Поэзия Африки - Антология

«— пишу тебе…» (23)

Перевод А. Ревича

— пишу тебе из этой зимней страныгде птицы сошли с умачтоб свихнулся тот кем стал я сегодня

с этой землей ты связала меняа у нас обожженные травы и водыа здесь Южный Крест не укажет пути

— из этого зимнего города я пишуведь птицы сошли с умаони одолели тревогуи завели предсмертную песнь

наши руки уже неспособны изобрести огонь очагаостров шагает по каждой из наших улицплотью моей защищенной гневом ведомый моима я добровольно ушеля рвался увидеть похожа ли ты на себя

— пишу тебе из этой комнаты зимнейптицы сошли с умавсю ночь их продрогшие крылья стучалив неприкрытые окна наших тел обнаженных

и вот в каждом звуке мы умираемв каждой израненной птице!

МАЛАВИ

ДЭВИД РУБАДИРИ[158]

Стэнли[159] встречается с Мутесой[160]

Перевод Б. Слуцкого

Таково было время:Днем — жара,Ночью — холодИ, конечно, москиты.Таково было время,А цель была — королевство.

Редкая цепь усталых носильщиков,Покрытых живописным отрепьем;На бритых головах громоздятсяРазбитые сундуки.Нрав у них веселый и пылкий,Свирепое и палящее солнцеПоднимает их дух,Губит их надежды,Каждый день потогонный им тела иссушает,А на привалахМухи вцепляются в их пропотевшие спины.

Так они шли,А жара еще только начиналась.

Каждый день падал измученный пони,Его бросали на равнине хищникам;Каждый день валился тощий, как скелет, человек,Его бросали на равнине масаям[161];Но все продолжали тащитьсяВо главе с вождем, одетым в хаки;Он их вдохновлял, он вселял в них надежду.Затем наступил голодный переход,Голодный и знойный.Нил и Ньянца,Как два близнеца,Голубели среди зеленого края.Люди запели и запрыгали,Как молодые газели у заводи.Сердца бьются чаще,Ноша кажется легче,Если стертых ног коснуласьВодяная прохлада.А когда засветились костры Мутесы,Перестали бояться голодных гиен,Стали хвалиться своими подвигами.

Теперь вместо палящей жарыБудут песни, смех и танцы.

За банановой рощей виднеется деревня,Сквозь тростник изгороди глядят дети.Так они были приняты.Ни женщин, поющих приветствия,Ни барабанов в честь белого посла;Только молчаливые кивки нескольких стариковИ раскат барабана,Чтоб собрать весь двор Мутесы,Потому что деревня не доверяла.Тростниковые ворота распахнуты,Молчанье,Но молчанье на мгновенье —Молчанье, когда принимают решенье.Выступает высокий черный король,Он возвышается над худым бородатым белымИ, схватив тощую белую руку,Понижает голос до шепота:«Мту Мвеупе карибу» —«Добро пожаловать, белый».Ворота из полированного тростника закрываются.И Запад впущен.

Африканское бдение

Перевод Б. Слуцкого

Вечер уже вызолотил дальние холмы,Когда я пробираюсь по извилистой тропинке,Чтобы повстречаться с ней,Моей черной возлюбленной.

Она наполняет у заводиПоследний за день кувшин.Огибая знакомые заросли,Я уверен, что найду ее там,Как всегда находил с тех пор,Когда мы были вместе впервые.

Останавливаюсь и жду;Сначала показывается горло кувшина,Потом нагие смуглые плечи,Стройная шея,Окаймленная бусамиЦвета закатного зарева.Черные глаза поворачиваются ко мне,И — молниеносная тень улыбки.

Вот и все, что она говорит,Вот и все, что хочу услышать.Посторонилась, дала мне пройти;Когда бочком я прохожу мимо,Наши глаза встречаются,И бесконечное мгновеньеМы понимающе глядим друг на друга.«Завтра в это же время?» — говорит мой взгляд.А ее: «Я не опоздаю».

Черный работяга в Ливерпуле

Перевод Б. Слуцкого

Я прошел мимо него,Слоняющегося на задворках,Сутулого, напряженного, измученного,Понурившего голову.То была черная теньСреди черных теней.

