По следу «Аненербе». Вангол-3 - Владимир Прасолов

Красков опять указал вверх.

– Все, выполняй приказ, Вангол.

– Есть!

Вангол встал и, забрав со стола свой доклад, вышел из кабинета полковника. Через два часа он представил тот же доклад об операции, но в нем появилась информация об установлении местонахождения и незаметном преследовании группы немцев в пещере. Немцы, возможно, почувствовали погоню, шли быстро, торопились, пренебрегая страховкой, в результате чего погибли по собственной неосторожности, сорвавшись в ледяную расщелину. Пришлось Ванголу соврать, самую малость, но главное – он дополнительно указал, заострив на этом внимание, что в составе группы были монахи-проводники, вероятно знавшие путь к источникам тайных знаний. С их гибелью установление места, к которому стремились немцы, стало невозможным. Дабы пресечь возможные повторные попытки, вход в пещеру был взорван на глубину не менее двадцати метров. Проникновение в пещеру в настоящее время абсолютно невозможно.

Красков внимательно прочитал доклад Вангола и заверил его своей подписью. Через три дня группа была собрана для подготовки к новой операции. Перед строем Красков тихо сказал:

– За выполнение задания по обезвреживанию в нашем тылу разведгруппы противника объявляю благодарность. Спасибо.

Он жестом остановил положенное по уставу: «Служим…» – и продолжил:

– Здесь, – он поднял в руке папку, – новое, очень ответственное и сложное задание. На подготовку две недели. Надеюсь, времени хватит? Отдохнули там, на природе… – Полковник улыбнулся разведчикам. – Вангол за мной, остальным вольно, разойтись.

В зимовье, несмотря на его явно столетний возраст, было тепло и уютно. Натопленная Кольшей небольшая, из речного камня, печь весело потрескивала сухими дровами, наколотыми еще в прошлом году и сложенными в поленницу под небольшим берестяным навесом. Пловец быстро выздоравливал. Через неделю уже почти перестал хромать. Еды хватало, Кольша рыбачил в ручье, умело ловил в силки рябчиков, которых было в изобилии, только свистни. Свистулю-манок Кольше сделал из трубчатой птичьей косточки, найденной здесь же, Пловец. Ловко и быстро, а главное, свист был точно такой, каким самка подзывает к себе самца или если чуть сильнее и длиннее давать трель, то будто задиристый самец зовет противника на поединок…

– Почему так мир устроен, что надо обязательно есть, чтобы жить? А значит, кого-то убивать, вот хоть птицу эту. Летала бы себе да летала… – ощипывая рябчика, ворчал Кольша.

– Вообще-то, Кольша, можно и без мяса обойтись, не у нас, конечно, но есть земли, где лето круглый год. Овощи, фрукты разные растут в изобилии. Выращивай и питайся на здоровье. А мир, наверное, так устроен потому, чтобы в нем ничего лишнего не было и бесполезного. Все в нем устроено так, что обязательно для чего-то нужно. Все из земли приходит и в нее возвращается. А она все принимает в себя и растворяет в себе, опять же из этого порождая новое.

– Лето круглый год – это как? А весна, осень, а зима?

– Нет, конечно, и там есть и весна, и осень, и зима, только мороза там совсем не бывает, а значит, и снега. Тепло там во все времена года. Растения вечнозеленые, пальмы, кипарисы…

– Ты что, там был?

– Был. В Испании, воевал. Выполнял интернациональный долг, а если попросту, бил фашистов, помогая народу другой страны. Я ведь военный, офицер, Кольша, старший лейтенант, командир взвода разведки… был. Ну, да это в прошлом.

– Расскажи, я никогда не слышал о войне, о дальних странах, расскажи, Пловец!

– Хорошо, Кольша. Хороший ты парень, тебе расскажу, только уговор такой – никому боле о том не расскажешь.

– Крестом клянусь.

– Верю, так вот тогда, для начала, давай по новой знакомиться, зовут меня Сергей, фамилия Лемешев. А Пловец – это погоняло лагерное, кличка. Родом я из донецких степей, там, в детстве, похоронил отца с матерью в голодные годы. Потом детдом в Сталинграде. Оттуда и ушел служить в Красную армию, учился в военном училище, потом, уже лейтенантом, попал в разведку. Увидел один начальник, как я ради интереса ножи метаю. Увидел и выдернул меня из артиллерии, куда я был направлен, в свое подразделение, а потом в разведшколу. Вот так я военным разведчиком стал.

– А что такое военный разведчик? – спросил Кольша.

Пловец несколько секунд молчал, глядя на мальчишку, а потом расхохотался. До него не сразу дошло, что почти все, о чем он рассказывал Кольше, для того было абсолютно неизвестно. Он ведь в школе не учился и книжек не читал. Он вообще не знал, что означает слово «офицер». Он не понимал, что такое армия. Даже что такое степь, он наверняка не знал, поскольку вырос вот в этой глухой тайге, в которой степей и в помине нет.

