Ненависть и наслаждение (ЛП) - Уильямс Шанора

— Ужин? Зачем? Чтобы ты могла отравить меня?

— У меня нет причин травить тебя. Дорогая, я действительно даже не хочу, чтобы ты была здесь. Но мне нужно, чтобы ты был здесь, чтобы добраться до него. Не будь такой самонадеянной. — Она поднимает руку, глядя на золотые часы у себя на запястье. — Пойдем. Мне не нравится, когда мои мужчины грубо обращаются с женщинами, но если до этого дойдет, я их заставлю. Так что, либо ты идешь со мной, как хорошая девочка, либо я заставлю их таскать тебя повсюду, как тряпичную куклу. — Она складывает руки на груди, и я краем глаза вижу, как ее охранники расправляют плечи. — Выбор за тобой.

С легкой гримасой я встаю. Ее глаза блестят, как будто она действительно рада, что я буду сопровождать ее. Как будто это какой-то девичник.

— Разумный выбор. — Она указывает на меня пальцем. — И у меня есть идеальный наряд для тебя! — говорит она нараспев, поворачиваясь и жестом приглашая меня следовать за ней.

Я смотрю на охранников, как они смотрят на меня, но следую ее примеру. Я замечаю, что сзади у нее за поясом заткнут пистолет с рукояткой в виде гепарда. Она не дура. Она хочет, чтобы я это увидела.

Не знаю, в какую игру она играет, но мне это не нравится. То же самое она сделала с Тьяго? Поиграла в друзей и отпустила его? Или она просто делает это для того, чтобы, когда придет Драко, он задался вопросом, почему она так снисходительна ко мне — почему она еще не убила меня? Это сделает его еще большим параноиком. Я понимаю, что это, наверное, то, что у нее получается лучше всего. Она знает его слишком хорошо, и мне нужно знать, насколько.

* * *

— У тебя великолепные волосы, ты знаешь это? Такой объем. — Джессика расчесывает их в свободные волны. Я стою совершенно неподвижно перед туалетным столиком, золотые огни освещают нас. Она стоит позади меня, ее охрана у двери.

Мы находимся в спальне, и, конечно же, повсюду принт гепарда, хотя он подчеркнут красным. Мне невероятно трудно удержаться, чтобы не схватить пистолет, который она положила прямо передо мной.

Она насмехается. Это ее фишка. Она сделала это нарочно. Испытывает меня. Но я не поддамся на провокацию.

Джессика заставила меня переодеться в блузку цвета шампанского и пару джинсов, которые довольно хорошо сидят. У нас примерно одинаковый размер, хотя я бы сказала, что я немного полнее в бедрах, а она более тяжелая.

— Ты будешь со мной всю ночь, милая девочка. Играть в молчанку тебе не доставит никакого удовольствия. — Она выходит из-за моей спины, присаживаясь на пустое место у края туалетного столика. — У тебя нет ко мне никаких вопросов? Например, откуда я так много знаю о твоем хозяине?

— Он не мой хозяин, — бормочу я.

— Нет? — Она улыбается. — Тогда кем ты его считаешь?

Я выдерживаю ее взгляд.

— Мы равны.

— О, равны? — Джессика, кажется, очарована этим и немного взволнована. Она подходит к стойке, берет губку для макияжа и прижимает ее к моей щеке. Я вздрагиваю, но не от ее движения, а от боли. На моем лице несколько порезов от шипов. Мои ладони и руки тоже исцарапаны, и довольно сильно.

— Взрывы действительно сильно потрепали тебя, — вздыхает она. — Хреново, что все так вышло из-под контроля.

— Почему ты так сильно хочешь его? — наконец спрашиваю я, когда она отстраняется.

Джессика хватает меня за локоть, заставляя встать.

— У него есть то, что мне нужно. Кое-что важное. Пошли. — Она берет свой пистолет, разворачивается, снова засовывает его за пояс и неторопливо выходит из спальни.

Я следую за ней по коридору, охранники следуют за нами, и когда она поворачивает налево, мы входим в столовую. Это не та столовая, мимо которой мы проходили, когда я впервые попала сюда. Эта намного меньше. Стол на четверых уже накрыт, над ним висит яркая, похожая на бриллиант люстра. Я так рада, что здесь нет принтов гепарда. Только кожа и дерево.

