Осенние визиты - Сергей Лукьяненко

— Мы во всем одинаковы, — с прорезавшейся хрипотой сказал Ярослав. Тоня нахмурилась, погрозила пальчиком:

— Ярик! А если я захочу проверить?

— Проверяй — нам даже курить хочется одновременно, — сообщил Слава. — Пойдем, Ярик?

Они вышли из купе — причем Визитер не забыл вылить в стакан Тони остатки шампанского и прихватить пустую бутылку. Вагон уже затихал, готовился к небрежному «дорожному» сну. Лишь из пары купе, где тоже «коротали путь», доносились шумные, перекрывающие стук колес возгласы.

— Ты к чему клонишь? — глядя в спину Визитера спросил Ярослав.

— Я? О чем ты?

— Дорожных приключений захотелось?

— А почему бы и нет? — они остановились в холодном продымленном тамбуре. — Ярослав, я не понимаю, ты вроде последний раз сексом занимался с месяц назад?

— Нас же двое!

— Ну и что? Девочку явно это и привлекает.

— Слава…

— Что — «Слава»? — Визитер повысил голос. — Я хочу жить, понимаешь? Не только твоими воспоминаниями, засохшими огрызками эмоций! Можно сформулировать так — я хочу потерять невинность! Если хочешь, возьми бутылку и присоединись к иной компании, примут, наверное. Или у проводника посиди, с ним выпей.

— А почему бы тебе этим советом не воспользоваться?

— С какой стати? Милая девушка Тоня достаточно откровенно высказалась. Если рога у ее супруга удлинятся на дюйм-другой, то я своей вины не почувствую, извини.

— Я тоже, но нас двое…

— Что ж, рога будут симметричными… Очнись! Тебя что смущает? Ревность, брезгливость перед групповухой? В нашем случае эти причины смешны.

Он выбросил так и не зажженную сигарету.

— Я пошел в купе. Решай.

Ярослав медленно достал свою пачку сигарет. Закурил. За покрывшимся испариной стеклом проплывала ночь.

Как странно и печально. Как мерзко и обыденно. Человеку достаточно оказаться перед своим отражением, перед фантомом, порожденным Бог знает чем, чтобы лоск морали полетел ко всем чертям.

Зеркала не лгут.

И смешно бить зеркала, когда не понравилось отражение.

Сигарета обожгла пальцы. Он уронил ее, коснулся холодного стекла, унимая секундную боль.

Интересно, на несуществующих весах, где взвешены будут все грехи, эту ночь Тоне засчитают за одну измену — или за две?

Он быстро прошел по коридору. Осторожно дернул дверь купе — та легко уползла.

Слава стягивал с Тони блузку. Девушка вздрогнула, поднимая глаза на Ярослава — и заулыбалась, смущенно и возбужденно одновременно. Он закрыл дверь, повернул фиксатор, присел на другую койку. Тоня, которую продолжал раздевать Визитер, не отрывала от него взгляда. Спросила, приподнимаясь на лопатках, помогая Славе расстегнуть бюстгальтер:

— Я… тебе не нравлюсь?

— Ты меня привлекаешь, — честно сказал Ярослав.

— Иди… иди сюда… — она протянула к нему руку. — Ребята… я вас обоих хочу… сразу… у меня так еще не было…

— У меня тоже, — поднимаясь ответил Ярослав.

Тоня лишь засмеялась.

Он встал на корточки в узкий проход между койками, и Тоня стала расстегивать ему брюки.

СМЕШНО БИТЬ ЗЕРКАЛА…

2

Кирилл помнил еще пять или шесть телефонов — людей, которые могли бы его приютить на ночь. Ребята из «Штурмана», пятнадцатилетний увалень Алик, с которым он пару раз снимался в рекламных клипах и немного подружился. Тот же самый Максим…

Только ни к одному из них он был не в праве прийти.

Убийца нашел его у Веснина — найдет и в другом доме. На Кирилла словно наложили проклятие — убивающее всех, кто был рядом с ним.

Впрочем, проклятие казалось вполне материальным. Оно называло себя Визитер.

Кирилл остановился в паре шагов от витрины какого-то шикарного магазина, посмотрел в небо. Звезд видно не было — слишком много света вокруг. Он вспомнил тот миг, когда Визитер увел его — парой небрежных слов…

Бесконечная тьма — но не страшная, наполненная жизнью, черные иглы, скользящие между мирами. Осознать свою цель… дать ее всей Земле…

Да какая у него может быть цель? Кирилл хотел, чтобы мама его любила, и любила не только за то, что он такой умный и хороший — а просто так! Чтобы Максим перестал тереться в своих уголовных компашках, а хоть чем-то нормальным заинтересовался! Чтобы его друг Ромка, уехавший год назад с родителями в Канаду, поскорее ответил на очередное письмо! Чтобы попалась в руки такая книжка, от которой на секунду оторваться не захочется! Чтобы ему подарили собаку — большущую и страшную на вид, а он бы ее воспитал ласковой и доброй! Мало ли чего он хотел? И ничего особенного в его мечтах не было… не мечтал же он, например, чтобы кончились все войны, и все стали счастливы…

Или мечтал? Просто понимал, что это смешные мечты…

Разве он сможет теперь, хоть когда-нибудь, хоть на миг — стать счастливым?

А если они с Визитером все же победят?

Кирилл вздрогнул от надежды, нереальной и призрачной.

МАМА НЕ УМЕРЛА…

Ведь он же не хочет этого! Он мечтает, чтобы все было как прежде!

Может, это случится — если все враги умрут?

Он придет в милицию — и окажется, что маму просто ранили. Что она в больнице, но обязательно поправится. Это возможно — если они победят?

Кирилл торопливо вошел в магазин, уворачиваясь от спешащих внутрь и наружу людей. Снял трубку таксофона, опустил жетончик, взятый на сдачу днем, когда он поел гамбургеров в киоске.

— Алло!

Веснин чуть ли не кричал.

— Это я, Валя.

Пауза, и усталый вопрос:

— Какой именно?

— Который у тебя ночевал, — покорно объяснил Кирилл.

— Где ты?

— Далеко. Валя, я не могу вернуться. Меня, видно, выследили. Я еле убежал.

— Это за тобой гнались у детского сада?

— Да. Ты как узнал?

— Я все вокруг оббегал, идиот…

— Все вы, «штурманы», ненормальные. Радовался бы, что одной заботой меньше.

— Ненормальные, — охотно согласился Валентин. — Давай я к тебе приеду. Что-нибудь придумаем… где тебя спрятать. Давай?

На мгновение Кирилл едва не поддался искушению. Это было бы так просто и правильно — согласится на чью-то бескорыстную заботу, позволить спасать себя…

— Нет. Не могу, Валя.

— Почему?

— Это моя игра, — раздельно сказал Кирилл.

— Какая, к черту, игра?

— Я же еще ребенок, забыл?

— Ребеночек… — Веснин нервно рассмеялся. В трубке предупреждающе бикнуло. — Кирилл, еще жетон есть?

— Нет…

— Звонил ты… другой. Сказал, что ждет тебя на Казанском вокзале, в десять, у справочного.

— Спасибо! Валя, я деньги тебе потом верну, ладно?