Я всмотрелся;Наши взоры встретились,Но на его темном негритянском лице —Ни веселой улыбки,Ни надежды,Ни сулящего надежду желания.ВзглядВспыхнул и погас,Пронзая безразличие толпы,Страстно ищаЛицо,В котором мелькнет понимание.

Он,Черный ливерпульский работяга,Покинул отчизнуС надеждойОбрести себяВ стране свободных.Но разве солнце,Приветствовавшее его рожденье,Сияет и сейчас?Во всяком случае, не здесь —Здесь вся его надежда на лопату,Здесь его удел — смиренье.

Думы после работы

Перевод Б. Слуцкого

Чистый смех африканских детейВечерами звучит еще громче;На глухую эту деревнюНиспадает вечер, как мантия,Все таинственно покрывая.

ТащусьСо службыДомой в деревню,Мой кирпичный казенный поселок,В мою новую ссылку.В этом новом поселкеНикому я глаза не мозолю.

Перейду по жерди пропасть,Оседлаю неодолимую бурю.Так все и пойдетТихо-мирно.Детский смех раздается,ВозвращаяПростые радости,Мне неведомые доныне.

Двойная маска. Народность бауле (Берег Слоновой Кости). Патинированное дерево. Высота 27 см. Частная коллекция, Канны

Африканская гроза

Перевод Б. Слуцкого

С западаМчатся тучи, торопясь за ветром,Круто разворачиваются,Где придется,Словно стаи саранчи,Вихрятся,Хватают что попалоИ подбрасывают, словно безумцы,Гонящиеся за призраками.

Разбухшие тучиСкачут на хребте у ветра,Скапливаются, чтобы оседлать холмы,Машут над ними мрачными, зловещими крыльями;Ветер свищет вдаль,И деревья гнутся, чтоб освободить ему дорогу.

В деревнеКрики восхищенных ребятишекМечутся, сливаясьС воем кружащегося вихря;ЖенщиныС малышами за спинойМеста подходящего не сыщут,Возле хижин рыщут,Потерявши голову;Ветер свищет вдаль,И деревья гнутся, чтоб освободить ему дорогу,Платья плещут, как изодранные флаги,Разлетаясь,Чтобы обнажить манящие груди —Острые ослепительные вспышки.Грохот, рокот, трескВ разливанном шествии грозыИ в чаду багровеющего дыма.

Владыка африканской ночи

Перевод Б. Слуцкого

Солнце повисло над холмистым западом,Запечатлевши длинные острые тениНа темнеющих склонах;Одинокие усталые парни,Измотанные долгим переходом,С мычащим, сонным, тяжелым на подъем стадомПоворачивают в деревню.

Позади задымленных хижинТрещат очаги и кипят котелки,Покуда полногрудые молодухиКормят перед сном сопящих детей.Тьма заглатывает день,Небеса просыпаются,Сквозь темные тучиГлазеет серебряная луна,В то время как в недрах темнеющих хижинВозникают черные тела.

В ночи негромко звучитБум-диди-бум барабанов.Сначала робко и медленно,Потом непрерывно и мощно,Настойчиво ухая и бухая,Переполняя ночьВолнующим и горячащим кровьТрепетом.Рывки ритмичных ног,Хлопки плещущих рук,Песни, рвущиеся ввысь,Когда ритм вселяется в ритмичные мышцы,Тела кружатся и корчатсяВслед нарастанию и убыли барабанов.

Затем уголь покрывается пеплом,Ночь остываетИ танцорыОдин за другимТают во тьме,Оставляя после себя тишину,Чтобы наглая соваУлюлюкнула свое «спокойной ночи».

Едва в леденящей лесной тьмеПроснетсяТайная жизнь,Гневный, яростный, презрительный ревРаздерет ночь, словно гром,Отошлет барабаны спать.

Симба —

Он стоит и смотрит,Потом надменно зевает,Пылающее величествоВ чернильной тьме ночи,Владыка африканской ночи.

МАЛАГАСИЙСКАЯ РЕСПУБЛИКА