Государство страха - Майкл Крайтон

И тут снова: крэк!

— Вперед! — крикнул Эванс. — Давай, поехали!

Теперь треск доносился, казалось, отовсюду. Снегоход так и швыряло из стороны в сторону. Эванс не сводил глаз с человека, выдававшего себя за Джимми Болдена.

— Это лед! — воскликнула Сара. — Начал ломаться, и он ждет, когда мы провалимся под собственной тяжестью!

— Давай вперед, дави его к чертовой матери! — закричал Эванс. Всмотрелся через ветровое стекло. Этот ублюдок делал им какие-то знаки. Эванс смотрел и никак не мог понять, что они означают. Потом вдруг понял.

Он махал им рукой. Прощался навсегда.

Сара переключила скорость, снегоход так и бросило вперед, но в следующую секунду земля под ними разверзлась. И снегоход нырнул носом вниз. Эванс увидел голубую ледяную стену расселины. На миг снегоход остановился, видно, застрял, и они очутились в странном призрачно-голубоватом мире, но вот он дернулся и рывком ушел вниз, в темноту.

ЩЕЛЕВАЯ ЗОНА

Сара открыла глаза и увидела нечто, напоминающее огромную голубоватую звезду, лучи ее расползались по ветровому стеклу во все стороны. Лоб был холодным как лед, и еще она ощущала боль в шее. Сара осторожно пошевелила конечностями. Болело и ныло все тело, но руки и ноги двигались, за исключением стопы правой ноги, зажатой где-то внизу. Она закашлялась и не двигалась, пытаясь осознать случившееся. Она лежала на боку, лицо прижато к ветровому стеклу, по всей видимости, она сама разбила его, сильно ударившись лбом. Глаза находились всего в нескольких дюймах от разбитого стекла. Она медленно повернулась, огляделась.

Было темно, вернее, сумеречно. Слабый свет просачивался откуда-то слева. И все же ей удалось рассмотреть, что снегоход лежит на боку, и что гусеницы его упираются в голубоватую стену льда. Очевидно, падая в расселину, снегоход зацепился за какой-то выступ, который и удержал его от дальнейшего падения. Потом она посмотрела вверх: вход в расселину находился близко, ярдах в тридцати-сорока над головой. Это немного взбодрило девушку.

Потом она перевела взгляд вниз, пытаясь понять, где Эванс. Но внизу все было погружено во тьму. И Эванса видно не было. Она дала глазам возможность немного освоиться с темнотой. И вот наконец увидела все. И тихо ахнула, мгновенно оценив ситуацию.

Никакого уступа не было.

Снегоход провалился в узкую расселину и застрял между ее ледяными стенами. Гусеницы упирались в одну, крыша кабины — в другую, а сама кабина нависала над чернильно-темным бесконечным провалом. И дверь с той стороны, где сидел Эванс, была распахнута.

Эванс выпал из кабины.

И провалился в пропасть.

В эту чернильную тьму.

— Питер?..

Нет ответа.

— Питер, ты меня слышишь?

Снова без ответа.

Сара прислушалась. Тишина. Ни движения. Ни звука.

Ничего.

И тут ее пронзила страшная мысль. Она здесь одна, в этой расселине, на глубине. Провалилась на добрые сто футов в этот ледяной колодец в самом центре ледяного поля, в стороне от дороги, в милях от человеческого жилья.

Ее прошиб ледяной озноб от осознания того, что это место станет ее могилой.

Этот Болден, как бы его там по-настоящему ни звали, продумал все очень хорошо, продолжала размышлять Сара. Унес с собой их маячок. Теперь он отъедет на несколько миль, бросит его куда-нибудь в глубокую расселину, где никто никогда не найдет этого маячка, и вернется на базу. На их поиски вышлют спасательную группу, но ориентироваться они будут по маячку, и никто не заглянет в то место, где она сейчас находится. Они могут искать дни, недели, но так и не найдут ее.

И даже если расширят круг поисков, снегохода им все равно не найти. Пусть даже он и провалился неглубоко, всего на какие-то сорок ярдов. Все равно находится слишком глубоко, чтоб его могли увидеть с вертолета или проезжающего мимо снегохода спасателей. Да и не будут они здесь ее искать. Они ведь не знают, что Болден уговорил их свернуть с размеченной флажками дороги, и станут искать только поблизости от нее. Никто не придет к ней на помощь сюда, к расселине, затерявшейся среди ледяного поля. А сама дорога растянулась на семнадцать миль. Так что они провозятся там много дней. И все безрезультатно.

Нет, с ужасом подумала Сара, они никогда не найдут ее.

