Вольф Мессинг - Борис Соколов

Вот, говорят, что в Польше царил антисемитизм. Оно так, наверное, и было, но я этого никогда не чувствовал. Кордонки помогли мне начать новую жизнь. Я ездил к ним в деревню, когда они состарились. Там меня принимали как члена семьи. И во всей деревне ко мне никто плохо не относился, хотя моя национальность написана на моем лице. Да я ее и не думал никогда скрывать. Я старался ничем не выделяться, всегда жил своим трудом, развлекал людей, предоставлял им иллюзии, — а ведь в этом нуждается каждый…»

Не приходится сомневаться, что всё изложенное выше — плод творческой фантазии Шенфельда. Единственное, что здесь верно относительно Мессинга, это, скорее всего, то, что импресарио Мессинга действительно звали Кобак. Но эту деталь Шенфельд наверняка почерпнул из мемуаров Мессинга. Имена великих ясновидцев частью были взяты Шенфельдом из общедоступных источников, а частью просто придуманы.

Даже если на мгновение принять на веру версию Шенфельда о том, что они вместе с Мессингом сидели в ташкентской тюрьме, то и тогда кажется совершенно невероятным, чтобы он так подробно запомнил разговоры с телепатом, что сорок с лишним лет спустя смог воспроизвести их разговоры в виде пространных диалогов с множеством названий и фамилий. То, что Шенфельд в тюрьме вел дневник, представляется невероятным. А если бы все-таки вел, то не преминул бы сослаться на него в своей документальной повести. Однако Шенфельд ссылается лишь на собственную память. Впрочем, можно допустить, что никаких разговоров с артистом Шенфельд вообще не вел, а целиком их выдумал, отталкиваясь от прочитанных им позже мемуаров Мессинга.

Совершенно непонятно, зачем было Мессингу признаваться в обмане зрителей случайному сокамернику, даже если маг всерьез опасался, что из тюрьмы уже не выйдет. Можно спорить о том, насколько сильно верующим человеком был Мессинг, но одно не вызывает сомнений: он был верующим иудеем, а не христианином, и понятие христианского покаяния было ему чуждо. Тем более сомнительными кажутся признания Вольфа Григорьевича в том, что ассистентки подсказывали ему с помощью заранее обговоренных слов, что именно и где надо искать. Ведь в мемуарах Мессинг подробно описал метод кодовых слов и категорически заявил, что никогда этим методом не пользовался. Очевидно, Шенфельд просто хотел представить Мессинга лжецом.

Что забавно, Шенфельд приписывает Мессингу нелюбовь к книгам. Однако московские друзья Вольфа Григорьевича свидетельствуют, что он много читал, особенно книги по психологии, детективы, фантастику и книги о животных. Да и сам Мессинг в мемуарах отмечает, что в его квартире «несколько сотен любимых книг». Характерно, что Шенфельд заставляет Мессинга признаваться в том, что, помимо идеомоторных способностей, он использовал банальный обман зрителей, с помощью кодовых слов, обозначающих различные предметы. Мессинг в мемуарах приводит примеры использования артистами метода кодовых слов, однако при этом категорически заявил, что он такими методами никогда не пользовался.

Вот как запомнилось Игнатию Шенфельду, тогда гимназисту третьего класса, выступление Мессинга во Львове в 1928 году: «На подмостках суетился человечек с торчащим крючком носом и лохматой головой; взгляд у него был пронзительный. Голос был скрипуч, а речь хотя и невнятна, но повелительна. В своем темном костюме он был удивительно похож на нашего преподавателя математики по прозвищу Галка. Не все его номера захватывали юных зрителей, но были и интересные. Вот он хватает кого-то за руку, стремится из зала и находит в уборной спрятанную шапку. Браво! Браво! Но Антек Мерский и Метек Барщ, два наших озорника, перемигнулись — и когда один из них в присутствии ассистентки спрятал в коридоре перчатку, другой ее тут же потихоньку перепрятал. Напрасно метался озадаченный телепат, выкрикивая свои заклинания! В конце концов он сник и плаксиво пожаловался, что кто-то в зале хулиганит и не дает ему сосредоточиться».

Нисколько не сомневаюсь, что именно это выступление Мессинга с последующим разоблачением Шенфельд выдумал с начала и до конца, просто для того, чтобы еще раз доказать, что «раввин с горы Кальвария» никаким телепатом не был, а был обыкновенным мошенником. Хотя вполне возможно, что какое-то выступление Мессинга в межвоенной Польше он действительно видел, причем совсем не обязательно во Львове.

Иркутский следователь Николай Китаев доказал, что Шенфельд в своей повести прав по крайней мере насчет того, что в межвоенной Польше Вольф Мессинг отнюдь не был известным артистом, хотя на основании этого сделал и более глобальный и, как мне кажется, ошибочный вывод о том, что документальная повесть Шенфельда достоверна во всем, что касается Мессинга. Руководитель отдела научной информации национальной библиотеки Польши, доктор Мирослава Зыгмунт сообщила Китаеву:

«1. Мы просмотрели шесть журналов межвоенного периода, занимавшихся парапсихологией, оккультизмом, тайными знаниями — “Обэим”, “Подсолнечники", “Мир духа”, “Мир сверхчувственный (не постигаемый чувствами)”, “Духовные Знания”, “Свет”. Ни в одном из них не появлялась фамилия Вольф Мессинг, хотя упоминались другие, известные в то время ясновидцы.

2. Также “Библиография Варшавы. Издания за 1921–1939 гг.” не упоминает ни одной статьи на тему В. Мессинга.

3. В книге Юзефа Свитковского “Оккультизм и магия в свете парапсихологии” (Краков, 1990. Перепечатка книги, изданной редакцией ежемесячного журнала “Лотос” во Львове в 1939 г.) также не появляется фамилия В. Мессинга. Автор описывает гороскоп маршала Юзефа Пилсудского, но просчитанный и нарисованный другим ясновидцем — Ю. Старжэ-Дзежбицким. Юзеф Свитковский был выдающимся польским парапсихологом, проводил собственные исследования во Львовском университете, собрал и описал деятельность многих медиумов, телепатов, польских и иностранных ясновидцев.

4. Из содержания вышеперечисленных работ можно сделать вывод, что В. Мессинг не был в Польше широко известным и признанным медиумом. В междувоенный период было очень много “чародеев”, магов, прорицателей, выступающих на многочисленных встречах и в цирках, но они всерьез не воспринимались в среде парапсихологов, поэтому их деятельность не была описана.

5. В доступных изданиях, афишах, проскрипционных немецких письмах, а также в “Подробной книге слежки (наблюдений) в Польше” — Sonderfahndungsbuch Polen, изданной криминальной полицией в июне 1940 г., фамилия В. Мессинг также не упоминается».

Из этого следует, что Мессинг был далеко не самым известным ясновидцем и телепатом в Польше. И выступал он, по всей вероятности, не в Варшаве или Кракове, а в польской провинции. Неслучайно единственная статья межвоенного периода, которую Мессинг цитирует в своих мемуарах, появилась в одной из провинциальных польских газет. Кстати сказать, отсутствие известности для артиста в условиях рыночной экономики, как правило, означает и отсутствие денег. Можно предположить, что Мессинг все предвоенные годы вел достаточно скромное существование.