Корона на троих - Лоуренс Уотт-Эванс

Речь старичка насчитывала еще много «Смотрите», но Вулфрит их все пропустил, потому что Артемизия неожиданно ткнула его локтем в бок и зарычала прямо в ухо:

— По-моему, я приказала тебе убить ее! — Палец королевы показывал через проход туда, где сидела леди Убри, с улыбкой наблюдавшая за коронацией.

— М-м-м, я собирался, — начал Вулфрит, — Но надо было переодеться и... — Он удивлялся, зачем королеве мертвая леди Убри.

— Так вот на что ты намекал, говоря, что больше не хочешь быть королем? — спросила Артемизия. Ее глаза метали молнии. — Конечно, в чем-то ты прав — ведь короли обязаны выполнять слово, данное матери. Но погоди, когда закончится коронация и мы останемся наедине, ты услышишь...

Но Вулфрит так и не услышал последние слова о сыновней обязанности совершить убийство. Старичок на помосте закончил речь. Слуги поспешили снять серебряные туфли принца. Несколько рук, внезапно возникших откуда-то сзади, приготовились снять его золотую одежду.

— Смотрите, вот ваш король! Одежда скользнула к ногам Арбола. Народ посмотрел. По залу пробежал громкий шепот, а потом...

— Король — девчонка! — проревел Балмак. Арбол врезала ему в поддых, затем изо всей силы ударила сложенными руками по шее, а когда Балмак рухнул на пол, выхватила из его рук меч.

— Только обзови меня еще раз и пожалеешь, что родился на свет! — крикнула она.

— Да он — девушка! — запинался старец. — То есть она девушка. Вы, ваше величество. Только не бейте меня. О Боже! Об этом в инструкциях ничего не написано.

В это время в зале творилось нечто невообразимое. Старогидрангианская аристократия замерла на своих местах, они оцепенели и еле дышали. Горгорианцы разделились на две группы: одни делали грубые замечания о своем бесстыже кокетничающем короле, другие бормотали и делали странные охранительные знаки, недоверчиво поглядывая на присутствующих горгорианских женщин.

— О Боже, — твердил старичок. — Обожеобожеобоже!

Королева выбрала момент и закричала:

— Ведьмовство! Подлое ведьмовство! Вы только посмотрите, как она размужчинила моего любимого сына, вашего полноправного принца, вашего короля! О, злобная, отвратительная, хитрая махинация! О, отчаянная уловка адской преднамеренности, превратившей моего дорогого сына, оженственившей его против воли!

Наэлектризованные гневом королевской матери, впервые в королевстве старые гидрангианцы и захватчики-горгорианцы объединили свои голоса в общем хоре:

— Э-э-э?

— Это она, — объявила Артемизия, показывая на леди Убри.

Гвардейцы схватили потрясенную горгорианку Принца обезоружили и утащили из зала. А вся прекрасно организованная коронация превратилась в пирушку по случаю праздника забивания кабана. В самой середине мятущегося хаоса остолбеневший Вулфрит обернулся к Артемизии, чтобы увидеть, как она все это перенесла.

Он мог бы понять истерические рыдания. Он мог бы понять истерический смех.

Но он никогда не слышал, чтобы в истерике люди радостно ходили колесом.

Глава 29

Клути съехал с холма прямо перед Таверной Замечательно Перевариваемой Пищи. От усталости у него слегка кружилась голова. Не обнаружив подходящей коновязи, он снял самодельную упряжь со своей лошади и освободил бедное запуганное животное.

Чародей чувствовал угрызения совести, что не может превратить его обратно в кролика, но превращальное заклинание Данвина по-прежнему отказывалось действовать в обратную сторону. Впрочем, Клути так и не научился определять заранее, в кого превратится заколдовываемая тварь. Он сделал двадцать шесть попыток, прежде чем получил существо, пригодное для верховой езды. А результаты его неудачных опытов значительно увеличили разнообразие дикой фауны в окрестностях Вонючих Ягод.

Естественно, лошадь, которая совсем недавно была кроликом, сохранила привычку резко менять направление движения, делать заячьи петли и путать следы. Наскоро сделанная уздечка не могла заставить ее повиноваться всаднику. Именно поэтому у Клути до сих пор кружилась голова.

Однако, с другой стороны, животное очень быстро доставило его сюда. А кроме того, кролики никогда не атакуют чародеев, даже если чародеи садятся им на спину и бьют каблуками.

По дороге, правда, случались некоторые курьезы. Например, каждый раз, когда резвый скакун учуивал крольчиху. «Если бы кто-нибудь перенаправил его энтузиазм с прежнего вида на новоприобретенный, — думал Клути, — этому коню просто цены бы не было на племенном заводе». Однако добравшись до города, чародей освободил свое создание и направился в таверну в поисках еды, питья и новостей.

