Сон - Сергей Колесников

Вокруг были небольшие одноэтажные строения. Судя по их хорошему состоянию, строения были жилыми.

Андрей с сопровождающими шел по главной улице поселения. Увидев впереди толпу людей, Андрей понял, что они приближаются к Совету. Народ гудел, что-то оживленно обсуждая.

Завидев его, все разом замолчали. Толпа расступилась, давая Андрею, с его сопровожатыми пройти.

Большинство людей в толпе были женщины и дети. Мужчин было в два раза меньше. Все взгляды были сейчас направлены на него одного. Во взглядах людей читалось смешенное чувство любопытства и ненависти. Любопытство Андрей понимал. Большинство этих людей никого кроме своих соплеменников не видели ни разу. Андрей сам первое время с интересом разглядывал своих похитителей. Помниться его очень удивила решение этих людей не бросать тяжело раненого, а продолжать поход с ним. Во Внутреннем городе были другие правила. Более жестокие.

Потому любопытство людей он понимал, но вот ненависть…. Почему они его ненавидели? Ответ на этот вопрос Андрей предполагал получить от людей Совета.

Они оказались на площади посреди селения. В центре, на носилках лежало чье-то тело, укрытое желтым покрывалом. Полукругом вокруг него сидели на стульях четыре человека. Пятый стул, стоял прямо по центру и был пуст. На его сидении стояла, небольшая голография. Кто был на ней изображен, Андрей не мог разглядеть. Голография была маленькой и истрепанной временем. Изображение на ней постоянно дергалось и мерцало. Единственное что Андрей мог разглядеть, что голограмма состояла из нескольких изображений сменяющихся друг за другом с интервалом в полминуты. Андрей предположил, что это был стул, того человека, чей труп лежал под покрывалом.

Теперь хоть стало понятно мрачное состояние Степана и остальных. В селении умер какой-то важный человек. И, видимо, крайним в его смерти решили сделать его — Андрея, бойца Внутреннего города. Злейшего врага всех повстанцев. Андрей начал потихоньку злиться. Он с вызовом посмотрел на людей заседающих в Совете.

Слева от Андрея, на первом стуле, сидел крепкий мужчина. На нем были одеты широкие штаны. На плечах был накинут плащ. Грудь и торс были оголены, показывая всем огромные шрамы по всему телу. Видимо этот человек гордился ими, раз выставлял их на показ. Судя по боевым шрамам и мачете, свисавшем на его поясе, он был воином. Видимо командир, как и Старшан. Мужчина встретил взгляд Андрея с вызовом. Но в то же время это был не мальчишеский вызов, а реакция на дерзкий взгляд Андрея.

Андрей перевел взгляд на следующего члена совета. Это была старая женщина. Она высоко с гордостью держала голову. Она встретила взгляд Андрея неожиданной мягкостью и любопытством. Судя по всему, она была доброй и мудрой женщиной.

Следующим, справа от пустого стула, сидел пожилой мужчина, грузного телосложения. У него было серое лицо — серое от постигшего его горя и серое от природы. Он был лысый. Все его лицо покрывали язвенные болячки. Видимо он был болен, какой-то болезнью. Мужчина тяжело посмотрел на Андрея. И его взгляд не понравился ему. Во взгляде мужчины читался смертельный приговор.

Андрей посмотрел на последнего человека, восседавшего сейчас в совете. И удивленно раскрыл глаза, узнав его. Одетый во все чистое, умытый и побритый он был сам на себя не похож. Старшан седел на последнем стуле. Его так же нельзя было узнать по осанке. Сейчас перед Андреем восседал не тот командир, что командовал их отрядом, а гордый правитель. Только бледное лицо, да уставшие глаза выдавали в Старшане, человека чудом пережившего отравление ядовитым газом. А ведь ему досталось больше всех. Андрей пытался посмотреть Старшану в глаза, но тот не смотрел на него. Его взгляд был устремлен на труп человека, укрытого желтой материей.

Кто из них был Старейшина, можно было только догадываться. Явно не Старшан и не женщина. Андрей слышал, что мифический Старейшина повстанцев мужчина. Значит либо воин со шрамами, либо больной человек.

Чутье Андрею подсказывало, что не тот и не другой. Старейшина либо должен был явиться толпе во всем пафосе, блистая свой мудростью, либо он…. При последней мысли Андрей посмотрел на труп, посреди импровизированного круга.

Да. Либо он мертв. Человек, который хотел его видеть, возможно лежит трупом в нескольких метрах от него. Разглядывая труп Андрей заметил, что он странно выглядит. Спустя секунду он понял в чем странность. Покрывало резко заканчивалось после плеч. Труп не имел головы. Андрея прошиб холодный пот. Ужасная смерть.

