Корректировщик (СИ) - Бадевский Ян

И начинаю копать под господина Троекурова.

Забавный он тип, наш директор. В прошлом — любитель финансовых махинаций, серых схем, уклонения от налогов и государственных пошлин. Род Троекуровых — эдакие подпольные миллионеры, научившиеся штамповать деньги буквально из пустоты. Что касается Троекурова-младшего, то подонок дважды подозревался в изнасиловании, один раз — в разбойном нападении, и еще за ним числился наезд на девочку-простолюдинку. Наезд — в прямом смысле. Четырнадцатилетний мажор сбил во дворе многоэтажного дома пятилетнего ребенка и скрылся с места преступления. От родителей девочки откупились, оплатив лечение, но малышка осталась прикованной к инвалидной коляске. Дело прикрыли по надуманной причине, свалив вину на коммунальщиков. Дескать, темно было, фонари не работали.

Постепенно в моей голове складывается план.

И этот план не сулит врагам ничего хорошего.

Глава 22

Безусловно, я знал о существовании фамильяров в этом мире. Устаревший способ связи. Как бутылочная или голубиная почта. Между тем, аристократы и одаренные преступники продолжают использовать искусственных существ в своих целях. Как и спецслужбы. По одной простой причине.

Конфиденциальность.

Сообщение, доставленное фамильяром, нельзя перехватить, прослушать, отследить или взломать. Скорость перемещения биоконструктов по перекресткам измерений достаточно высока. Адресату не нужны специальные устройства для получения письма. Кроме того, доставлять можно и небольшие посылки.

В моем случае это флешка.

Я встретился с фамильяром на склоне горы, когда возвращался с очередных медитативных посиделок. Каменистая тропа вилась среди жухлых трав, всюду чувствовалось осеннее увядание. Стремительно желтели аллеи, ночи стали холодными, комары куда-то попрятались. Последний факт не мог не радовать.

Фамильяр буквально выкрутился из воздуха, создав по курсу моего следования призрачное марево. Даже не знаю, как описать эту штуковину, собранную отправителем из подручных материалов. Представьте себе существо, по форме напоминающее детеныша панды, но состоящее сплошь из сосновой коры, веточек, иголок, мха и грибов. Вместо глаз — две кедровые шишки, светящиеся красным. Лапки — рогатины, переломанные в нескольких местах. Некое подобие мордочки с земляным носом и темным провалом рта. Без зубов, разумеется, они почтальону не нужны. Курьер окружен голубоватым мерцанием, скрепляющим воедино всю эту несуразицу.

Останавливаюсь на полушаге.

Появление фамильяра столь непредсказуемо, что моя броня инстинктивно укрепляется, я готов к бою.

Расслабляюсь, когда вижу фамильный герб на «груди» недомерка. Кусочек материи с неровными краями.

А еще — крохотный футляр на серебряной цепочке. Своеобразный амулет, висящий на шее посланника.

Я осторожно приблизился к фамильяру, присел на корточки и протянул руку к «амулету». Существо не шевелилось, терпеливо ожидая. Сняв цепочку с футляром, я выпрямился и отступил назад. Почтальон неуклюже развернулся на своих рогатках, провел передними лапками по полотну реальности и скользнул в вертикальную щель. Готов поклясться: проделывая этот фокус, тварь на одно мгновение стала плоской.

Щель рассосалась.

Порыв ветра прижал к земле травяные стебли, растущие вдоль тропы.

Холодает.

Что там у нас? Футляр кажется деревянным, тщательно отполированным и очень дорогим. Попав ко мне в руки, аксессуар начинает светиться красным. Я вижу какие-то письмена, пару индикаторов и врезанную в материал надпись: «Доступ разрешен».

Круто.

В моих руках — ковчег.

Зачарованный футляр для хранения ценных вещей. Такие игрушки реагируют на отпечатки пальцев, индивидуальный рисунок ауры и даже мысли адресата.

Красная линия, замкнувшаяся в овал, делит ковчег надвое. Элементы конструкции с тихим щелчком раздвигаются.

Свечение пропадает.

