Гадюка - Биннур Шафак Нигиз

– Ты первый начал, – прошептала я.

Его губы изогнулись в опасной ухмылке, и на миг мой разум помутился.

– Если я начал, то уже не остановлюсь.

Я долго не сводила глаз с его лица. Когда он понял, что мне нечего сказать, а время пронеслось над нами, как прошлое, он опустил ногу и медленно отошел от кровати. Его взгляд по-прежнему был устремлен на меня. Наконец, он прикрыл глаза, и я заметила голубоватые тонкие сосуды на его веках, напоминавшее корни дерева, уходящие глубоко в землю. Когда он снова открыл глаза, это древо пылало в огне ярости, вытекающем из его зрачков.

В воздухе между нами раздавалось биение сердец ангелов, ступающих по канату смерти и трясущихся от страха.

Чем больше я наблюдала за ним, тем сильнее боялась его.

Ничего не сказав, он развернулся и вышел из комнаты, оставив меня в одиночестве.

После его ухода я некоторое время не двигалась. Вскоре тело нажало на красную кнопку, словно доказывая мне, что оно находится в лапах болезни, и мое сознание отключилось так же, как деактивируется робот. Я отправилась в царство Морфея, и мне казалось, что я нахожусь в глубоком сне, но в то же время бодрствую. В моей душе бушевала буря, которая хотела поглотить сама себя.

Когда буря в моем сознании утихла, сон отхлынул, как кровь из вены, и покинул мое тело. Веки потяжелели настолько, что я не могла даже разлепить их. Ногами я попыталась стянуть с себя одеяло, потому что все мое тело горело. Даже не открывая глаз, я чувствовала, как темнота опускается на меня. Когда огонь в ноющих веках разросся и достиг моего сознания, боль в висках запульсировала так, что у меня свело зубы.

Я заставила себя открыть глаза и с тревогой огляделась по сторонам, но увидела лишь темноту. Я чувствовала себя очень грязной, потому что тело было покрыто потом, а озноб сменился жаром, опаляющим меня изнутри. Боль в горле не утихала и стала настолько невыносимой, что мне хотелось руками разорвать глотку. Я села и стала осматриваться в полной темноте, как усталый воин в наступившем хаосе. Было так темно, что если бы мои глаза уже не привыкли к ней, то я бы решила, что ослепла.

Я не знала, который сейчас час и сколько я провела в постели, сгорая в лихорадке, но знала, что Эфкена нет дома. Вероятно, его не было дома с того момента, как он ушел вместе с Джейхуном. Я не знала, дома ли Ярен, но она, скорее всего, была здесь. Я спустила босые ноги на пол, и по моей коже пробежала ледяная дрожь. Я отчетливо помнила, что, когда Эфкен укладывал меня в постель, на ногах были мокрые носки, а стопы ныли от немыслимой боли. От осознания того, что он снял с меня носки, я нахмурилась. Мои щеки почему-то загорелись, но я проигнорировала это чувство и, встав с постели, медленно двинулась в центр комнаты словно привидение.

Мне отчаянно хотелось думать, что я сама стянула с себя носки в пламени лихорадки и просто забыла об этом. Отбросив стыд, я с трудом нащупала дверь в темноте и вышла в коридор, освещенный лишь полоской тусклого света. С каждым шагом боль в ногах становилась все более мучительной. Осознав, что падающий в коридор свет исходит из гостиной, я направилась прямо туда, всем сердцем надеясь, что не встречу Эфкена. В гостиной находилась лишь Ярен. Она сидела в единственном кресле и сосредоточенно читала книгу, лежащую у нее на коленях. Она даже не замечала меня, пока я стояла в дверях и наблюдала за ней. Торшер, окрасивший гостиную в алый оттенок, отбрасывал на нее тень.

Внезапно она отвлеклась и подняла взгляд на меня. Сначала ее большие черные глаза расширились от удивления, а потом на ее губах засияла улыбка.

– Я тебя не заметила, – сказал она, закрывая книгу и усаживаясь боком. – Тебе уже лучше? Должно быть, лучше, если ты встала с постели.

– Все в порядке, – ответила я, прячась за наглой улыбкой и профессионально скрывая от нее всю свою боль. Сделав несколько шагов по гостиной, я почувствовала головокружение и остановилась. Обхватила руками талию и стала глубоко дышать, отчего у меня тут же обожгло горло.

– Ты уверена, что все в порядке? – Она нервно провела ладонями по мягкой обивке дивана. Ее черные, как сажа, волосы были собраны в большой пучок на макушке, цвет кожи был на несколько тонов темнее, чем у Эфкена, но полные губы и прямой нос подтверждали их кровное родство. – Давай я приготовлю тебе что-нибудь. Я не очень хорошо готовлю, но смогу накормить тебя.

– Спасибо, но все, что мне сейчас нужно, – это горячий душ и чашка горячего кофе.

– Я дам тебе чистую одежду, а горячую воду найдешь в ванной. – Улыбаясь, она встала с кресла и направилась к выходу. – Пойдем.

– Спасибо, – сказала я, выражая свою благодарность, как могла. Она относилась ко мне как к человеку, была милой и старалась помочь мне всем, чем могла. Я вслед за Ярен вышла из гостиной.

Она отправилась в свою комнату и принесла мне чистую одежду и полотенце. Двигаясь очень осторожно, я вошла в достаточно просторную ванную, осмотрелась и стала медленно снимать одежду, прилипшую к телу. Когда на мне осталось одно только нижнее белье, я посмотрела на овальную ванну, стоящую в другом конце. Она была черной, как и плитка, покрывающая все стены и пол.

Ванна была достаточно большой, но очень мрачной, поэтому я предпочла душевую кабину. Расстегнув лифчик, я повернула вентиль и включила воду. Сняв с себя последнюю деталь белья, я встала под горячую, почти обжигающую воду и почувствовала, как грязь стекает с моего тела, мышцы расслабляются, а кости будто становятся на место. Мои чувства обнажились так же, как и тело. К тому времени, когда я плотно закрыла вентиль, вся ванная полнилась белым паром, который струился вокруг меня и обволакивал словно туман. Я намотала волосы на кулак и выжала их, безмятежно слушая, как капли воды ударяются о плитку.

Я завернулась в полотенце и стала стирать капли воды с кожи. Ярен дала мне комплект белья, состоящий из черного спортивного лифчика и сексуальных черных шортиков, а также белый свитер объемной вязки и черные обтягивающие легинсы, которые мне не терпелось надеть.

Кончиком полотенца я вытерла лицо, а потом, взявшись