Андрей оглядел толпу, пытаясь увидеть голубые глаза Кате, но или ее здесь не было, либо он ее не смог разглядеть. Зато он увидел пылающие ненавистью глаза Ираклия. Андрей не смог не удержаться, чтобы не подмигнуть тому. Ираклий весь вскипел, став красным от злости. Видно было, как он с трудом себя сдерживает, чтобы не наброситься на Андрея и не разорвать того.

По бокам от Андрея стояли двое его сопровождающих. Позади стоял Степан.

Первым поднялся болезненного вида человек. Он поднял руку, призывая всех к вниманию. Гул стих. Все ждали. И Андрей тоже.

— Друзья! Вы знаете для чего мы все сейчас здесь собрались. Мы собрались, чтобы проводить в последний путь нашего любимого Старейшину. — Андрей тяжело вздохнул. Его догадка подтвердилась. Человек, затеявший его похищение, был мертв. Глашатай продолжал говорить

— Мы провожаем в последний путь человека, который вдохнул в нас надежду к жизни, человека кто нас организовал и не дал нам помереть на просторах Пустоши, словно животным. Этот человек сохранил в нас человечность в отличие от людей Внутреннего города. Этих мерзких свиней. — В сторону Андрея полетели плевки. Сплюнул каждый уважающий себя в поселение человек. От стариков до маленьких детей. Не стали плевать только члены совета, кроме говорившего. Тот плюнул с такой силой, словно был готов слюной прострелить голову ненавистного им солдата Внутреннего города. Однако слюна не долетела. Глашатай продолжил говорить.

— Старейшина был нам отцом и братом. Он был каждому любящим другом. Для каждого у него были слова утешения и ободрения. Мы любили его, — голос говорившего дрогнул. Андрей увидел, как тот стер с лица слезу. Мужчина искренне переживал горе утраты. Где-то послышался женский плач. Справившись с собой, он продолжил.

— Мы провожаем в последний путь последнего мудреца этой планеты. Таких умных и гениальных людей больше не осталось. Мы провожаем его вместе с его телохранителем — великим воином Скифом. Внесите тело Скифа!

Народ расступился, и Андрей увидел, как на носилках принесли еще один труп. Носилки положили рядом с трупом Старейшины. В отличие от Старейшины, тело его телохранителя было не укрыто. Были видны порезы на его теле и один глубокий на шее. Андрей, как знаток рукопашного боя, определил, что удар в горло был смертельным.

Сегодня мудрейший из людей и его верный друг и хранитель покинут нас. Мы могли бы начать прощаться с нашими друзьями, но у нас в совете возникло одно разногласие. И потому я прошу вас односельчане помочь принять одно решение.

— Что за разногласие Мордак? — раздался из толпы вопрос одного из мужчин. Так Андрей узнал имя одного из членов совета. Болезненного вида человек, по имени Мордак, кивнул головой, соглашаясь то ли сам с собой, то ли с вопросом, указал рукой на Андрея и произнес:

— Убивать или нет этого солдата из Внутреннего города? Я предлагаю принести его в жертву, отправив в последний путь вместе со Старейшиной и Скифом. Я понимаю, что жизнь этого ничтожества не сравнима и с мизинцем наших друзей. Но это будет справедливо. Отрубить навознику голову!

— Разорвать эту мразь на куски! — поддержал Мордака, яростный крик Ираклия. Толпа подхватила его призыв и взорвалась злобными криками.

Со своего места поднялась женщина, член совета. Крики прекратились, как по волшебству. Тишина воцарилась над поселением. Андрей с удивлением смотрел на старую женщину, которая одним движением угомонила гул ярости в толпе. Люди уважали ее и любили. Только это могло в миг успокоить народ.

Мордак склонил перед женщиной голову, уступая ей слово и сел на свое место.

Женщина в упор посмотрела в глаза Андрея. Андрею нечего было скрывать от нее и от себя. Он никогда никого не убивал из корыстных побуждений. Только в целях самообороны, когда ему не оставляли другого выбора. И уж тем более старика этого поселения, где он впервые оказался. Сталкиваться с ненавистью людей ему приходилось постоянно на территории Внутреннего города. Поэтому он все происходящее вокруг воспринимал спокойно, с некоторой долей иронии. Андрей не знал, что прочитала у него в глазах женщина. Ее взгляд был добр и спокоен. Увидев все, что ей было надо в глазах Андрея, женщина оглядела лица людей, вглядываясь в каждого. Она заговорила: