Беспечность волхвов. Часть 2 - Сергей Максимович Ермаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сам ты, как маленький. Топай давай на кухню. Тебе штрафная положена.
Леонид семенил за Геннадием подталкивая его в спину. После очередного толчка Суржиков ввалился на кухню и наигранно улыбнулся:
— Какие люди. Привет Саня, сколько лет сколько зим.
Волков настороженно воззрился на Геннадия, и но вставать со своего места не спешил:
— Здравствуй Гена. Ну чего ты? Какие зимы, недавно же в чебуречной виделись.
Геннадий плюхнулся на кухонную табуретку:
— А верно, верно. Недавно виделись. А вот про баню ты совсем забыл. Ой забыл. Нехорошо. Так зарастешь грязью, поры закроются, жизнь тошной станет. Да и по прогнозам твоим все соскучились.
Волков выглядел миролюбиво настроенным:
— А что Серега Медников вас уже прогнозами не балует?
Суржиков наморщил лоб:
— Медников? Почует своими измышлениями, когда народ не возражает. Только они у него пресные и маловразумительные.
Вмешался Богданов:
— Хорош выпендриваться. Чего как не родные. Саня наливай. Ах да. Сейчас я Генке стопарик организую.
Волков налил коньяк по стопкам и поднял глаза:
— Ну за ваш тау-квадрат.
Суржиков почесал затылок и милостиво согласился:
— За тау-квадрат, так за тау-квадрат.
Он опрокинул содержимое стопки в рот, легонько поморщился, поискал глазами, чем можно закусить и поинтересовался:
— Что за тау-квадрат такой?
Волков взмахнул вилкой и пояснил:
— Это Медников вас так с Леонидом окрестил. О подробностях я не в курсе. Но думаю, это он так выразил свой восторг и восхищение относительно вашего тандема.
Генка понимающе кивнул головой продолжая закусывать:
— Хохму эту я уже слышал как-то. Значит ее Серега придумал. Тогда понятно. У него все с эдаким заковырками, вывертами и прибамбасами. Ты-то как поживал все это время? О тебе-то вообще ни слуху ни духу не было.
Волков наклонил голову к плечу и передернул бровями:
— Да нормально жил. Я пока тебя не было Лёньке уже все рассказал. Извини Гена, по второму разу рассказывать не хочется. Как нибудь в другой раз расскажу. Одно скажу, потому что все равно спросишь. Путеводную звезду я продал. Теперь это все в прошлом. Можете отдохнуть теперь и от моих прогнозов, а не только от Серегиных.
Суржиков подвинул свою пустую стопку к центру стола:
— Да уж, да уж. Задолбал нас твой сайт дурацкими сообщениями?
Волков добродушно усмехнулся:
— Ну почему сразу дурацкими? В конечном итоге эти сообщения вас стимулировали, мотивировали на успешные свершения и подвиги. Вы добились успеха. Разве этого мало?
Суржиков неприязненно поморщился:
— Какие свершения, какие успехи? Я тебя умоляю.
Александр, наполняя стопки, аргументировал:
— Ну а триггерная социализация, Черногория. Грант. Это что не успехи? А анализатор запахов?
Геннадий недовольно скосился через плечо на Волкова:
— Грант, к твоему сведению, накрылся медным тазом.
Александр поспешно возразил:
— Я в курсе, и об этом я вас тоже предупреждал, в своих посланиях.
Суржиков недовольно забурчал:
— Предупреждал он. Ты бы лучше нагадал, чтобы грант у Леньки не уплыл. Предупреждал он.
Волков скорчил виноватую мину. Геннадий с сожалением посмотрел на Богданова:
— Наш Лёня конечно тоже хорош. Он конечно хоть везунчик, но, с завидным постоянством умудряется вляпаться в какое нибудь дерьмо, которое остальные люди без труда обходят.
Волков встряхнул головой:
— А это неотъемлемые друг от друга вещи. Остальные ведь с таким же успехом обходят удачу, которая достается Лене. Природе необходим баланс.
Суржиков саркастически хмыкнул:
— А вот не скажи мне Саня. Если мы такие талантливые, то почему списке Форбс наши фамилии не наблюдаются.
Александр скривил рот и хмыкнул:
— Шаблон общественного сознания. Успех это деньги. А это всего лишь сыр в мышеловке. Деньги в ней и есть универсальный сыр. А вот мышеловка…
Волков сделал паузу:
— Мышеловка очень изощренная. Многоходовая. Пардон, многокамерная мышеловка. В каждой последующей камере сыра больше, чем в предыдущей.
Суржиков недовольно поморщился:
— Не надо! Не стоит нам разжевывать расхожие банальности. Типа, капитал с собой в гроб не возьмешь. Но есть и иная точка зрения. Жизнь продолжается в потомстве. И для этого каждый предпринимает доступные усилия и средства чтобы продолжить свой род.
Волков согласно кивал головой в такт слов Геннадия:
— Вот именно. Ключевое слово — доступные.
Волков взял со стола яблоко и покрутил его в руке демонстрируя своим собеседникам:
— Вот вам природный аналог представителей списка Форбс. Чем больше питательной мякоти в плоде, тем с большей вероятностью содержащиеся в нем семена дадут всходы. Либо сама мякоть превратится в питательный субстрат, либо превратится в этот субстрат пройдя через чей-то желудок. При этом заметим семена защищены тоненькой кожурой, в точности, как беспечные наследники капиталов.
Он положил яблоко на стол и взял в руки сливу:
— В этом варианте мы имеем несколько иную картину. Питательный запас значительно меньше чем в яблоке, зато в наличии крепкая скорлупа. Да что я распинаюсь! Вы и сами найдете в многообразии природы различные способы сохранения и передачи генетического материала.
Богданов виновато поморщился:
— Что-то вас понесло в какие-то дебри. Что без этого уже не можем? Может просто расслабимся, выпьем, как в былые времена.
Суржиков с готовностью согласился:
— Я лично не против.
В голосе Волкова прозвучали нотки сожаления:
— Хорошо. Давайте просто посидим молчком. На какую тему будем интеллектуально молчать?
Богданов скривил рот:
— Ну не утрируй. Я просто предложил обойтись без взаимных подколок и ерничания.
Суржиков иронично улыбнулся и весело хмыкнул:
— И то верно. Чего это мы на Леню окрысились. Лёня то, да Леня сё.
Геннадий наткнул на вилку кусочек ветчины и отправил себе в рот:
— Предлагаю поговорить о чем нибудь нейтральном. Ну скажем, о перспективах будущего. Саня же у нас эксперт в этом деле. Это нам здорово повезло, что ты Ленчика решил навестить.
Богданов поморщился:
— Ну я же сказал, давайте без подколок.
Геннадий удивленно округлил глаза:
— Какие подколки? Никаких подколок.
Ему с готовностью вторил Волков:
— Да все нормально, Лень. Не переживай.
Неожиданно Суржиков сделал виноватую физиономию и положил ладонь на запястье Александра:
— Ты это Сань. Ты меня прости, что я тогда в чебуречной этот скандал затеял.
