Дикий вьюнок - Юлия Шолох

В его лице отразилась тень удивления.

— Что вы, панна Мариза, я в полном порядке и даже смею заверить, процветаю, — задумчиво ответил князь, смотря перед собой, словно в пустоту.

— Твои глаза стали совершено черными. Их покрывает копоть!

Он слегка улыбнулся.

— Какая ерунда… По сравнению с остальным.

Янош собрался и теперь смотрел мне прямо в глаза. Как тяжело не отвернуться, когда в твою душу заглядывает бездна!

— Я очень богат… панна. Очень. Некогда я и мечтать не смел о подобном состоянии. Теперь я могу позволить себе и своим… содержанкам все. И даже немного больше. Более того, я очень могущественен. Меня опасаются в королевстве и опасаются настолько, что вынуждены со мной считаться, признать за мной право на создание гильдии круоргов, выделить нам земли. Меня боятся все, уважаемая панна. Все, без исключения. Если мне взбредет в голову в соседней деревне потребовать себе для постельных утех самую красивую юную девственницу, мне отдадут ее безо всякого сопротивления, — он лениво растягивал губы. — Да-а, я теперь гораздо более соблазнительная цель для шайнарских потаскух, — губы все улыбались, а глаза все оставались бездушно-пустыми. — Так что моей жизни можно только позавидовать. Куда до Князя тому глупому мальчишке, жалкому слабаку-идеалисту, каким я был раньше.

— Не смей так о нем!

Он смотрел, не мигая. Куда, непонятно. И мимо, и прямо, и одновременно вокруг, будто видел больше, чем способен увидеть обычный человек. На лбу прорезалась глубокая складка.

— Ты плохая служанка. Грубая. Очень непослушная.

Отступать было некуда. Да и зачем?

— Ты превратился в зверя, Янош!

А потом над его головой взвилось облако темного пепла, будто за его спиной раздуло сильным ветром золу потухших углей. Я разглядела только смазанное движение и Янош оказался прямо напротив, очень близко. От него пахло потом и какой-то гнилью, будто он долгое время провел у болота. Может, так и было. Вблизи казалось, что князь устал с дороги и сильно вымотался. Лицо наклонялось сверху, словно расплывалось и увеличивалось.

— Ты очень плохая служанка, Ула, — вдруг сказал Янош практически нормальным тоном. А я даже ответить ничего не смогла, потому что он назвал меня… как прежде.

— И если ты не будешь слушаться, я тебя убью, — так же спокойно добавил он. Медленно протянул руку, поднося к моей шее, будто хотел ее обхватить. На полпути замер, а в глазах замерцала бледная тень, как отражение горящего пламени на стене. Почему-то подумалось, что так выглядит магия круоргов.

— Ах, вот какие у нас новости, — протянул, отодвигаясь назад. — Шайнарский посол был настолько любезен, что не забыл позаботиться о своем лучшем инструменте и защитил его от посягательств? Плюс печать молчания… Занимательно.

Я задержала дыхание. Если… если он попытается меня ударить, амулет вернет ему удар обратно. Так? Или нет? Ведь он почти прикоснулся ко мне и ничего не произошло. Может потому что он не хотел причинять мне вреда? Или просто потому что амулет ничего не смог сделать против мага? Ведь Витольд де Акуила четко сказал, что против сильного мага амулет не выдержит. Только насколько сильного? И потом, может магия круоргов вообще иная и никакого влияния на амулет оказать не способна?

Пока я думала, Янош снова придвинулся, молниеносным, подобным змеиному броску движением протянул руку и дернул за висящую на моей шее цепочку. Она разорвалась легче легкого, будто была паутинкой и в пальцах Яноша остался покачиваться подаренный шайнарским послом амулет. Моя единственная защита.

Я непроизвольно схватилась за шею. Моя единственная защита… А он ее снял. И значит, теперь… Значит, теперь…

Я подняла голову, с ужасом смотря на него снизу вверх. Сейчас князь возвышался высоченной горой и его бледное лицо над воротником темной пыльной куртки казалось далеким и неживым.

— Что, драгоценная панна, — хрипловато поинтересовался он. — Боитесь остаться без своей отражающей стены? Неужели думала что меня, — он снова криво улыбнулся, — остановит такая грубо сработанная подделка? Будто ребенок мастерил.

В горле пересохло, жутко захотелось пить. А кожа от его взгляда першила, будто посыпанная солью.

— Боишься, — мягко повторил Янош. — За себя? Думаешь, что я не удержусь от мести? — он опустил глаза ниже, обводя взглядом мои плечи и грудь. Потом опомнившись, выпрямился и уставился поверх моей головы в стену.

— Не бойтесь, панна Мариза, я вас не трону, — с непонятным выражением произнес. — Побрезгую.

Он отвернулся и пошел к столу.

Так много всего… Слишком много. Почему бы им всем просто не оставить меня в этой комнате, не запереть на замок и не забыть на пару дней о существовании на этом свете одной незаметной служанки? И чтобы никто не появлялся. Не сказать, что я ненавижу людей, не сказать, что безумно люблю. Да, иногда их общество помогает не забывать, что все рано или поздно проходит, но бывают случаи, когда хочется чтобы они все пропали пропадом! И еще когда хочется оказаться подальше отсюда, посреди реки среди гор, где я выросла и чтобы вокруг один только ветер и звезды над головой. И пустота.

Все мои попытки забыться прервались из-за того, что Янош бренчал на столе какими-то железками. Почему он еще здесь? Оскорбил меня, как только мог, даже ни на миг не допустил вероятности моей невиновности…

А амулет, кстати, больше не может остановить моих слов. Как же я сразу не подумала! Я же могу сейчас ему все рассказать! Подробно объяснить, что произошло между мной и шайнарским послом и почему я пошла на подобный обман. Прямо сейчас! Я даже на ноги вскочила. Все просто, все ведь очень просто! Зачем выдумывать, если можно просто…

— Янош!

Он резко оглянулся и снова казался недовольным моим неучтивым обращением. Мелочи! Сейчас я все объясню и закончится этот ужас.

— Я не Мариза! Это был договор с шайнарским послом. Он вытаскивает тебя из клетки, а взамен я выполняю роль Маризы на суде. Послушай, это же так просто…

— Еще хоть слово! — вдруг зашипел маг, всего за секунду превращаясь в круорга и тогда я поняла, отчего они вызывают у народа такую панику. Его лицо будто окаменело, стало похоже на грубо слепленную из белой глины маску, и так не очень подвижные глаза совсем застыли, а над головой нимбом рассеивалась чернота. А еще от него веяло холодом, так же, как от камина веет теплом. Резким порывом ветра поднялись волосы и медленно оседали Яношу на плечи, когда он стал успокаиваться.

Я молчала, а он почти сразу вышел из этого странного состояния. Неторопливо перешел к камину, где схватил за ручку какой-то толстый железный прут, одним концом уткнувшийся в угли и принялся его вертеть. Одновременно продолжил беседовать.