90 миль до рая - Владимир Ераносян

– Папа! Что ты кричишь? – прервал его детский голосок.

– Элиан… Мой мальчик! С тобой все в порядке?! – опомнился Хуан Мигель, проглатывая комок в горле.

– Все хорошо, папочка. Наконец-то ты позвонил, а то я так соскучился, – прошептал он.

– Я тоже соскучился, любимый мой… А почему ты говоришь шепотом?

– Просто я не один. Потом меня наругают, если я скажу что-нибудь не то.

– Я обязательно передам тебе сотовый телефон, и ты сможешь звонить сам, когда захочешь, и говорить то, что хочешь.

– Ух ты, здорово… – негромко запищал Элиан, озираясь по сторонам. – Ты что, плачешь?

– С чего ты взял… Нет. Что за уколы тебе делают?

– Я не знаю, папа. Но меня от них тошнит, а вчера вырвало.

– Потерпи, скоро все это закончится, – подбодрил сына отец.

– И мы снова будем все вместе – ты, я и мама? – спросил Элиан. – Плохо, что мама потеряла память.

– Потеряла память? – не понял Хуан Мигель.

– А ты не знал? Она ничего не помнит и никого не узнает. Сперва ее выкрали инопланетяне на летающей тарелке, потом они ее вернули на мыс Канаверал, но она всех забыла, даже меня и тебя. Доктор сказала, что как только к ней вернется память, она сразу найдется, но это произойдет не скоро. – Голос мальчика стал увереннее, видимо, эти слова у его временных опекунов считались правильными. – Я успею еще раз съездить в Мир Будущего Epcot – я уже отослал потомкам свою фотографию с Микки-Маусом. Когда мама найдется и ты приедешь в Соединенные Штаты, мы еще раз сфотографируемся в парке Диснея и оставим потомкам наш общий снимок.

– Сыночек мой, я, твои родные бабушки Ракель и Мариэлла уже приехали в Соединенные Штаты, чтобы забрать тебя домой, на Кубу… – подбирая нужные слова, пытался объяснить отец.

– Ты уже приехал?! – удивился мальчик. – Ну, тогда оставайся здесь. Я не хочу на Кубу. Мне сейчас никак нельзя на Кубу… Ведь мама здесь, в Соединенных Штатах. Надо дождаться, когда к ней вернется память, но это произойдет не скоро…

– Они специально тебе это говорят, они тянут время, сынок. – Разум Хуана Мигеля не находил, что сказать шестилетнему мальчику, но из его сердца рвалась правда. Судьбой маленького Элиана стали эксперименты над его сознанием и глубокое горе, которое ему предстояло пережить. Сообща они смогут преодолеть его. Папа поможет ему повзрослеть раньше срока, так уж получилось. Уста Хуана Мигеля вымолвили то, что Элиан должен был узнать рано или поздно, но лучше ему было услышать это от родного и любящего отца. – Твоя мама умерла, мой мальчик, она бы никогда тебя не забыла… Она сейчас в раю, вместе с ангелами… Высоко, на небесах… Все люди когда-нибудь оказываются там и находят друг друга.

– Она не умерла! – заплакал Элиансито, и из его рук выхватили трубку.

– Ну что, допрыгался, – злорадно произнес Делфин. – С помощью психоаналитиков мы без труда докажем, что ты травмируешь психику ребенка. Этот разговор был последним. Больше тебе не удастся доставать нас своими звонками…

– Они промывают ему мозги, – пожаловался Хуан Мигель своему адвокату. – И они больше не подзывают его к телефону.

– Боюсь, что формальный повод для подобных действий у них теперь есть, – грустно покачал головой Грэг Крэйг. – Апелляционный суд в очередной раз вынес устраивающий их вердикт. Им удается затягивать процесс. Никакой конфискации и конвоирования мальчика – предложение службы СИН и прокурора Рино они просто высмеяли с помощью своих психиатров-экспертов. Кроме того, они нашли свидетелей – недавних перебежчиков с Кубы, давших показания под присягой, что ты жестоко обращался с Элианом и бил его маму. Ты не сможешь больше с ним говорить. Их адвокаты утверждают, что мальчик тебя боится.

– Но это ложь! – возмутился Хуан Мигель, – Я даже не наказывал его – он всегда был послушным мальчиком, и с Элисабет мы редко ссорились, когда были вместе. Во всяком случае, до рукоприкладства дело не доходило.

– Я знаю, что ты хороший отец и отличный человек, – резюмировал Крэйг. – Но постарайся набраться терпения. На нашей стороне закон и поддержка официальных властей.

– Они не уважают ни закон, ни свою власть, а еще хотят, чтобы мы не уважали свою, – со злостью выдавил Хуан Мигель. – Мой мальчик никогда не боялся меня, никогда не боялся Кубы…

Крэйг включил телевизор – было время новостей по каналу ABC.

– Сейчас сам во всем убедишься. – Он хотел наглядно проиллюстрировать вышесказанное.

