Сплав закона - Брендон Сандерсон

– Не называй меня «дорогушей».

– Как скажешь, голубушка.

Мараси наблюдала, молча и с любопытством. Похоже, Уэйну нравилось дразнить эту женщину. Вообще-то, хоть помощник Ваксиллиума и пытался вести себя беспечно, он постоянно поглядывал на Ранетт и потихоньку продвигался через комнату все ближе и ближе к ее креслу.

– Какая разница. – Ранетт вернулась к работе. – Мне, вообще-то, наплевать. Но новый «стеррион» ты не получишь.

– Ничье оружие не стреляет так точно, как твое, Ранетт.

Она не ответила. Но бросила сердитый взгляд на Уэйна, который уже завис у нее над плечом, глядя на пистолет.

Улыбнувшись, Ваксиллиум вернулся к изучению заготовок. Мараси присоединилась к нему, не зная, что еще делать. Разве они пришли сюда не для того, чтобы спланировать следующий шаг? Ни Ваксиллиум, ни Уэйн будто не собирались браться за дело.

– Между ними что-то есть? – понизив голос, спросила Мараси, кивком указывая на Уэйна и Ранетт. – Она ведет себя точно брошенная возлюбленная.

– Уэйн может об этом лишь мечтать, – прошептал в ответ Ваксиллиум. – Ранетт не интересуется им в этом смысле. Не уверен, что она вообще интересуется мужчинами. Но это не мешает Уэйну пытать счастья. – Он покачал головой. – Подозреваю, что все это – приезд в Элендель в поисках умыкателей, встреча со мной – было устроено лишь ради того, чтобы в конце концов убедить меня отправиться к Ранетт. Уэйн знает, что она впустит его, если только он будет со мной и мы будем заниматься чем-то важным.

– Вы странная пара.

– Стараемся.

– И что же мы предпримем теперь?

– Пытаюсь решить. Пока что, если мы тут продержимся достаточно долго, она, возможно, даст мне новый револьвер.

– Или пристрелит из-за того, что вы ее раздражаете.

– Не-ет. Не припоминаю, чтобы она стреляла в того, кого пустила за порог. Уэйна это тоже касается. – Ваксиллиум поколебался. – Она, скорее всего, позволит вам остаться, если захотите. Здесь безопасно. Готов спорить, в одном из ближайших домов сменяют друг друга меднооблачники, которые за плату обрабатывают весь квартал. Ранетт ненавидит, когда кто-то чувствует, как она использует алломантию. Сомневаюсь, что в Эленделе наберется хоть полдюжины людей, которые знают, что она тут живет. Одному Гармонии известно, каким образом Уэйн ее выследил.

– Мне бы не хотелось тут оставаться. Пожалуйста, что бы вы ни задумали, возьмите меня с собой.

– Я не могу в вас разобраться, Мараси Колмс. – Ваксиллиум взял со стола небольшую коробочку с патронами.

– Вы раскрыли несколько из самых тревожных преступлений, какие только знавало Дикоземье, лорд Ваксиллиум. Сомневаюсь, что я могу сравниться с ними по загадочности.

– Ваш отец очень богат. Судя по тому, что я о нем знаю, уверен, он бы мог обеспечить вам достойное содержание до конца ваших дней. Вместо этого вы пошли в университет и выбрали одну из самых трудных программ обучения.

– Вы сами отказались от весьма удобного положения, – заметила Мараси, – и предпочли жизнь вдали от комфорта и современности.

– Верно.

Мараси взяла из коробки патрон, покрутила в руке. Патроны как патроны.

– Вы когда-нибудь чувствовали себя бесполезным, лорд Ваксиллиум?

– Да.

– Трудно представить, что успешный человек вроде вас на такое способен.

– Случается, что успех и восприятие существуют независимо друг от друга.

– Это точно. Что ж, милорд, большую часть жизни мне вежливо говорили, что я бесполезна. Бесполезна для отца по причине своего рождения; бесполезна как алломантка; бесполезна для Стерис – для нее я обуза. Иногда успех может смягчить восприятие. По крайней мере, я на это надеюсь.

Ваксиллиум кивнул:

– У меня для вас задание. Это будет опасно.

Мараси бросила патрон обратно в коробку:

– Принести пользу и исчезнуть в единственной вспышке пламени и звука стоит большего, чем прожить целую жизнь и ничего не добиться.

Он посмотрел ей в глаза, оценивая искренность.

– У вас есть план? – поинтересовалась Мараси.

– Времени маловато для плана. Это скорее догадка с подпорками. – Ваксиллиум поднял коробочку с патронами и, повысив голос, спросил: – Ранетт, это что такое?

– «Туманные» патроны.

– «Туманные»? – переспросила Мараси.