– Прости, Кольша, прости, не обижайся на мой смех. Ты, если что непонятно, сразу переспрашивай, я поясню, а то я тут тебе все рассказываю, рассказываю, а ты же и половину не понял, так?

Кольша кивнул.

– Не хочу тебя пугать, но трудно тебе придется, такому. Тут другим быть надо. Понимаешь, чтобы среди простых мирских людей жить, много нового придется тебе узнать и понять. Я не говорю принять, нет, но смириться с этим придется. А то, что сейчас в России происходит, так и подавно. Война, Кольша, война… Можно, конечно, под дурака косить, но тут я тебе не помощник.

– Не хочу я в дураках ходить. Учиться буду.

– Где ж ты учиться будешь?

– А где ты учился?

– Я в детдоме, там и школа была, но ты уже большой парень, тебя туда не возьмут. Тебя, если поймают, в лагерь отправят для несовершеннолеток, а там школа другая будет. Не, дураком оттуда ты, Кольша, не выйдешь, ты смышленый и сильный, дураки там навсегда остаются, в земле сырой. Ты оттуда, вернее всего, бандитом или вором выйдешь, вот так вот. Потому нельзя тебе им попадаться. Лучше иди к своим, в тайгу, там вы еще какое-то время поживете. Но поверь мне, недолго. Найдут вас и там. Советский Союз большой, но спрятаться в нем сейчас ой как трудно.

– Советский Союз?

– Да, Кольша, страна наша сейчас называется Союз Советских Социалистических Республик, если сокращенно, СССР или Советский Союз.

– А как же Россия?

– Россия в нем основная и самая большая республика, РСФСР называется. – И Пловец расшифровал и эту аббривиатуру.

– Ничё, я запомнил, – с трудом повторив непривычное слово про себя, сказал Кольша.

– Ну вот, процесс обучения уже пошел, – рассмеялся Пловец. – Давай перекусим, а то больно уж смачно сковородка шкварчит с рыбехами.

– Рыбу хорошо прожаривать надо, обожди еще немного, и будет готово.

Кольша наловил хариусков в ручье, и сейчас они покрывались на сковородке розовой корочкой.

После ужина Сергей много рассказывал Кольше о том, в какой стране он живет. Все, что помнил по истории России, про Октябрьскую революцию, про войну с фашистами. Хотя, если честно, про то, что происходило на фронтах, он и сам толком не знал. Но знал одно – немцев с земли родной гнать надо.

– А ты куда пойдешь? – спросил Кольша.

– Мне дорога теперь одна – на фронт. Только как туда попасть беглому зэку… В лагеря я больше не вернусь, это точно. Воевать пойду, Кольша.

– Возьми и меня с собой, вместе попробуем. Тайгой пойдем, пехом. В тайге не пропадем, я в ней как дома.

– Верю, парень, однако, Кольша, мал ты еще для войны. Хотя в Гражданскую был такой герой, Гайдар, в шестнадцать полком командовал. Тебе-то сколь?

– Четырнадцать скоро будет.

– Да? Я думал, постарше ты. Что ж, пока отсель пехом до фронта доберемся, тебе как раз шестнадцать и исполнится, только к тому времени война, наверное, закончится, Кольша.

– Что, так далеко до войны?

– Как тебе сказать, война, она сейчас по всей стране, везде люди воюют, только по-разному. А на фронте, там с оружием в руках немца бьют. Я вот газетку на курево у одного из тех, на перевале, прихватил. Здесь стихи сильные напечатаны, Илья Эренбург, поэт, написал, за живое берут, вот слушай. «Тысяча девятьсот сорок первый» называется, это год, когда война с немцами началась.

Пловец вытащил сложенную газету, раскрыл ее и начал читать:

Мяли танки теплые хлеба,И горела, как свеча, изба.Шли деревни. Не забыть вовекВизга умирающих телег,Как лежала девочка без ног,Как не стало на земле дорог.Но тогда на жадного врагаОполчились нивы и луга,Разъярился даже горицвет,Дерево и то стреляло вслед,Ночью партизанили кустыИ взлетали, как щепа, мосты,Шли с погоста деды и отцы,Пули подавали мертвецы,И, косматые, как облака,Врукопашную пошли века.Шли солдаты бить и перебить,Как ходили прежде молотить.Смерть предстала им не в высоте,А в крестьянской древней простоте,Та, что пригорюнилась, как мать,Та, которой нам не миновать.Затвердело сердце у земли,А солдаты шли, и шли, и шли,Шла Урала темная руда,Шли, гремя, железные стада,Шел Смоленщины дремучий бор,Шел глухой, зазубренный топор,Шли пустые, тусклые поля,Шла большая русская земля.

Когда прозвучала последняя строка, Кольша проглотил комок в горле. Он никогда не слышал стихов, он даже не подозревал, что слова можно так складно произносить. Он, слушая эти стихи, что-то внутренне понял и решил для себя. Он не вернется теперь к своим, в тайгу. Он русский и должен защищать свою землю. Возьмет его с собой Сергей или нет, но он тоже пойдет воевать с врагами, которые вот так… которые… В глазах Кольши горели избы его деревни…