Месть орков - Ричард Кнаак

Визит Красуса к Мелигосу практически не дал никаких результатов: дракон пообещал обдумать его просьбу — и только. Красус подозревал, что Мелигос рассчитывал сам в своё время разобраться с Десвингом. Кажется, ледяной левиафан не сознавал, что время драконов, всех драконов, на исходе. Если Крыло Смерти не остановить сейчас, скорее всего, его не удастся остановить никогда.

И вот теперь Красусу предстояло пересилить себя и сделать следующий шаг.

— Я должен сделать это, — внушал он себе.

Ему необходимо разыскать других великих драконов, других Аспектов. Убедив одного из них, возможно, ему удастся получить и от Мелигоса обещанную помощь. Властительница Сновидений всегда была самой недосягаемой из них… и, значит, наилучший вариант — попытаться выйти на контакт с Властелином Времени, чьи слуги уже не раз отказывали Красусу в аудиенции.

Выбора нет, придётся предпринять ещё одну попытку.

Красус встал и быстро подошёл к скамье, на которой были аккуратно расставлены флаконы и пузырьки со всевозможными колдовскими снадобьями. Ряд за рядом он оглядел многочисленные сосуды и магические талисманы, которые вызвали бы не только неподдельную зависть у всех советников Кирин Тора, но и породили бы немало вопросов о том, как ему удалось добыть все это. Если бы они знали, сколько времени он посвятил изучению колдовского искусства…

Вот оно! Красус замер перед небольшим флаконом с одним-единственным засушенным цветком.

Роза Вечности. Пять лепестков совершенно разных оттенков окружали золотую сферу. Красус взял в руки флакон, и слабый аромат разбудил в нём воспоминания далёкой юности. Колдун немного помедлил и осторожно протянул руку к поблекшему цветку… и, едва его тонкие, длинные пальцы коснулись Розы Вечности, к ней мгновенно вернулись все её великолепные цвета.

Огненно-красный. Изумрудно-зелёный. Девственно-белый. Синий, как морские глубины. Чёрный, как полночное небо. Каждый лепесток излучал такую красоту, какая не снилась ни одному творцу. Ничто не могло сравниться по красоте с Розой Вечности, ни один цветок не обладал таким волшебным ароматом.

Красус на мгновение задержал дыхание и раздавил чудесный цветок.

Раскрошенные лепестки осыпались на ладонь. Лёгкое покалывание пробежало по ладони к кончикам пальцев, но колдун не обратил на это внимания. Подняв лепестки высоко над головой, колдун произнёс заклинание, а затем бросил их на пол.

Едва коснувшись каменного пола, останки цветка превратились в песок. Песок начал устилать пол, засыпая, пожирая все на своём пути…

…и, в конце концов, Красус остался стоять в центре бескрайней пустыни. Вокруг него простирались нескончаемые волны песка.

Такой пустыни не видел ни один смертный, даже Красус. То тут, то там, насколько хватало глаз, в бесконечных песках виднелись остатки разрушенных крепостных стен, потрескавшиеся и разъеденные эрозией статуи, покрывшиеся ржавчиной доспехи и оружие и (маг судорожно сглотнул) наполовину утопленный в песке скелет какого-то невиданного гигантского животного, в сравнении с которым даже крупный дракон показался бы карликом. Там были и дома. Сначала можно было подумать, что эти строения и скелеты живых существ — часть одной исчезнувшей цивилизации, но, стоило приглядеться повнимательнее, и становилось понятно, что ни здания, ни останки никак не связаны между собой. Тень зубчатой башни, построенной людьми королевства Лордаэрон, падала на величественное здание, без сомнения, возведённое карликами. Чуть дальше высился храм с провалившимся куполом — напоминание об исчезнувшем мире Азерот. Сам Красус стоял у развалин мрачного, аскетичного строения — жилища какого-нибудь вождя орков.

Из ближайшей дюны, наполовину уйдя кормой в песок, торчал остов корабля, достаточно крупный, для того чтобы взять на борт дюжину воинов. Следующая, не такая большая дюна была усыпана поблёскивающими на солнце доспехами времён первого монарха Стромгарда. Наклонившаяся статуя эльфийского клирика, казалось, возносила молитвы над судном и доспехами.

Удивительная, невероятная картина, которая заставила даже Красуса замереть на месте, походила на необъятную, жуткую коллекцию древностей какого-нибудь Божества… что было не так уж и далеко от истины.

Ни один артефакт из этой коллекции не был рождён в этой пустыне. Правда заключалась в том, что эти земли не породили ни одной расы, здесь никогда не существовало никаких цивилизаций. Все удивительные экспонаты, представшие перед колдуном, веками собирались по всем уголкам земли. Красус с трудом верил собственным глазам. Одни только усилия, которые необходимы для того, чтобы переместить в пустыню все эти реликвии — невероятно огромные и в то же время удивительно хрупкие, — поражали воображение.

Колдун ждал. Каким бы захватывающим не было это зрелище, Красус начинал терять терпение. Время шло, но ни малейшего намёка на то, что о его присутствии в пустыне стало известно, он не уловил.

События последних недель истощили запас терпения колдуна, и, наконец, оно лопнуло.

Красус сосредоточился на массивной статуе наполовину быка, наполовину человека. Левая рука кентавра была выброшена вперёд, словно это каменное изваяние приказывало пришельцу уйти прочь.

— Я знаю — ты здесь, Носдорма! — выкрикнул Красус. — Я знаю это! Мне надо поговорить с тобой!

Только маг-дракон умолк, поднялась песчаная буря. Тучи песка взвились в воздух. Порывы ветра пытались сбить колдуна с ног, но он не уступал. Ветер выл с такой силой, что Красус вынужден был закрыть уши ладонями. Казалось, ветер задался целью поднять чужака в воздух и выбросить прочь, но колдун не сдавался. Он напряг все свои физические и магические силы и не отступал. Он не мог отступить! Не мог, не сказав то, что должен был сказать!

Наконец даже песчаная буря смирилась с упрямством колдуна. Она отступила к ближайшей дюне. Высоко в небо поднялся столб песка.

Столб закрутился воронкой и… приобрёл очертания дракона. Песчаное существо размером едва ли не больше Мелигоса расправило огромные коричневые крылья. Песок продолжал подниматься вверх, и чудище становилось всё больше и больше. Казалось, к песку примешивается золото, и чудище, представшее перед Красусом, заблестело в ослепительно ярких лучах солнца пустыни.

Ветер стих, но ни одна песчинка, ни одна золотая крупинка не осыпалась с туши гигантского дракона. Левиафан забил крыльями и вытянул вперёд длинную шею. Веки его открылись — на Красуса смотрели глаза из драгоценных камней цвета солнца.

— Кораэлстраз-з-з… — выдохнуло песчаное чудище. — Ты осмелился наруш-щ-шить мой покой? Ты пос-с-смел помеш-ш-шать моему отдыху?