Любовники и лжецы. Книга 1 - Салли Боумен

– Тут тихо и хорошие спагетти. Можно спокойно поговорить.

Когда официант принес им спагетти, салаты и разлил вино, Паскаль вытащил записную книжку.

– Ну что ж, – возгласил он, как на открытии совещания, – приступим.

– Рассмотрим возможные ниточки? Давай.

– В первую очередь это, конечно, фирма по доставке почтовых отправлений. Мы выясним, куда и кем были отправлены две остальные посылки. Это, возможно, поможет нам понять, почему они были отправлены и не намеренно ли кто-то подбросил нам этот след.

– Кроме того, сам Макмаллен… – Джини подалась вперед. – Мы должны вычислить его семью и друзей, проверить его прошлое – Оксфорд, службу в армии и так далее. Это поможет нам в поисках.

– Дженкинс снабдил меня кое-какими контактами – имена и телефонные номера Он прислал их вместе с пленкой. – Паскаль задумчиво побарабанил по записной книжке. – К примеру, на пленке упоминается его сестра Видимо, бывшая актриса. С ней бы стоило поговорить.

– Она живет в Лондоне?

– Да, рядом со Слоун-сквер. И родители его до сих пор живы. Отец занимается историей искусств. Дженкинс говорит, он – выдающийся ученый.

– Они тоже в Лондоне?

– К сожалению, нет. В Шропшире. Это в нескольких милях отсюда. С ними лучше общаться не по телефону, по крайней мере сначала. Значит, сначала займемся сестрой и друзьями.

– Их много?

– Дженкинс говорит, что нет. Макмаллен, похоже, одиночка.

– К тому же у нас есть Хоторн, – напомнила Джини. – Он сам мог бы помочь нам проверить то, что рассказал Макмаллен. В конце концов, если Хоторн требует блондинок каждый месяц, ему их кто-то должен поставлять! А где этот загадочный кто-то их находит? Вот, к примеру, ты, Паскаль… Где бы ты стал искать блондинок?

Паскаль пожал плечами.

– В агентствах по эскорт-услугам, среди девочек по вызовам. Достаточно поговорить с главным портье в любом из лондонских отелей.

– Но Хоторн сам вряд ли стал бы этим заниматься, не правда ли?

– Нет, конечно. Просто я хочу сказать, что в принципе тут нет ничего сложного. Если у мужчины есть деньги, то найти женщину для него сущий пустяк.

– Едва ли бы он сам стал бы обращаться в агентства, – покачала головой Джини. – Там чересчур много народа, а это слишком рискованно.

– Я тоже так думаю, но, с другой стороны, вдруг Хоторн прикрывался чужим именем?

– Но он слишком известен, его бы сразу же узнали.

– Ну и что? Не он первый и не он последний из знаменитостей, пользующихся услугами девчонок по вызовам. Молчание и готовность выполнить все желания купить несложно, если знаешь, куда обратиться.

– Ты говоришь как большой знаток этого дела.

– Я и есть большой знаток. Мне уже приходилось сталкиваться с этой публикой.

– С девками по вызову? С проститутками?

– С моделями, с массажными салонами, с бандершами. Естественно. Будет тебе, Джини, – нетерпеливо побарабанил он по блокноту. – От кого, по-твоему, я получаю наводки? От президентов банков? Ты же знаешь, какой работой я занимаюсь.

– Да уж, знаю, – отвернулась Джини.

На некоторое время воцарилась тишина. Паскаль делал какие-то записи, а Джини ковырялась в тарелке. Она обнаружила, что потеряла всякий аппетит. Вопрос о том, какой работой занимается теперь Паскаль, что снимает и о чем пишет, лежал между ними, словно некая неизвестная земля, которую Джини хотелось бы исследовать. Ей хотелось спросить Паскаля, почему он занялся этим делом и не считает ли это предательством самого себя. Однако вопрос этот был из тех, задавать которые не так-то просто. Пожалуй, лучше он подождет до тех пор, пока она не поработает с Паскалем подольше, пока у него не появится больше оснований быть с ней откровенным. Потому что сейчас он не доверял ей, по крайней мере не до конца, и Джини чувствовала это. А может, он вообще никому не доверял. Одно лишь упоминание о его жене, ребенке или работе – и створки раковины тут же захлопываются.

Когда Паскаль заговорил о своих источниках, по его лицу пробежало облачко, но теперь, когда он погрузился в записи, оно прояснилось. Джини наблюдала за тем, как, сосредоточившись, Паскаль сплетал слова в фразы. Его темные, уже седеющие на висках волосы упали ему на лоб, глаза были устремлены в блокнот, лежавший на столе. Сейчас она могла беспрепятственно смотреть на Паскаля и испытывала от этого тайное удовольствие.

Паскаль и изменился, и не изменился одновременно. Вот небольшой шрам на левой скуле, оставшийся от детских проказ. Когда-то давно, лежа в своей сотрясаемой оглушительной музыкой комнате, под которой находилась дискотека, Джини нащупала этот шрам на лице Паскаля, когда он крепко спал в ее кровати. Своими пальцами она изучила всю географию его, такого дорогого ей лица: глаза, губы, нос, подбородок, шея, волосы. Она помнила особый запах, исходивший от его кожи, прикосновения его рук, слова и способы любви. Она помнила все до мельчайших деталей: как трепетало его тело, как он двигался. Воспоминания были острыми, а потому болезненными. Сейчас недоставало одного, самого главного компонента, который придавал бы смысл всему остальному. Раньше им было достаточно посмотреть друг на друга, чтобы понять все. Но тогда им, влюбленным, не нужны были слова, язык взглядов был их языком.

– Что-то не так? – неожиданно спросил Паскаль.

– Нет, ничего, – резко вернулась она в менее приятное настоящее. – Почему ты спросил?

– Ты вдруг загрустила.

– Не загрустила, а сосредоточилась. Я думаю обо всей этой истории… – Она помахала рукой официанту. – Выпьем еще кофе?

Он кивнул и закурил сигарету.

– У нас есть еще одна ниточка, – продолжила она скороговоркой. – Тот листок, который я обнаружила в квартире Макмаллена. Ты не забыл о нем? Может быть, в нем какая-то важная информация, хотя, конечно, необязательно.

С этими словами она вытащила лист бумаги и протянула его через стол. Нахмурившись, Паскаль поднес его поближе к зажженной свече.

– Три группы цифр. Это не даты. Они могут оказаться чем угодно: измерениями, какой-то комбинацией… Они могут быть старыми или недавними…

– Обрати внимание, Паскаль, они написаны очень тщательно.

– Это ничего не значит. Возможно, кто-то сделал запись для памяти, а потом ему потребовался лист бумаги, чтобы подложить под фотографию в рамку, вот он и взял этот. Может, это вообще не Макмаллен писал.

– Верно. – Джини забрала у Паскаля бумагу и внимательно всмотрелась в написанное. – Как же так получилось с Макмалленом? Зачем выходить на Дженкинса, а потом исчезать?

– Судя по всему, между тем днем, когда он передал Дженкинсу пленку, и двадцать первым декабря прошлого года что-то произошло. Возможно, он решил, что ему грозит опасность.