Больше всего Клути интересовало: успел ли он на коронацию?

Конечно, можно было бы просто спросить у прохожих, но чародей не любил привлекать к себе лишнее внимание. Поэтому он решил послушать разговоры в таверне. Ведь коронация — наверняка главная тема последних сплетен.

В заведении не нашлось ни одного свободного стола, и Клути пришлось выбирать себе место за наименее занятым. Он уселся в углу, напротив какого-то старика, лежащего в забытьи поперек столешницы. Чародей разглядел только драную куртку, оббитую широкополую шляпу и пару морщинистых рук, одна из которых намертво зажала пустую бутылку. По высоте и наклону шляпы Клути предположил, что голова пьяницы покоится на правом ухом. Из-под помятых полей доносилось равномерное влажное храпение, а вокруг плавал густой и довольно противный запах перегара.

Старик никак не отреагировал на вторжение, и Клути, повернувшись на стуле, поманил пальцем хозяина, выуживая из сумки серебряную монету.

Ожидая свой эль, он беспокойно оглядывался по сторонам. За соседними столами шло очень оживленное обсуждение, но Клути не умел подслушивать незаметно. Поэтому ему удавалось схватить только обрывки фраз.

— ..спятившие горгорианки...

— Наверное, забыли о ванне, может, они думали, что ежели за короля будет девчонка, то они смогут развернуться со своими планами...

— ..никогда не думал, что эти ведьмы могут делать такое...

— Это что же, если какая-нибудь горгорианская ведьма начнет по мне сходить с ума, то однажды утречком я могу проснуться со сквозняком в штанах...

— А я думаю, что эти дурацкие ведьмы здесь ни при чем, — громко объявил какой-то мужчина. — Я-то думаю, что это наши собственные старогидрангианские чародеи отомстили Гуджу за то, что он их всех перебил!

— Да заткнись ты, Дурберт, — сказал его приятель. — Если бы наши чародеи хоть что-то умели, то зачем им сын Гуджа? Они отыгрались бы на самом старике!

— Разве ты не знаешь, как много времени занимают у них эти дурацкие заклинания? — настаивал Дурберт. — Они, может, работали целых пятнадцать лет. Любим мы, старогидрангианцы, разные кандибоберы. Вот и коронация тоже. Устроили балаган, вместо того чтобы просто сказать: «Эй, Арбол, вот тебе корона, ты теперь король».

— Если бы они так не сделали, то не было бы публичного омовения и мы бы никогда не узнали, что король — девчонка, — возразил кто-то. — У старого порядка свои хорошие стороны. И ежели ты меня спросишь, Дурберт, я тебе скажу: ты так рассуждаешь, будто сам наполовину горгорианец.

Клути слушал с возрастающим изумлением. Король Арбол — девушка. Если они уже дошли до королевской ванны, то коронация закончилась Но если кто-то превратил Арбола в девушку...

Неожиданно старик на столе издал грозный всасывающий звук и перевернулся так, что его голова оказалась лежащей на левом ухе.

— Скажи-ка, друг, — сказал Клути, постучав по заплесневелому плечу. — Ты знаешь что-нибудь про историю с коронацией?

— Хррр, — ответил старик.

— Хранители уже называют это Бедствием Омовения, — сказал кто-то прямо за спиной Клути. Чародей испуганно оглянулся и чуть не расплескал принесенную хозяином кружку с элем.

— О?

— Да, да, — подтвердил хозяин таверны. — Вчера кто-то превратил принца в девицу прямо на коронации. Как раз в тот момент, когда бедняга готовился вступить в ванну. Мне рассказывали, перед этим была вспышка света, а затем и звук грома.

— Правда? И что потом?

— Потом королева Артемизия заявила, что это сделали горгорианские женщины, и все стали бегать, орать и драться друг с другом. В суматохе кто-то наступил на корону и раздавил ее, тут коронация и закончилась. Сейчас уже никто ничего не знает. Горгорианцы считают, что нужно устроить турнир и объявить королем того, кто больше убьет крестьян. Раньше, мол, на турнирах они убивали друг друга, но теперь стали цивилизованнее. По крайней мере большинство из них. А старогидрангианцы считают, что надо изучить королевское фамильное древо и вычислить следующего преемника. А другие говорят, что согласны на королеву, и приводят в пример Нилемию — она правила триста лет назад. И все это время никто не исполняет своих обязанностей. Дождутся, что горгорианцы начнут убивать всех подряд.