Порученец Жукова - Михаил Гуткин

При этих словах товарищ Сталин нахмурился и покачал головой, но меня уже понесло.

— Во-первых, вы сумели среди всех работ Ленина найти единственную, в которой он обосновывал возможность революции в одной, отдельно взятой стране. Об этой работе я уже упомянула. Во всех остальных работах Ленин утверждал ровно противоположное. Более того, буквально за несколько дней до Февральской революции Ленин на каком-то выступлении сказал, что в России революции не будет в течение ближайших пятидесяти лет. — Хорошо меня дедуля натаскал по этим вещам. — Во-вторых, Ленин до революции долгое время жил за границей и, совсем не понимая важность сельской общины, предлагал совсем другие варианты развития сельского хозяйства страны. Колхозы — это опять ваша идея, выросшая именно из сельской общины. И так далее. Но вы, проводя свою политику, всегда подчеркивали, что Ленин — ваш учитель (это так) и что вы все делаете по Ленину (а вот это не так). И все нормально. Народ уважает Ленина и уважает вас, как ученика и верного продолжателя дела Ленина.

А Никита Хрущев? Сначала вывел партийные органы из-под контроля НКВД (НКВД к тому времени стал называться КГБ — Комитет государственной безопасности), потом на очередном съезде партии сделал закрытый доклад, в котором обвинил вас во всех смертных грехах. Потом стал корежить структуры управления народным хозяйством, и промышленность затрясло, потом что-то еще. В конце концов другие члены ЦК не выдержали и сместили его с поста генсека.[29] Следующий генсек, Леонид Брежнев, был поумнее и пытался исправить то, что наворотил Хрущев. В определенной степени ему это удалось, но возраст… Начиная с какого-то момента состарившийся Брежнев стал лишь парадной фигурой и оставался таковой до самой смерти.

Последний из генеральных секретарей — Михаил Горбачев — с мозгами тоже не дружил. К сожалению, хитрость и ум — это разные понятия и не всегда они ходят вместе. Хитрость помогла Горбачеву стать генсеком. А дальше Горбачев наслушался американцев, твердивших, что в СССР нужна демократия. Очень ему нравилось, когда американцы его хвалили. Но как только он стал вводить демократию, в стране начались беспорядки на национальной почве. Горбачев начал реализовывать идеи пресловутого Егора Гайдара, проповедовавшего, что для развития экономики нужно в стране ввести рынок, как в капиталистических странах. Вот тогда «у нас запляшут лес и горы». Стали вводить рынок, а экономику, наоборот, затрясло, как под напряжением. И как раз к этому времени в партии начались большие проблемы с кадрами, которые, как вы учили, решают все. Дело в том, что региональным секретарям всех уровней надоело, как говорил мой дед, «воровать строго по чину», то есть секретарь райкома никогда не мог хапнуть больше, скажем, секретаря обкома. Они хотели «свободы воровства». В конце восьмидесятых годов первым секретарем ЦК компартии РСФСР стал карьерист Борис Ельцин,[30] который уже думал не о стране, а исключительно о власти. Поэтому он втихую сговорился с партийными главарями (назвать их секретарями ЦК язык не поворачивается) Украины и Белоруссии, и они развалили СССР, получив тем самым возможность полного воровства, каждый в своей стране.

И еще одно звено. В Ветхом Завете рассказывается, как Моисей сорок лет водил евреев по пустыне и только потом они осели на одном месте. Для чего он это делал? Для того, чтобы умерло поколение, родившееся еще в рабстве. Так вот, переход к капитализму произошел через сорок пять лет после победы в войне с Германией. То есть этот переход осуществили совсем другие люди. И классический пример одного из таких людей — это пресловутый Егор Гайдар.

Я замолчала, села и присосалась к графину. Сталин и Берия несколько минут молчали. Потом Сталин заговорил:

— И все-таки, как думал ваш дедушка — с чего все началось?

— Насколько я помню, товарищ Сталин, он твердо считал главной ошибкой и первопричиной всех бед то, что, создав прекрасную команду исполнителей, вы не назначили себе преемника. Причем, с его точки зрения, нужно было не только назначить преемника, но в какой-то момент просто передать ему власть. Дед говорил, что вовремя уйти с почетом — это высший пилотаж для политика.

— Да, товарищ Северова. Жаль, что нельзя сейчас поговорить с вашим дедушкой.

— Почему нельзя? — обнаглела я. — Вполне даже можно. Сейчас как раз время вечернего кормления, после чего с ним можно разговаривать. Он уже умеет выговаривать некоторые слова.

Эти слова наконец разрядили обстановку. И Сталин, и Берия улыбнулись, но через некоторое время их лица снова стали хмурыми. Минуты через две Сталин нарушил тяжелое молчание:

— Скажите, товарищ Северова, вы слышали такое выражение: «И никто не вливает молодого вина в мехи ветхие»?

— «А иначе молодое вино прорвет мехи, и само вытечет, и мехи пропадут; но молодое вино должно вливать в мехи новые; тогда сбережется и то и другое», — завершила я фразу. — Если не ошибаюсь, то это Евангелие от Луки.

