагаем лишь косвенными уликами.

– У утаил важные сведения. Достаточно для того, чтобы официально допросить его.

– Именно это меня и беспокоит. Если мы вступим в противоборство с сыном У Бина, мы затронем политические струны.

– Вы обсуждали это с секретарем парткома Ли?

– Нет еще, – ответил Чэнь. – Ли еще в Пекине.

– Значит, можно действовать, не докладывая ему.

– Да, можно, но необходимо соблюдать осторожность.

– Вам что-нибудь еще известно об У?

– У меня имеются только официальные сведения. – Чэнь достал из портфеля папку. – Их немного: биография, самые общие анкетные данные. Вот, почитайте завтра, если хотите.

– Если вы не возражаете, я бы прочел несколько страниц сейчас, – сказал Юй, поднося зажигалку сначала к сигарете Чэня, а потом закуривая сам.

Затем Юй начал читать документы, подшитые в папке. Самым подробным было официальное личное дело, добытое Чэнем в Шанхайском архивном управлении. Ничего особо интересного в личном деле не содержалось, но Юй обратил внимание: досье составлено более тщательно, чем те дела, что он видел в обычных управленческих папках. У Сяомин родился в 1949 году. Как говорится, родился с нефритовым браслетом на руке. Его отец, У Бин, был руководящим работником; ведал идеологическим сектором. Он жил в одном из самых роскошных особняков в Шанхае. В школе первой ступени У Сяомин был лучшим учеником. Горделивый юный пионер в развевающемся красном галстуке, потом, в начале шестидесятых, – примерный комсомолец с золотым значком на лацкане. Культурная революция изменила все. Политический противник У Бина, Чжан Чуньцяо, член Политбюро ЦК, отличался безжалостностью к своим врагам. На глазах У Сяомина родителей выволокли из особняка, заковали в наручники и бросили в тюрьму, где его мать и умерла. У с сестрой остались без крыши над головой: их буквально выкинули на улицу. Никто не смел проявить заботу о детях «врагов народа». В течение шести или семи лет У Сяомин занимался тяжелым физическим трудом. Позже его, как представителя «грамотной молодежи», отправили перевоспитываться в деревню, в провинцию Цзянси. В 1974 году ему разрешили переехать поближе к Шанхаю, в округ Цинпу, по причине ухудшения здоровья отца. В конце семидесятых старика выпустили из тюрьмы и реабилитировали. Хотя У Бина восстановили на работе, силы его были подорваны, и трудиться он уже не мог. У Сяомину тоже предложили хорошую работу. В качестве фотографа «Красной звезды» он получал доступ к высшим партийным руководителям. Несколько раз он съездил за границу. Далее в биографии с достойным похвалы тщанием рассказывалось о семейной жизни самого У Сяомина. У женился в провинции Цзянси, когда находился там на перевоспитании. Его жена, Лян Цзюй, также происходила из семьи высокопоставленных партработников. В Шанхай они вернулись вместе. Лян получила работу в муниципалитете, но из-за сильного невроза вот уже несколько лет находится дома. Детей у них нет. Поскольку У Сяомин вынужден заботиться о тяжелобольном отце, они с женой поселились в отцовском особняке.

В части, касающейся профессиональной деятельности У, Юй нашел несколько более свежих страниц – характеристику, поданную начальством с целью последующего повышения. Характеристику подписал непосредственный начальник У, Ян Ин. Он характеризовал У как фоторедактора журнала, «классного фотографа», которому доверили снимать даже самого товарища Дэн Сяопина во время приезда Дэна в Шанхай. В характеристике подчеркивалась проявленная У преданность делу. У также проявил политическую зрелость, пожертвовав выходными ради выполнения ответственного задания. В конце характеристики Ян Ин «от всей души рекомендовал» своего подчиненного к повышению.

Закончив читать, Юй заметил, что его сигарета в пепельнице дотлела до конца.

– Немного, правда? – спросил Чэнь.

– Для нас – немного, – согласился Юй. – Интересно, кем его собираются назначить?

– Пока не знаю.

– Как же нам продолжать расследование?

