Цвет магии - чёрный. - Мария Николаевна Сакрытина

- Мастер Элвин, а твой мир… Он далеко от Нуклия?

Если заставить себя смотреть только на вышивку, то вполне получалось не нервничать. Да, я почему-то хотел понравиться этой девушке. Хотел – где-то глубоко, так, что сам с трудом это осознавал. Может быть, мне как любому нормальному юноше моего возраста просто хотелось секса. Может, это было что-то сильнее – тогда я не понимал. Но я точно мог заставить себя успокоиться и… Она всё-таки была женщиной. Я знал, как вести себя с женщинами. Особенно когда они не лезли ко мне с поцелуями и предложениями приятно провести время в постели. Знал и мог взять себя в руки.

Я улыбнулся.

- Так далеко, что там даже не знают о магии.

Она ахнула, потом рассмеялась.

- Да ты разыгрываешь меня, мастер Элвин! Таких миров не существует!

Улыбаясь, я посмотрел на неё.

- Я, может быть, и обычный человек, - продолжала Алия, - но даже я знаю, что магия пронизывает все миры. Этому учат в школе!

- В Нуклии есть школы? – Да, я тоже любопытен. Говорят, это общая черта всех волшебников – неуёмное любопытство. Впрочем, обычно так считают люди, которые нас не любят.

- Да, для людей. Волшебники учатся у наставников. Или в Арлиссе, с тех пор как Повелительница его основала. Ты правда не знал? – Хмурясь, она посмотрела на меня. Отлично, значит, про ментальную магию уже забыла. – Ты что же, и в Нуклии не был?

- Ещё нет. Наставница считает, что мне ещё рано. И я с ней согласен – я не лгал тебе насчёт того, что лишь недавно стал учиться колдовать.

Алия молча изучала моё лицо пару мгновений. Потом сухо сказала:

- Просто ни один волшебник не признался бы в таком, мастер Элвин.

Она была права: неопытность – это слабость. Слабость для волшебника в Нуклии – это смерть.

- Может быть. - Я снова обратил всё внимание на вышивку. – Но, знаешь ли, скрыть это сложно. Ты уже несколько раз решила, что я пытаюсь тебя обидеть, хотя у меня даже в мыслях подобного не было. И всё потому, что я плохо знаком с нравами Нуклия.

Алия хмыкнула, потом, конечно же – я вёл её к этому – спросила:

- А каков тогда твой мир, мастер Элвин?

В моём мире всё решают деньги и происхождение. Аристократом в нём не станешь просто потому, что от рождения у тебя якобы есть какие-то способности. Если они и есть, аристократ найдёт, как их употребить себе на пользу. Для этого совсем необязательно тебя умасливать, достаточно приказать. Ты будешь делать всё, что он захочет, за милости вроде безопасности, благополучия твоих детей и какого-никакого комфорта.

В моём мире, даже женись на принцессе, я навсегда остался бы спутником. И Элизабет отлично это понимала, когда делала мне предложение. Все её слёзы, всё её унижение были лишь в просьбе – принцесса и впрямь могла низко пасть в глазах окружающих за одно только предложение руки и сердца какому-то спутнику. Но возвысить меня этим? Нет, никогда. Выскочка, которому место в хозяйской постели – таким бы меня считали. И таким наверняка считали сейчас Рая, Шериада могла сколько угодно называть его своим представителем. В глазах окружающих он спал с принцессой – и это было его главной обязанностью. Остальное – лишь каприз хозяйки.

Но ничего подобного я, естественно, Алии рассказывать не собирался. Нет, наготове у меня были легенды и сказки – чему я точно научился на Острове, так это тому, что женщины любят красивые истории. Неважно, сколько в них правды, лишь бы рассказ был складным, а в конце всё кончилось хорошо. Остров в моём представлении получился райским местом, где погода мягкая, где не бывает изнуряющего зноя Междумирья, где никто ни на кого не нападает из удовольствия, где все чуть ли не равны. Говоря языком книжным, у меня получилась утопия, но Алия слушала, широко раскрыв глаза – и всё сложнее было не смотреть на неё.

 Потом в какой-то момент мне в голову пришла безумная мысль: «Почему нет? Почему я должен себя сдерживать?»

Совершенно естественным казалось, когда, захваченный рассказом, я поднялся и прошёл к её креслу, остановился рядом. Она не заметила – я рассказывал какую-то из легенд, не помню, какую, но что-то про несчастных влюблённых. Женщины любят драму. И Алии тоже нравилась – почему бы и нет?

Потом, до последнего не прерывая рассказа, я наклонился и поцеловал её.

Она ответила. Может быть, от неожиданности, но я был уверен: я нравлюсь ей. Это было понятно без слов. Мы стояли теперь оба и целовались так жадно, что было совершенно естественно потянуться к завязкам её платья…

Алия тут же меня оттолкнула.

Я чувствовал, как она при этом дрожит– трепещет, как пойманная в силки птица. Конечно, я тут же разжал объятья – в ту же секунду она отшатнулась. И напряжённым голосом напомнила:

- Ты клялся.

- Конечно. Алия…

Она зажмурилась и выпалила:

- Уходи.

Я замер. Да, наверное, не стоило поддаваться желанию, но ведь и она совершенно определённо была не против. В чём дело?

- Пожалуйста, мастер, уходи, - повторила она. И снова: - Ты клялся.

Я зачем-то посмотрел на незаконченную вышивку.

- Алия…

- Пожалуйста!

Я вздрогнул: в её голосе звучали слёзы и самый настоящий страх.

- Прости меня, - выдохнул я. – Пожалуйста. Алия… Я сейчас уйду. Только скажи: могу я ещё раз тебя увидеть?

Она не ответила.

- Прости, - повторил я.

И ушёл. Что ещё оставалось? Слова бы не помогли. Моё присутствие её пугало, я не понимал почему. И не знал, как это изменить.

Для меня её отказ был словно богато накрытый стол, который мне показали – и заставили голодать. Даже хуже: меня скрутило на втором, кажется, портале. Это произошло на улице, поспокойнее той, где стояло ателье Шен Зени, но всё равно очень бедной. Меня повело, я ударился о стену дома, чудом не попал в соседний портал – чёрт его знает, куда бы он меня занёс. Стена была холодной, а пожар внутри меня – настоящий огонь, без преувеличения – разгорался. В ушах сначала звенело, потом…

Потом раздался голос Шериады, холодный и очень спокойный:

- Элвин, протяни руку.

- Чт-т-т…

- Элвин! Руку.

- Господин? – спросил незнакомый голос. Кажется, кто-то стоял рядом,