— Вы не ошибаетесь. Вас действительно хорошо учили. Но понимаете ли вы, что означает эта фраза, когда речь идет о преемнике?

Вот тут я призадумалась, а потом мне стало даже немного страшно.

— Ой, товарищ Сталин. Кажется, поняла. Она означает, что вам нужно не только найти достойного преемника, но сразу же найти и новых людей, из которых этот преемник сможет сформировать СВОЕ правительство. Иначе преемник попадет в «мехи старые», которые прорвутся.

— Очень хорошо, что вы это поняли. Ладно, спасибо вам, товарищ Северова. Возможно, что спустя некоторое время мы вернемся к этой теме. Я знаю, что вы все это держите в секрете даже от вашего мужа, то правильно. Так и продолжайте. Я попрошу вас время от времени возвращаться к этой проблеме, но не делайте вообще никаких записей. Все храните в памяти. При очередной поездке в Москву можете дополнять материал этой папки, которая будет храниться в личном сейфе товарища Берии. А сейчас желаю вам успеха в работе с товарищем Жуковым.

Глава 41

Выйдя из кабинета Сталина, я призадумалась. Ждать мне Берию или не ждать? Решила немного посидеть в приемной — а вдруг? Но минут за двадцать ничего не произошло. Тогда я не выдержала и попросила Поскребышева зайти и спросить про меня. Он вздохнул, но выполнил мою просьбу. Выйдя из кабинета, Поскребышев сказал, что товарищ Берия еще долго будет беседовать с товарищем Сталиным, а я могу быть свободна. Свободна-то свободна, а как отсюда выбираться? До сих пор меня все время привозили и отвозили на машине Берии. Снова обратилась к Поскребышеву. Он в ответ на мой вопрос кивнул и куда-то позвонил. Потом положил трубку и сказал:

— Спускайтесь вниз, товарищ Северова, вас отвезут в наркомат, а там уже сами.

— Большое спасибо, товарищ Поскребышев. Мне этого вполне достаточно.

Меня быстренько довезли до нашего большого здания, и там я толкнулась к Трофимову:

— Товарищ майор, я могу возвращаться в Минск, но как это лучше сделать? Я ведь самолет заранее не заказывала, да и не факт, что это просто сделать.

— А вам, Анна Петровна, нужен именно самолет? У вас что, сегодня ночью какие-то срочные дела в Минске?

Действительно, зачем мне самолет? Доберусь только к ночи и все равно сразу в общежитие. Значит, поездом.

— Спасибо, товарищ Трофимов, что надоумили. Поеду поездом, вот только не знаю, как с билетами. Легко ли купить билет в приличный вагон прямо на сегодня?

— Для обычных людей очень даже нелегко, но для нас есть специальная бронь. Подождите минуту. — Он куда-то позвонил, назвался и просто сказал, что нужен один билет до Минска в международный вагон сегодня на вечер. — Вот и все, Анна Петровна. Поезжайте на Белорусский вокзал, найдите там военного коменданта вокзала, предъявите свое удостоверение и получите у него билет. За час успеете?

— Легко! Спасибо вам, товарищ майор. Да, книжки в моем кабинете очень хорошие. Спасибо.

— Рад, что они вам понравились. В следующий приезд почитаете. Успехов, Анна Петровна.

Я быстренько добралась до гостиницы. Схватила свой багаж, состоящий из баульчика и чемоданчика, и, спустившись на улицу Горького, села в троллейбус. Через полчаса я уже была на вокзале. Еще десять минут ушли на поиск коменданта и покупку билета. Как раз уложилась по времени, и за пятнадцать минут до отправления поезда я уже удобно расположилась на нижней полке двухместного купе. Минут через пять в дверях купе нарисовался какой-то толстый мужик с солидным чемоданом. Вполне возможно, что это был мой сосед. Но мужик, кинув взгляд на мою форму, почему-то слегка вздрогнул и попятился. Если в душе вы экспериментатор, то советую попробовать пятиться задом по узкому проходу вагона, имея при себе большой и тяжелый чемодан. Выглядеть это будет прикольно, поверьте. Я не удержалась и хихикнула. Мужика, по-моему, это еще больше напугало, он прибавил скорость, потом как-то развернулся и удрал из вагона. Когда поезд тронулся, я увидела его стоящим на перроне и вытирающим голову платком. Интересно, неужели я так грозно выгляжу, что мужик даже наплевал на дорогой билет? Ну и фиг с ним. Мне же проще, поеду одна. По крайней мере, никто храпеть не будет. Да и спокойнее, когда не думаешь, что на полке над тобой лежит туша более центнера весом — вдруг полка не выдержит. Правда, засыпая, я подумала, что стоило бы проверить у него документы. По крайней мере, запомнила бы фамилию. Но если бы документы оказались в порядке, то, возможно, пришлось бы пустить его в купе. Так что пусть живет. Пока живет.