Лживая - Кора Рейли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Отпускай, — сказал он, и я отпустила.
Он с лёгкостью поймал меня. Я вдыхала его запах, позволяя своей щеке прижаться к его груди. Он не сразу поставил меня на землю, но я не собиралась жаловаться. Я могла бы остаться в его объятиях вечно.
— Твои волосы мокрые. Ты заработаешь пневмонию, если мы не уберемся с холода, — сказал он, ненадолго ослабив хватку, прежде чем поставить меня на землю.
Я могла бы поклясться, что он понюхал мои волосы. Иногда я не была уверена в том, что реально, а что просто результат принятия желаемого за действительное. Иногда я не хотела знать.
Мы держались в тени, торопясь к его машине, которая была припаркована за углом. Окна в соседних домах были темными. Очевидно, люди в Ливингстоне не засиживались допоздна. Мы тихо закрыли двери машины, и я опустилась на сиденье, когда Алек завёл машину. Оставалось надеяться, что семья Чемберсов проспит всю ночь, не заметив моего отсутствия. Хотя, нет ничего хуже, чем если бы они застали меня в образе Тессы.
Алек посмотрел на меня.
— Расскажи мне еще раз, что случилось.
Пересказывая историю, каждое слово, казалось, истощало меня. Он тщательно взвесил мои слова, прежде чем ответить.
— Почему это произошло? Почему ты теряешь контроль?
На этот вопрос может быть так много ответов. Эмоции. Стресс. Отвлечение. Потому что я не могла выбросить его из головы. Или потому, что в своей притворной жизни в чужом теле я чувствовала себя счастливее, чем когда-либо прежде. Или, может, потому что я беспокоилась, что мы до сих пор не знаем, кто убийца. Список можно было продолжать и продолжать.
— Я не знаю. Возможно, это давление, — сказала я в конце концов.
— Это может случиться с каждым, — ответил он. — Не волнуйся, ты отлично справляешься.
Как будто он мог читать мои мысли.
— Не справляюсь. Со мной что-то не так.
— Тебе просто нужно расслабиться. Давай займемся чем-нибудь, чтобы отвлечься.
Я надеялась, что темнота машины скроет мои пылающие щеки. Я не хотела, чтобы Алек знал, что я хочу сделать, о чем его слова заставили меня думать.
— За городом есть кинотеатр.
Я слышала, как другие девушки говорили об этом в раздевалке, и, судя по их рассказам, не похоже, что фильм был настоящим развлечением. Это могло быть довольно неловко. Но тем не менее я услышала, что согласна.
Алек подъехал к билетной кассе, где у стены сидел пожилой мужчина. Он выглядел достаточно старым, чтобы сражаться в революционной войне, и на его лице имелись шрамы. Его лицо выглядело так, словно по нему многократно проводили граблями. Его подбородок упирался в грудь, и даже сквозь стены будки я слышала храп, доносившийся из его приоткрытых губ. Так он проводит ночи?
Алеку пришлось дважды постучать в окно, прежде чем старик проснулся. Еще больше времени ему понадобилось, чтобы проснуться и обслужить нас. Алек заплатил за билеты и огромную упаковку попкорна — подогретого и слегка черствого. Пока маслянистый запах распространялся по машине, Алек кружил по стоянке в поисках хорошего места. Когда он встал на свободное место, я почувствовала, как напряжение покидает мое тело.
Кинотеатр был почти пустым, и мы заняли самое лучшее место с прекрасным видом на экран. Алек поставил попкорн на консоль, между нами. Я не была уверена, было ли это сделано для того, чтобы мы не находились слишком близко, или для того, чтобы я могла дотянуться до него. Я решила выбрать второй вариант.
Показывали фильм «Чужой».
Я смотрела его десятки раз и была рада, что нам не придется смотреть ничего даже отдаленно романтического. Я знала весь фильм наизусть, но когда пришелец находит свою первую жертву, я каждый раз вздрагивала.
— Похоже, этот фильм нам никогда не надоест, — усмехнулся Алек.
Мы смотрели его вместе по меньшей мере пять раз.
— Серьезно. Каждый раз, когда я его смотрю, он мне нравится все больше. Иногда нужно время, чтобы оценить каждую деталь. Чем чаще ты видишь, тем сильнее тебе это нравится, — сказала я.
Я посмотрела на него. Его глаза выглядели такими напряженными. Казалось, они светились в темноте машины.
— Это прозвучало глупо, — сказала я со смущенным смешком.
Он не засмеялся, даже не улыбнулся, просто уставился на меня.
— Это не глупо. Ты совершенно права. — он взял горсть попкорна, но не стал есть, а просто держал в руке. — Помнишь первый раз, когда мы смотрели этот фильм вместе?
Я кивнула. Конечно, я помнила. Я жила в СЭС всего несколько недель и в сотый раз пыталась дозвониться до мамы. Я переживала, что с ней что-то случилось, потому что никак не могла до нее дозвониться, но в тот день она действительно подняла трубку. Я была так счастлива и облегчена, хотела рассказать ей о своих новых занятиях, новой комнате, новой подруге Холли, пока она не оборвала меня на полуслове и не сказала, чтобы я больше никогда ей не звонила. В тот день что-то разбилось во мне, чувство, которым я не могла ни с кем поделиться. Я спряталась в домике у бассейна, за корзиной с мокрыми полотенцами, одна в темноте, и выплакала все, что можно. Там меня и нашел Алек.
Он опустился рядом со мной на промозглый пол и позволил мне порыдать у него на груди. Я едва знала его, но чувствовала себя комфортно в его присутствии. Позже, когда я немного успокоилась, он рассказал мне историю о том, как его родители бросили его в торговом центре во время Рождественских праздников в возрасте пяти лет. Он сказал, что через некоторое время боль утихла, что время притупило воспоминания и залечило шрамы. Что он понимает мои чувства, и что это нормально — чувствовать то, что я чувствую. После этого мы посмотрели все части фильма «Чужой» до рассвета.
— Тогда я впервые понял, как сильно я хочу тебя уберечь, — сказал он. — Я впервые встретил человека, который меня понимает. Никто не понимает меня так, как ты.
Я перестала дышать и заставила себя проглотить последний кусок попкорна. Это чудо, что он не застрял в моем пересохшем горле. Его глаза метнулись ко мне, и я увидела, что впервые за долгое время они были незащищенными. Он хотел меня. Возможно, так же сильно, как я хотела его, и все же что-то сдерживало его.
Он протянул руку и провел большим пальцем по моей щеке, где влажная прядь волос прилипла к коже. Под его кончиками пальцев расцвело тепло, распространяясь по всему