И даже если она каким-то образом сумеет выбраться на поверхность, что дальше? У нее нет ни компаса, ни карты, ни рации. Даже радио теперь нет, лежит разбитое вдребезги у нее под ногами. Она понятия не имеет, в какой стороне отсюда находится станция Веддела.

Нет, конечно, на ней парка ярко-красного цвета, ее видно издалека. Есть кое-какие запасы воды, пищи. Имеется и оборудование, о котором толковал этот подлец, перед тем как пуститься в путь. Кстати, что за оборудование? Вроде бы какое-то альпинистское снаряжение?.. Веревки, обувь с шипами.

Сара наклонилась, сумела высвободить зажатую коробкой с инструментами ступню, затем поползла в заднюю часть кабины, стараясь не приближаться к распахнутой настежь дверце, под которой открывалась пропасть. И вот в сумеречно-голубоватом свете увидела наконец ящик, о котором говорил Болден. Его слегка смяло от удара, и открыть никак не удавалось.

Тогда она вернулась назад, открыла коробку с инструментами, достала молоток и отвертку. И целые полчаса, не меньше, пыталась открыть неподатливую крышку. И вот наконец она со скрежетом подалась. Сара заглянула внутрь.

Ящик был пуст.

Ни еды, ни воды, ни альпинистского снаряжения. Ни спальных мешков, ни обогревателей.

Ровным счетом ничего.

Сара набрала в грудь воздуха, медленно выдохнула. Надо сохранять спокойствие, стоит запаниковать, и тебе конец. Затем начала прикидывать свои возможности. Без веревок и специальной шипованной обуви на поверхность не выбраться, это ясно. Что можно использовать вместо этого? У нее есть коробка с инструментами. Может, вместо ледоруба использовать стамеску? Нет, слишком уж маленькая. Может, разобрать коробку передач и сделать некое подобие того же ледоруба из каких-то ее частей? Или как-то приспособить звено гусеницы?..

Да, обуви с шипами у нее нет, но ведь можно же найти какие-то предметы с острыми концами, гвозди, к примеру. Воткнуть их в подошвы и попробовать вылезти. Ну а вместо веревки?.. Обрывки ткани. Она осмотрелась. Можно сорвать обивочную ткань с сидений. Потом нарезать ее на полоски. Может, получится?..

Сара просто пыталась подбодрить себя этими рассуждениями. Нет, она не сдастся ни за что! Она испробует все. Пусть шанс на успех невелик, но это шанс. Шанс.

И она решила целиком на этом сосредоточиться.

Интересно, где Кеннер? Что будет делать, если услышит сообщение по радио? Может, уже услышал. Вернется ли он на станцию? Да, почти наверняка. И будет непременно искать этого самозванца, выдававшего себя за Болдена. Но Сара была уверена: негодяй успел скрыться. Он давно исчез.

А вместе с его исчезновением исчезли и все ее надежды на спасение.

Стекло в наручных часах оказалось разбитым. Она не знала, сколько уже находится здесь, но заметила, что стало темнее. Света в прогалине над головой стало меньше. Или погода действительно испортилась, или же солнце опустилось к самому горизонту. А это означает, что она здесь уже часа два или три.

Она ощущала онемение во всем теле, и вызвано это было не падением, а холодом. Все тепло давно ушло из кабины.

Может, стоит завести мотор и хоть немного согреться? Попытаться, во всяком случае, стоит. Она включила фары, одна из них работала, ярко высветила ледяную стену. Стало быть, батарейки еще не разрядились.

Сара повернула ключ в замке зажигания. Раздался скрип. Мотор не заводился.

И тут вдруг она услышала голос:

— Эй!

Сара резко подняла голову. И не увидела ничего, кроме серого неба в прогалине.

— Эй!

Она сощурилась. Неужели там, наверху, кто-то есть? И что было силы заорала в ответ:

— Эй, я здесь! Здесь, внизу!

— Да знаю я, где ты, — ответил голос.

И только тут до нее дошло, что голос раздается снизу. Из пропасти.

— Питер? — неуверенно окликнула она.

— Черт, до чего же я продрог! — сказал он. Голос выплывал из глубины.

— Ты ранен?

— Да нет вроде бы. Не знаю. Просто двигаться не могу. Застрял в какой-то щели, черт бы ее побрал.

— На какой глубине?

— Не знаю. Голову не могу повернуть. Я застрял, Сара. — Голос его дрожал. В нем слышался испуг.

— Совсем не можешь двигаться? — спросила она.

— Только одной рукой.

— А что видишь?

— Лед. Вижу голубую стену. Примерно в двух футах от моей физиономии.

Сара осторожно приблизилась к распахнутой дверце, стала всматриваться вниз. Там царила тьма. Однако ей все же удалось разглядеть, что расселина резко сужается внизу. Если так, то Эванс может находиться совсем недалеко.