Джессика садится, а затем постукивает по стулу справа от себя. Я подавляю нахмуренный взгляд, подхожу к стулу и сажусь. Охранник пододвигает мне стул, и я замираю, бросая на него холодный взгляд.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Успокойся, милая”, — говорит Джессика, когда на стол приносят еду. — Они не причинят тебе вреда, если я им не скажу. Ты делаешь мой вечер интересным, так что не нужно ничего делать. В отличие от Драко, я отношусь к своим гостям с уважением.

Вот она снова ведет себя так, будто знает о нем все. Я молчу, и когда Джессика понимает, что я снова играю в молчанку, она говорит:

— Ешь.

Она накладывает еду на свою тарелку, пока наливают вино. Сначала мы едим молча, но я уверена, это только потому, что она ест. Она не шутила. Она голодна. Джессика нарезает свой стейк с картошкой, быстро ест, а затем выпивает первый бокал красного вина.

— М-м-м. — Она сжимает вилку и нож в руке. Когда заканчивает жевать, она говорит: — Ты должна простить меня. Сегодня я не ела ничего, кроме яблока. Напряженный, очень напряженный день. — Она смотрит на меня своими блестящими глазами. — Продолжай. Ешь.

Я втыкаю вилку в зеленую фасоль и подношу ее ко рту. Поскольку все это из одной и той же миски и тарелок, предполагаю, что оно не отравлено... если только она не настолько сумасшедшая и у нее где-то есть противоядие.

Пока жую, я чувствую, что она наблюдает за мной. Отложив нож и вилку, она берет бокал с вином и делает маленький глоток. Затем говорит:

— Шрамы на твоих запястьях… откуда они?

Я быстро моргаю, глядя на нее, а затем смотрю на шрамы. Почувствовав неуверенность, я ерзаю на стуле, потом хватаю свой бокал с вином, чтобы сделать маленький глоток.

— Он заковал тебя в цепи или связал веревкой, не так ли? — настаивает она.

Но я молчу.

— Как долго?

Я неровно дышу, теперь меня раздражают ее вопросы. Что-то твердое упирается мне в затылок, и я прекращаю жевать, глядя на нее. Теперь ее улыбка самодовольная.

— Как долго? — снова спрашивает она.

— Шесть дней. — Гнев охватывает меня, но внешне я остаюсь спокойной. Пистолет убирают от моей головы, и я снова смотрю на водителя. Он не смотрит на меня. Он просто скрещивает руки перед собой, уставившись в окно в другом конце комнаты.

— О, это ужасно, — сочувственно говорит Джессика. — Знаешь, я слышала о тебе... о том, что с тобой случилось. — Она ерзает на своем месте, пытаясь устроиться немного поудобнее. — Я слышала, ты была здесь, в Мексике, на свадьбе. И не просто какой-то там свадьбе, это была твоя свадьба. Ты была прекрасной невестой, которую похитили. — Она опускает свой бокал с вином. — Как ты можешь жить с этим? С ним? Зная, что он убил твоего мужа?

Я опускаю взгляд на шрамы на запястье, а затем на свой несъеденный стейк.

— Он разрушил твою жизнь, Джиа, но ты все еще как какой-то потерянный щенок — преданный ему, потому что он кормит тебя, купает и утверждает, что защищает тебя. И все же, — бормочет она, — ты здесь. Под моей крышей. Снова похищена. — Джессика указывает на меня пальцем. — Драко думает, что непобедим. Что он может делать все, что захочет, и это сойдет ему с рук.

— Это не Драко разрушил мою жизнь. Он убил человека, который разрушил мою жизнь, — говорю я как можно спокойнее.

В ее серых глазах вспыхивает веселье.

— О, правда? — Она наклоняется вперед, снова поднимая свой бокал. — Теперь это звучит как какая-то пикантная сплетня. Продолжай. — Джессика нетерпеливо машет рукой. — Расскажи мне.

— Здесь нечего рассказывать. Это личное.

Джессика молчит, делая следующий глоток, искоса поглядывая на меня, прежде чем вздохнуть, как будто ей скучно.

— Послушай, милая девочка. В моем доме нет ничего личного. Что бы ты ни считала деликатным делом, забудь об этом. В любом случае, я выясню, и не важно, добровольно ты мне расскажешь, или мне придется выбивать из тебя ответы. Это не имеет значения, пока я добираюсь до правды. — Она злорадствует, как будто действительно может меня одолеть. Пусть попробует. Я почти надеюсь на поединок один на один. Никакого оружия. Никаких мужчин. Только мы, девочки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})