Память Сергея подсказывает, что футляр раскрывается подобно тубусу. Надо слегка потянуть…

Мне на ладонь вываливается микрокарта. Тоненькая чип-пластинка, внешний накопитель для планшетов и смартфонов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Интуиция не обманывает: дело срочное.

И чрезвычайно важное.

Если мне не позвонили, на то есть веские причины. В столице происходит что-то нехорошее.

Схожу с тропы, устраиваюсь поудобнее на жухлой траве, снимаю с плеч рюкзак и достаю из внутреннего кармана планшет. Активирую, ввожу пароль, вставляю флешку. Гаджет распознает неизвестное устройство, и я получаю доступ к накопителю.

Видеофайл.

Запускаю.

На экране — Константин Федорович Друцкий. Собственной персоной. Дед выглядит озабоченным, слегка напряженным. Таким я его не помню, если честно.

Несколько секунд лидер клана молчит, затем отворачивается от камеры, кивает незримому собеседнику и вновь смотрит на меня. Натянуто улыбается.

— Здравствуй, Сергей. Я связался с тобой несколько… ммм… необычным способом, уж извини. Сейчас мы не можем доверять привычным каналам связи, даже защищенным заклинаниями. Случилось непредвиденное. Нам объявили войну. Это никак не связано с охотой на тебя. Клан начал проводить операцию по захвату конкурирующей компании и столкнулся с… ожесточенным сопротивлением, скажем так. Против нас выступили Белозерские, это древний княжеский род, чрезвычайно опасный и агрессивный. Их не было в игре изначально, наши оппоненты не состояли с их кланом в вассальных отношениях. Всё изменилось слишком быстро. Император в таких случаях держит нейтралитет, так что… либо мы, либо они.

Пауза.

Я так понимаю, главное еще не сказано.

— Я не знаю, чем закончится эта схватка, — дед тяжело вздохнул. — Важно, чтобы третье поколение Друцких уцелело. Наша линия не должна прерываться. Надеюсь, ты с этим согласен… При этом я не могу обеспечить своим внукам полноценную защиту в пределах Империума.

Так.

Опять дирижабль?

Последующие слова деда меня встревожили не на шутку:

— Тех, кто был в Петербурге мы успели вывезти из страны до официального объявления войны. Остались только вы с Лизой. Я не могу рассчитывать на Троекурова в сложившихся обстоятельствах. О тебе никто не знает, но за Лизой непременно явятся шиноби. Вы должны покинуть школу не позднее завтрашнего утра. Порознь. В неизвестных мне или вашим друзьям направлениях. Через час после получения этого видеописьма на ваши депозиты поступят средства, которые вы сможете использовать по своему усмотрению. Задача — выжить.

Дед замолчал, собираясь с мыслями.

Бегунок проигрывателя показывал, что съемка продолжается.

— Краткие инструкции персонально для тебя, — снова заговорил Константин Федорович. — Не пытайся связаться с Лизой, действуй самостоятельно. Как только на депозит Кена Мори поступят деньги, переведи их на сторонний счет, если он у тебя есть. Старый лучше закрыть. Еще один вариант — преврати всё в наличные. Не рассчитывайся с браслета. Смени номер вместе с гаджетом. Никого не предупреждай о своем отъезде, не пиши заявление об отчислении. Просто собирайся и уезжай. Без разницы куда. Переждать бурю в России — неплохой вариант, но, если мы проиграем, на тебя начнется охота. Руки у Белозерских будут развязаны, однажды до тебя доберутся. Сумеешь выехать за границу? Отлично, попытайся. В ближайшие недели, потом… В общем, мы не исключаем, что за аэропортами будут следить. И, это… мы не должны знать о твоем местоположении. Просматривай ленты новостей. Ты узнаешь, кто проиграл. Если сделаем Белозерских — возвращайся в страну. Найди способ связаться со мной или Кротовым. Удачи, внук.

Запись обрывается.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Фуух.

Приплыли.

Извлекаю флешку, убираю в футляр и прячу в рюкзак. Туда же отправляется планшет.

Только что Друцкие перевернули всё с ног на голову. Перечеркнули моё обучение своими клановыми интригами. Добавили к текущим проблемам еще одну — возможно, самую серьезную.

И обозначили дедлайн.

Сегодня — моя последняя ночь в Горно-Алтайске.