Весенний детектив - Наталья Борохова

Она подобралась настолько близко, что различала практически все детали, ну, немножко мешал дикий виноград, выбросивший густую листву. Ах, вот на какой почве сошлись два соседа, не водивших до сегодняшнего вечера дружбы! На скамейке стояла бутылка, на газетке разложена примитивная закуска — поразительная аккуратность.

— Давай по маленькой? — предложил Лобзень (явно выпить).

Цокнули стаканы.

— Что ж ты не сказал про него, когда мама напала на Леську? — задал вопрос Алик с набитым ртом.

— О-о-о! — покрутил кистями рук в воздухе Лобзень. — Для вас круглая задница и смазливая фотокарточка гарант невиновности.

— А для вас? — усмехнулся Алик.

— А для нас, — жевал Кеша, — важна справедливость.

— Так почему ж ты не заявил при всех, что он заходил к Борьке, раз любишь справедливость?

— Справедливость, Алик, распространяется только на меня, — вздохнул Лобзень. — Вот скажи я: «Юрка тоже там был», — что он со мной сделал бы? Ты видел, как он Борьке морду бил? Нет? А я видел. Настоящее смертоубийство! Борька в два раза больше, а морду ему набили. У Юрки же тела нет, у него одни мышцы и кулаки. А где он работает? В личной охране директора завода. Туда простаков не берут. Меня не взяли бы, тебя тоже.

— Так почему ты не сказал, что он был у Борьки? — уперся Алик.

— Слышь ты, тупой, не понял? Боюсь я его. Приду домой, а он меня… Нет, дорогой, я хочу жить. Хоть и паскудная жизнь, а мне нравится. Вот приедут завтра ментяры, им я все и выложу.

— Когда он заходил к Борьке? Во сколько?

— Ну, ты даешь… — рассмеялся Лобзень. — Я ж не знал, что он его замочит, на часы не посмотрел. А тебе не все равно — когда и почему? Заходил! Как с работы пришел, так и зашел.

— Странно, что его мама не видела. Она слышит, как мышь пробегает, и сразу мчится посмотреть.

— Может, видела, да смолчала, как я. Тоже боится его. Или вот так: Юрка прокрался тихонечко, потому что замыслил злое дело.

— А причина? — не унимался Алик.

— Выпьем?

— Нет, я больше не буду. Мама запах за версту чует.

— Какой послушный! — заблеял Лобзень, что в его исполнении было смехом. — Ты что, мальчик? Самому пора детей иметь.

— Запилит, а я этого не люблю. Так за что он Борьку?

Лобзень сначала выпил, громко глотая, шумно втянул носом воздух, сунул что-то в рот и сказал:

— Ты вот книжки читаешь и не знаешь, что такое ревность? Юрка ж заводной, а Борька тоже был не подарок…

— Алик! Алик, ты где? — Мамочка забеспокоилась.

— Да здесь я, во дворе, — откликнулся великовозрастный сынок. — Курю.

Под шумок Леся убежала домой, упала на стул. Сердце у нее скакало, в голове поселился хаос — совсем ничего не соображала. Поставив локти на стол, Леся сжала холодными пальцами виски (короче, в прямом смысле взяла голову в руки). И стала думать.

Значит, Юрка побывал у Борьки сразу после работы. Машину муж сегодня не брал (в ней какая-то неполадка), поэтому Леся не могла знать точно, когда он пришел с работы. А Юра прямиком направился к Борьке. Нет-нет, ее муж не шел специально убивать самодержца сортиров, это вне сомнений! Вероятно, возникла спонтанная ссора. Юрик в самом деле заводной, особенно, когда дело касается его жены, ну и заехал ему в рожу, началась драка, в результате…

— О, господи! — всхлипнула Леся. — А Лобзень преподнесет, будто он специально… И Юру посадят… Что же делать?

Она не успела придумать, как выйти из ужасающего положения, ибо хлопнула дверь, и Леся подскочила — вернулся муж с вопросом:

— Ты еще не ложилась?

— Я… — нервно мяла она пальцы. — Я тебя ждала… Мне страшно одной.

А почему он ей не сказал, что заходил к Борису? Не доверяет? Жене? Собственно, они друг друга еще мало знают, чтобы доверить такой жуткий факт.

— Сядь, — бросил Юра, усаживаясь и не сняв легкой куртки. Леся плюхнулась на стул, уставилась на мужа выжидающе. — Запомни: ты туда не ходила.

— Как?! — распахнула она глаза. — Я же…

— Говори тише, у нас тут везде локаторы. Я вспомнил все, о чем шла речь сегодня. Ты не призналась, что заходила к нему. Так Полынь Петровна утверждала.

— Но я же и не отрицала, — возразила Леся.

— Скажем, что отрицала. В том бедламе, когда все орали хором, трудно услышать, кто и что говорил.

— Меня видела Полынь…

— Да пусть докажет, что видела! — возмутился любящий муж. — Скажем, она нарочно на тебя указывает, у нее к тебе личная неприязнь.

— Она ко всем относится с неприязнью.