– Положение трудное, даже опасное, – сказал Чэнь, – учитывая родственные связи У. Всего одна ошибка – и нас ждут крупные неприятности. Политика!

– Политика или не политика… У вас есть выбор? – Как у полицейского – нет.

– Тогда и у меня тоже нет выбора. – Юй встал. – Я с вами.

– Спасибо, товарищ следователь Юй Гуанмин.

– Не нужно меня благодарить. – Юй подошел к горке и достал бутылку «Янхэ». – Мы одна команда, правда? Вот, выпейте. Я хранил эту бутылку несколько лет.

Юй и Чэнь осушили бокалы.

Юй вспомнил: в «Троецарствии» герои скрепляли вином обет разделять радость и горе.

– Значит, – сказал Чэнь, – надо его допросить, и как можно скорее.

– С другой стороны, неразумно дразнить змею, шевеля траву. Тем более змею ядовитую, – заметил Юй, подливая себе еще вина.

– Но мы обязаны поступать по протоколу, если он наш главный подозреваемый, – медленно проговорил Чэнь. – И потом, У Сяомин все равно, так или иначе, имеет перед нами преимущество.

– Вы правы, – кивнул Юй. – Я не боюсь укуса змеи, но хочу прикончить ее одним ударом.

– Знаю, – сказал Чэнь. – Когда, по-вашему, нам стоит начать?

– Завтра, – заявил Юй. – Может, нам удастся захватить его врасплох.

К тому времени, как вернулись Пэйцинь с Циньцинем, Юй и Чэнь допили бутылку «Янхэ» и согласовали шаги, которые они предпримут завтра.

Обещанный Пэйцинь десерт оказался домашним миндальным тортом.

Потом Юй и Пэйцинь проводили Чэня до автобусной остановки. Перед тем как уехать, Чэнь долго благодарил их.

– Ну, как прошел вечер? Все удалось? – спросила Пэйцинь, беря мужа под руку.

– Да, – рассеянно ответил он. – Все прошло отлично.

Впрочем, не совсем.

Только вернувшись, Пэйцинь начала убираться на кухне. Юй вышел в маленький внутренний дворик и закурил очередную сигарету. Циньцинь уже спал. Юй не любил курить в комнате. Дворик являл собой некрасивое зрелище – похоже на поле боя, где каждая семья пыталась занять максимум места. Юй смотрел на гору угольных брикетов: двадцать в нижнем ряду, пятнадцать выше, а в верхнем ряду семь – наподобие большой буквы «А».

Еще одно достижение Пэйцинь.

Она приносит брикеты из угольного склада неподалеку, хранит их во дворе, а потом топит ими печку. В «Сне в Красном тереме» Дайюй носила белую корзинку с опавшими лепестками.

Обернувшись, Юй увидел, что Пэйцинь, склонившись над мойкой, отчищает сковороды и кастрюли при тусклом свете лампочки. На лбу у нее выступила испарина. Тихонько напевая что-то себе под нос, она встала на цыпочки и поставила тарелки в навесной бамбуковый шкафчик. Он поспешил на помощь. Закрыв дверцу шкафчика, он остался сзади нее и обнял ее за талию. Она положила голову ему на плечо и не стала его останавливать, когда его руки скользнули у нее по спине.

– Странно, – сказал он, – но старший инспектор Чэнь мне завидует.

– Что? – удивилась жена.

– Он сказал мне, что я счастливчик.

– Так и сказал?!

Юй поцеловал жену в затылок. Он был так благодарен ей за сегодняшний вечер!

– Иди ложись, – сказала она с улыбкой. – Я скоро приду.

Он лег, но ему не хотелось засыпать, пока Пэйцинь не ляжет. Юй немного полежал, не выключая свет. За окном, на улице, слышался шум транспорта, проезжающего по улице Цзинлиньлу; но иногда выдавалась редкая минута, когда шум затихал в ночи. На клене печально щебетал черный дрозд. С шумом захлопнулась дверь в комнату соседей напротив. Кто-то полоскал горло над цементной общей мойкой; он услышал еще один неясный звук – как будто ударом по стеклу убили москита.