– Я Диана Сойер, – представилась корреспондентка. – Мы ведем репортаж из Майами, где на площади перед домом Ласаро Гонсалеса, опекуна шестилетнего кубинца Элиана, продолжает бессрочную акцию протеста кубинская община. Как видите, здесь уже никого не останавливает тот факт, что акция постепенно приобрела противозаконный характер и вылилась в беспорядки, которые сопровождаются строительством баррикад, погромами и мародерством. На одной из улочек в Маленькой Гаване только что обнаружен труп полицейского с огнестрельным ранением в голову, несколько манифестантов устроили акт вандализма прямо перед зданием Федерального суда – были сожжены американский флаг, чучела президента Клинтона и прокурора Рино. Вчера над государственной символикой глумились неподалеку от знаменитого Центра Гусмана в майамском Даунтауне, где американский флаг был разорван и сожжен на глазах у многотысячной толпы, выходящей из Центра после представления. Что касается самого Элиана, то он по-прежнему находится в окружении своих родственников, которые заявили на пресс-конференции во Фридом Тауэре следующее, цитирую: «Кастро получит мальчика только через наши трупы».

– А вот что говорит Элиан, – продолжал тему ведущий программы.

Элиансито угрожающе возносил свой перст к небу, приговаривая:

– Я на Кубу не вернусь! Там плохо, у детей нет игрушек. Папа, не ругай меня больше. Если хочешь, оставайся…

– Адвокаты семьи уверяют, что отец ребенка страдает психическими отклонениями, которые временами близки к психозу. – Ведущий комментировал мелькающие на экране снимки Хуана Мигеля, из которых можно было понять, что он крайне возбужден и несдержан, а быть может, даже взбешен. – Воссоединение с таким человеком, как утверждает адвокат Хосе Гарсия Педроза, нанесет непоправимый вред ребенку.

– Эти фотографии сделаны на футбольном матче в Карденасе, – обреченно произнес Хуан Мигель. – Я болел за команду официантов Варадеро…

Тот же день

Москва. Россия

Ресторан «Старая Гавана» на Талалихина, 28, в двух шагах от Волгоградского проспекта, стал излюбленным местом встреч сотрудников СВР, курирующих латиноамериканские страны, и их кубинских коллег. Он работал круглосуточно, превращаясь из респектабельного ресторана днем в зажигательную дискотеку с ритмами реггетона и сальсы ночью. Атмосфера Латиноамериканского континента была воссоздана здесь мастерски. И не только с помощью развлекательной программы, выложенного в фойе мрамором Острова свободы и национальных флагов Бразилии и Кубы, свисающих с потолка. Публика искала здесь не эклиптический алтарь сантерии и христианства, не календарь с портретом Че и даже не хваленый мохито. Все это можно было при желании обнаружить и в других барах, клубах и забегаловках космополитичного пятнадцатимиллионного мегаполиса. Просто это был самый дешевый способ посетить рай. Вернее, его приближенную копию. Здесь действительно делали самый лучший в Москве мохито и подавали гуарапо – божественный сок из сахарного тростника. Хотя разве может сравниться мохито в Москве с коктейлем из рома, мяты и лайма, сделанным на Острове свободы, даже в самой отдаленной забегаловке в гаванском пригороде Гуанамо или на убогой заправке на пути из Сьюидад де ла Гавана в курортный Варадеро.

В «Старую Гавану» приходили испытывающие ностальгию по родине представители латиноамериканской общины, влюбленные в Кубу русские парни и, конечно же, русские девчонки, масса москвичек и приезжих, зачастую не самых востребованных, в поисках не особо привередливого мачо-латиноса, который если и не научит танцевать сальсу, то хотя бы отымеет как следует. И улыбнется своей белозубой улыбкой утром в ответ. Пусть только потому, что в отличие от наших ребят они все время улыбаются. Неважно, главное, что с ними можно было расслабиться вдоволь и повеселиться всласть. «Мачо», в основном бедные студенты или выходцы с Кубы, бросившие якорь в зажиточной столице России, за два года оправившейся от дефолта, тоже мечтали – или осесть в Москве насовсем с помощью фиктивного брака, или вернуться домой богачами.

Своеобразную касту гостей составляли работники посольств и агенты спецслужб. Эти были в костюмах, во всяком случае, до тех пор, пока не перебирались из ресторанного зала в помещение с длинной барной стойкой, где после полуночи начиналась настоящая вечеринка, шумная и непредсказуемая. Резидент дружественной кубинской разведки в Москве и по совместительству атташе по культуре кубинского посольства Диего Херардо Лопес уверял коллег, что «Старая Гавана» идеальное место для конспиративных свиданий именно по причине его шумности, враги не смогут ни подслушать, ни записать разговор, как бы рядом они ни находились. Когда посол однажды упрекнул его в неуместном для бойцов невидимого фронта постоянстве в выборе места встреч, Лопес выдвинул иную аргументацию – мистическую… Посольство Кубы располагалось в двадцать восьмом доме на Спиридоновке, ресторан находился в двадцать восьмом доме на Талалихина, отец посла, прославленный герой ангольской эпопеи, родился в 1928 году. Ход с отцом честолюбивого посла был тонким. Выходит, цифра «28» для кубинцев в Москве счастливая.