— Особенно к Борьке. И вообще, у нее галлюцинации по причине возраста. Леся, слушай меня и насмерть стой: не была, ничего не видела, ничего не знаешь. Ты поняла?

— Поняла. Но Борьку убили, Юра. Нас все равно…

— Затаскают, — согласился он. — Ну и что? Будешь делать, как я скажу, мы вывернемся. А менты пусть ищут, кто его замочил. Нам ведь неизвестно, может, к нему еще кто-то заходил. Зачем же тебе за того кого-то отвечать? Да и не могла ты его… не могла! Такого борова? Чушь. Я — другое дело.

— Что — ты? — насторожилась Леся.

— Ну, если б я ему врезал, то от моего кулака он летел бы туда, где его нашла Полынь Петровна. Я докажу, что не ты его грохнула.

Леся смотрела на мужа во все глаза. Но нет, он не признался. Тем не менее Юра придумал какой-никакой, а выход. Он озабочен, чтоб Леся не пострадала, к тому же не верит, что она… Так ведь он же сам там был! Причем, выходит, после нее, а признаться не хочет. Но, может, и правильно, что даже она не должна знать? Вдруг нечаянно выдаст его. От волнения, например. Значит, так и случилось: завязалась драка… На что же Юрка надеется? Среди милиции не все поголовно дураки, там есть и умные. Они вычислят, догадаются, найдут улики…

— У тебя одна серьга в ухе. Где вторая? — заметил он.

— Где-то потеряла, — рассеянно ответила Леся.

— Идем спать, — предложил Юра, растирая ладонями лицо. — У меня уже ум за разум зашел. Завтра утром еще раз все хорошенечко обдумаем. Утро вечера мудренее, верно?

Поднялись наверх. Спальню Леся обожала. Сама клеила обои с тисненым узором, выбирала мебель, ради чего объездила все магазины и нашла: дешево, но не отличишь от импортной. А как только пригрело солнышко, балконная дверь не закрывалась, и спальню наполняли естественные ароматы весны. Кстати, один куст сирени настолько высок, что его ветки достигают балкона. Не надо срезать лиловые гроздья и ставить в вазу, где цветы быстро погибнут, — они заглядывают прямо в спальню. Но сейчас аромат сирени…

— Зачем закрыла балкон? — спросил Юра, успевший лечь.

— Дождь собирается, еще зальет, — забираясь под одеяло, сказала Леся.

Юра обнял ее, потянулся поцеловать. Конечно, дома у них на первом месте любовь, потом все остальное. Но не сегодня же!

— Ты что? — уперлась она в его плечи руками. — У нас за стенкой труп!

Но разве ж это помеха для Юрки?..

— Он лежит в первой комнате, как минимум там еще одна стенка, — зашептал он, да с таким жаром, что у Леси дыхание перехватило. — От стрессов лучшее средство секс.

— У тебя секс от всех болезней, даже от несварения, — еще упиралась она.

— Леська, думай обо мне, а не о трупе. Пошел он к черту!

Сверкнула молния, осветив голубым огнем спальню, Леся непроизвольно вздрогнула. И тут же ощутила поцелуй — горячий, сильный. Раскат грома сотряс дом, но уже не отвлек. Зашуршали листья под тяжелыми каплями…

Юра спал, Леся нет. Она прижималась к его плечу щекой и думала над словами, которые он вскользь обронил внизу: «Я докажу, что не ты его грохнула». И докажет. Если признается ментам, что был у Борьки. Впрочем, Лобзень собрался сам рассказать, чертов сексот. Ну, пусть еще попросит взаймы — не обрадуется, он теперь зимой снега у нее не выпросит. Ладно, с человекообразным все ясно. А как быть с Юркой? Его же посадят!

Разволновавшись от безвыходности, Леся села на постели, перевела глаза на мужа. Сверкнула молния, на миг она увидела его безмятежное лицо. Неужели он убил? И спит спокойно? Однако оправдательный аргумент был готов: получилось случайно, не преднамеренно, по большому счету он не виноват… И все-таки Юрка попадет в убийцы, ее Юрка, которого она любит безмерно, как семнадцатилетняя девчонка. Никогда и ни к кому подобных чувств у нее не возникало. И будет любить, даже если он перебьет всех соседей. Некоторые просто напрашиваются. Ужас, а не мысли…

Но тут и одна дельная осчастливила Лесю: надо утром рассказать мужу о том, что ей удалось подслушать. Ну да, все же так просто. Сразу не сообразила, не в том состоянии была — от шока, что ее муж убил Борьку, сама чуть не умерла. Так, это первое. А что еще надо сделать?

Улики! Юрка наверняка оставил там свои следы! Их обнаружат и тогда… Нет, их не обнаружат. Борьку все равно не вернешь, а Юрка не должен сесть.

Она тихонько встала с кровати, на цыпочках и не дыша выбралась из спальни. Внизу обдумала, что нужно взять. Достала чистые тряпичные перчатки, в которых работала в саду, высаживая анютины глазки, вытащила новенькую тряпку из упаковки. Пожалуй, достаточно. Ах да, фонарик… Он лежит на полке в прихожей. Теперь все.