Последний дракон в Паутине - Ирина Бондарь

– Даррен, ты должен уйти.

– Я не могу. Я должен довести ритуал до конца. Я буду с тобой, Лея, пусть мне и суждено всю оставшуюся жизнь видеть в кошмарах твой осуждающий взгляд.

– Ты не понимаешь! Ты должен уйти, во мне течет… не совсем человеческая кровь! Твой ритуал вызовет такой взрыв энергии, что все разнесет таким взрывом, какой тебе и не снился!

Он задумался на миг.

– Не бойся, девочка моя, я смогу сдержать энергию под контролем. Надо же, – он удивленно посмотрел мне в глаза, – ты переживаешь за меня после всего, что я тебе сделал?

– Это чтобы я смогла сама убить тебя, – скриплю зубами вперемешку со стонами. Боль почти невыносима, даже во время учебы в академии редко случалось испытывать что-то подобное.

Мой милый грустно улыбнулся, стер капельку пота с моего лба.

– А я ведь не могу даже толком поцеловать тебя, малышка. Потому что чувствую: стоит мне коснуться тебя, и я пропал. Не смогу остановиться.

И мне жаль, любимый.

Кричу от боли, пульсирующей в каждом уголке моего тела. Сердце бьется с трудом, качая остатки крови по венам. Вокруг стола и нас с Дарреном закручивается чудовищный вихрь. По расширившимся глазам советника понимаю, что подобного он все же не ожидал. Но нет сил даже прошептать ему, чтобы уходил: маг все еще пытается взять ситуацию под контроль. Наивный.

Боль затопила сознание, заглушила эмоции, почти ослепила.

Судя по всему, у меня оставалось несколько секунд. Я немигающим янтарным взглядом смотрела на мужчину моей жизни, который одной рукой держал мою бесцветную бесчувственную кисть, а другой все манипулировал силами магии крови.

Я люблю тебя. Несмотря ни на что.

И в этот миг наши тела разорвало на молекулы взрывом потрясающей силы. Сознание накрыла темная волна. И последнее, что я увидела, прежде чем перестала существовать, это его сосредоточенные черные глаза.

Глава 8

Тишина.

Тишина.

Зарождается из ниоткуда первый тихий звук.

Тук. Тук. Тук-тук. Тук-тук.

В тишине бьется сильное сердце.

Тук-тук.

Сознание возвращалось медленно и неохотно. Обнаженное тело сотрясали спазмы фантомной боли, последнего привета из прошлой жизни. Как я ненавижу такие пробуждения! Мучительным усилием воли заставляю свое тело слушаться хозяйку и открываю глаза.

Серый мир вокруг. Я парю над полом в коконе из светящихся мировых нитей, словно ребенок в утробе матери. Внутри кокона нет понятия времени, так что я не знаю, как давно нахожусь в нем. По опыту знаю, что возрождение может занять от пары дней до пары месяцев. Облако длинных черных волос окутывает меня, словно клубок экзотических водорослей. Так же, исходя из опыта, знаю, что все изменения во внешности теряются, и я каждый раз возрождаюсь такой, какой создала меня природа: нагой и цельной. Могу позволить себе еще несколько минут понежиться в невесомости, прежде чем буду выбираться наружу за новыми синяками.

Первый раз умирать было так же неохота, как и в десятый. Но выбора никогда не было.

Мне было всего пятнадцать, выполняла задание в одном довольно диком мире, должна была украсть у тамошнего князька уникальный артефакт. Вещица оказалась хорошо охраняемой, так что меня поймали, когда я взламывала защитный контур в сейфе с артефактом. Долго пытали, потом сожгли на костре как ведьму, поскольку магией в том мире владели лишь шаманы, к коим я, по всей видимости, ну никак не относилась. Я задыхалась в едком дыму горящих поленьев, не имея возможности использовать ни крупицы магии, чувствовала, как покрывается уродливыми липкими волдырями моя кожа, как обугливаются ногти на руках и ногах, горят волосы на голове, но при этом жаждала отомстить обидчикам и до последнего вздоха не верила, что я все-таки умираю. И когда открыла глаза в Сером мире, в носу все еще стоял отвратительный запах горелой плоти, а тело помнило зверскую боль от сгорания заживо. От удивления я с воплем вывалилась из мерцающего нитяного кокона, ощупывая себя в поисках повреждений, как сумасшедшая. Мне действительно показалось, что я сошла с ума, ведь я отчетливо помнила все события перед смертью вплоть до потери сознания. Как бы то ни было, я должна закончить начатое.

Не стану утомлять подробностями о моих дальнейших действиях, но все десять человек, которые были свидетелями моей смерти, умерли, так и не рассказав никому о том, что их настигла сожженная на костре ведьма. С шаманами я действовала быстро и точно, чтобы они не успели использовать свою стихийную магию, зато князек накричался всласть от ужаса, наведенного моим огненным мороком. Он сошел с ума от воображаемой боли, точной сестрой той, которую испытала я сама, сгорая на костре во дворе его замка. Артефакт был доставлен заказчику вовремя, и только учитель Рра отшатнулся от меня, первый раз увидев мои застывшие глаза после возвращения. Отправил меня на курс эмоциональной реабилитации, где я и познакомилась с Лизелокки, на пару с которой мы выстраивали ментальные блоки вокруг наших впечатлительных разумов, стараясь на кровавых и полных смертельных интриг заданиях сохранить себя цельными и неизменными.

Но даже самая близкая подруга не знала, почему я иногда возвращаюсь с глазами человека, заглянувшего за грань. Я действительно была там. И решила ради сохранности своего разума и безопасности никому свой секрет не доверять. А окружающие только удивлялись, почему за столько лет сражений и приключений на моем теле не сохранилось ни единой отметины или шрама: после каждого возрождения я просыпалась в идеальном состоянии.

Угадайте, почему я насторожилась, когда Дессанир читал мне лекцию о драконах? Кем бы ни был Даррен, их потомком или кем-то еще, но свое собственное бессмертие я могла унаследовать только от них, теперь это самая вероятная для меня гипотеза, ведь раньше я думала, что просто проклята. А теперь, кто знает, сколько поколений назад в мою семью затесался случайный приблудный ящер, но факт его присутствия неоспорим. Вопрос только в том, почему мой любимый не умеет, как я, восставать из пепла? Посмотрим.

На моем счету было почти полтора десятка смертей, причем самые безобидные среди них – на поле брани. Простой росчерк меча или прямое попадание десятка заточенных стрел вполне милосердно прерывали мою жизнь, не оставляя в воспоминаниях запредельной боли. Ощущения рвущихся на острие клинка мышц или брызжущей из перерубленной шеи крови не так страшны, как кажется. Да и смерть на жертвенном столе тоже не являлась самой ужасной.

Лично мне больше всего запомнилась гибель в руках одного сумасшедшего исследователя, который нанял боевого мага академии якобы для охраны при переходе через волшебные трясины в одном дождливом мире, после чего долгое время исследовал устройство моего тела и внутренних органов, не оставив ни одной целой кости. Его опыты до сих пор иногда снились мне в кошмарных снах, а неимоверная, запредельная, дикая боль всегда готова прийти в воспоминания, стоит лишь дать слабину. Надо ли говорить, что я милостиво отплатила хмырову экспериментатору тем же? Заковала себя в ментальную броню, отключила восприятие запахов и эмоций, а потом по одной раздробила каждую косточку в его теле, оставив целым лишь позвоночник для полноты ощущений. Вытаскивала осколки костей из его рук и ног и подносила к глазам скулящего от мучений садиста, поддерживая в нем жизнь и сознание тем же заклинанием, что и он во мне.