– Древний термин, – пояснил Ваксиллиум. – Связан с «туманным убийцей» – обычным человеком, натренированным убивать алломантов.

– Я работаю над боеприпасами, которые можно было бы использовать против каждого из основных типов алломантов, – рассеянно проговорила Ранетт. Она раскрутила рукоять пистолета и теперь разбирала его на части. – Эти патроны предназначены для алломантов-стрелков. У них керамические наконечники. Когда алломант толкнет летящую к нему пулю, он сдернет с нее металлическую заднюю часть, но керамическая продолжит движение и попадет в цель. Возможно, они даже лучше алюминиевых, которых алломант вообще не чувствует и потому знает, что надо прятаться, а не полагаться на алломантическое отталкивание. Эти же он почувствует и решит, что сможет отвести их в сторону… и окажется на полу в луже крови.

Уэйн тихонько присвистнул.

– Клянусь Разрушителем, Ранетт! – воскликнул Ваксиллиум. – Я еще ни разу так не радовался, что мы на одной стороне. – Он поколебался. – Или, по крайней мере, что ты на своей собственной стороне, с которой мы не так уж часто конфликтуем.

– Что вы собираетесь с ними делать? – спросила Мараси.

– Делать? – не поняла Ранетт.

– Вы их будете продавать? – уточнила Мараси. – Запатентуете идею и будете выдавать лицензии на производство?

– Если я так сделаю, их захотят заполучить все, кому не лень! – Болезненно скривившись, Ранетт покачала головой. – Полгорода явится сюда, чтобы мне докучать.

– Патроны для хватателей? – спросил Ваксиллиум, поднимая другую коробку.

– Они похожи, только керамические части по бокам, – пояснила Ранетт. – Не так эффективны – по крайней мере, не при стрельбе на дальних расстояниях. Большинство хватателей защищают себя, притягивая пули к бронированной пластине на груди. Эти пули взрываются, когда их тянут при помощи алломантии, и получается керамическая шрапнель. Должны работать на расстоянии в десять футов или около того, хотя могут и не оказаться смертельными. Мое совет – целиться в голову. Я пытаюсь увеличить дальность.

– Патроны для ищеек?

– Производят более сильный шум. Выстрели несколько раз вокруг ищейки, и обостренные чувства приведут к тому, что он рухнет на пол, зажимая уши. Довольно неплохо, если алломанта надо брать живым, хотя, когда имеешь дело с ищейкой, для начала придется потрудиться, чтобы его разыскать.

Ваксиллиум заглянул в последнюю коробку:

– И патроны для громил.

– В них, по правде говоря, ничего особенного. Пули крупнее, пороха побольше, наконечники широкие и полые, металл мягкий – это чтобы увеличить убойную силу. Громила может продолжать двигаться еще долго после того, как в него попали несколько раз, поэтому его следует повалить на достаточно долгое время, чтобы тело сообразило, что ему следует умирать, а не сражаться. Конечно, самый лучший способ расправиться с громилой – с первого раза попасть ему в голову.

Громилы не могли, как Майлз, мгновенно исцеляться. Они обладали большой выносливостью и не обращали внимания на раны, хотя те в конечном счете могли их убить.

– Хм, – произнес Ваксиллиум, изучая один из длинных патронов. – Они все нестандартного калибра. Нужно специальное оружие.

Ранетт не ответила.

– Это очень хорошая работа, Ранетт, – продолжал Ваксиллиум. – Даже по твоим меркам. Я впечатлен.

Мараси ожидала, что неприветливая женщина отмахнется от комплимента, но Ранетт улыбнулась, хотя явно пыталась скрыть свое удовлетворение:

– Так кому, ты говорил, угрожает опасность?

– Заложницам. Среди них кузина Мараси. Кто-то собирается использовать их, чтобы произвести на свет новых алломантов.

– И Майлз в этом замешан?

– Да. – Тон Ваксиллиума был серьезным. Обеспокоенным.

Ранетт колебалась, все еще согнувшись над разобранным револьвером.

– Третье гнездо сверху, – наконец проговорила она. – В самом конце.

Ваксиллиум прошел вдоль стены, сунул руку в гнездо и вытащил гладкий серебристый револьвер с рукоятью, на которой чередовались разделенные серебряными полосами волнистые вставки из оникса и слоновой кости. Ствол, длинный и серебристый, был так хорошо отполирован, что почти светился в ровном сиянии электрических ламп.

– Это не «стеррион», – сказала Ранетт. – Это лучше.

– Восемь камор, – проговорил Ваксиллиум, удивленно вскинув бровь, когда повернул барабан револьвера.

– Иваринская сталь. Она крепче и легче. Это позволило утончить стенки между каморами и увеличить их число, не делая его слишком громоздким. Видишь рычажок в задней части, под ударником?

Ваксиллиум кивнул.