Пастыри чудовищ. Книга 2 (СИ) - Кисель Елена Владимировна

– Ты же не доставал дарт, – пробормотал я, глядя на пол галереи.

Кое-где на ковре можно было рассмотреть кровавые следы человека, который направлялся к выходу из замка.

Крыса внутри нехорошо оскалила резцы: она не любила тайн и неизвестности.

ЯНИСТ ОЛКЕСТ

– «Досточтимая госпожа Арделл!»

Я не могу сдержать фырканье. Варгиня, устроившаяся у камина в компании с алапардом, выглядит, уж конечно, не как досточтимая госпожа. Впрочем, как и остальные: Мелони крутит в пальцах метательный нож, нойя перетирает травы в ступке, Гроски сосредоточенно жуёт и одновременно изучает какой-то счёт.

Арделл бросает на меня насмешливый взгляд и начинает сначала:

– «Досточтимая госпожа Арделл! Очень жаль, что мы так и не были представлены друг другу как следует. Однако мы все так стремились скорее отбыть из поместья слишком быстро, что я даже не успел принести вам подобающие благодарности. Но мой дядя Джиорел сказал, чтобы я написал Вам письмо и выразил признательность в нём. А также изложил все последние новости.

Дядя просил передать, что после сам Вам напишет, и ещё он решил, что Вам приятно будет получить весточку от меня. Боюсь только, что мой слог не слишком хорош. Но дядя Джио (он настаивает, чтобы я его так называл!) отказался править моё письмо, поэтому извините, если я буду писать сумбурно или излишне просто.

У меня всё просто замечательно, и за это, конечно, я тоже должен благодарить Вас и ковчежников Вашего питомника. Дядюшка и его супруга Мелейя относятся ко мне как к родному сыну. К матушке они тоже очень добры, а она рада помогать им с их первенцем, который родился на пятый день прошлой девятницы.

Мы с матушкой теперь живём в Айлоре, но иногда приходится приезжать в старое поместье Линешентов. Это связано с расследованием. Дядя Джио просил передать, что, возможно, вы не будете замешаны в это всё...»

Гроски издаёт радостное восклицание: бывшему беглецу с Рифов ни к чему проблемы с законом. Впрочем, поместье Линешентов не из тех мест, куда и мне хотелось бы вернуться. Или о которых бы мне хотелось впредь слышать.

– «…Но, если законникам понадобится, то они попросят вас явиться на допрос. А пока что им и так хватает работы. Это всё из-за смерти Пореста Линешента. Вы, наверное, слышали – он отравился...»

– Туда и дорога, – долетает со стороны Мелони. И у меня не хватает сил на укоризну во взгляде. Может, потому что смерть Главы Рода была предсказуемой. Он всё же любил реликвии слишком сильно.

– «Я пока не знаю, что мне чувствовать по поводу его смерти. Он был моим дедом, но отдал меня как корм фамильяру, чтобы выгадать несколько лет жизни.

Мне приходилось рассказывать законникам много раз про пансион и как я там учился. И как меня забрали к Линешентам, чтобы я мог служить у них в замке. И что со мной все были очень ласковы и добры, особенно Гарлон Линешент – я тогда не знал ещё, что он мой отец. А потом они мне рассказали, кто я, и предложили провести обряд – чтобы формально принять в род. Дали мне вина и отвели вниз, в Ритуальный зал. А сам обряд я плохо помню. И позже мне пояснили, что пока что я буду оставаться слугой, а потом мне подыщут хорошее место, согласно статусу, они говорили.

Потом я начал слабеть и заболел. Матушка говорит, другие мои братья из пансиона тоже болели так. Но она не знала, что с остальными слугами проводили какие-то обряды. А потом догадалась, отчего это может быть, но Линешенты пообещали, что будут ухаживать за мной как следует. И ещё она боялась – и до сих пор ещё боится и жалеет, что так вышло с её благодетелями и моим отцом».

– Курица, – прикладывает Мелони безапелляционно. – Что? Благодетели… мантикоры их жри! Они её и в служанки-то взяли, явно когда пронюхали, что она из рода короля. Ар-ристократы…

И впивается в меня взглядом, как бы говорящим: ну? Видал, куда ты меня тащить собирался?

Я мог бы ответить, что я вообще-то прибыл сюда, чтобы попросить её встретиться с умирающей тётушкой… но едва ли это уместно сейчас. После визита в поместье Драккантов и пережитого в Ритуальном Зале Линешентов Мелони вот уже девятницу не в настроении, и я стараюсь не бередить раны.

– «С Гарлоном Линешентом я пока ещё не говорил: он где-то всё достаёт свои дурманящие зелья. Но я всё равно не знаю, что ему сказать. Сёстры Линешент уехали в свои поместья. А Этриан в бегах. Дядюшка не сомневается, что всё это, с пансионом и другими бастардами задумал именно средний из наследников Линешентов»... Похоже на то, – говорит Арделл, отрываясь от чтения. – Судя по всему, они затеяли всю эту историю с бастардами лет двадцать пять назад – как раз Этриан Линешент приближался годам к семнадцати. Изворотливый ум, да… Так, что там дальше: «Сейчас у дяди Джио много дел не только с законниками и родичами, но и с пансионом Линешентов. Он хочет дать всем моим братьям настоящее образование. Нас учили там, чтобы быть слугами. А теперь мне приходится много чего изучать, и другим в пансионе тоже придётся. А потом дядюшка хочет всех постепенно ввести в Род. Он говорит, для каждого найдется какое-нибудь дело. Ещё дядя попытается найти всех женщин, у которых Линешенты забирали детей. Им лгали, как моей матушке. Обещали, что их дети получат образование, будут определены слугами в хорошую семью. Не знаю, как всё это собирается делать дядя: ведь в пансион нас привозили сразу после Посвящения, так что мальчики плохо помнят – где они раньше жили и кто их матери. А записей в пансионе не нашлось. И ведь ещё где-то есть наши сёстры, которых в пансион не брали, а просто оставляли у матерей. Дядюшка и их хочет найти.

Из-за всего этого он так занят, что я его почти не вижу. И он не хочет брать себе титул Главы Рода. Говорит – может, позже, а может, и ну его. Пока что оставаться Главой для меня вроде как безопаснее. Дядя Джио обещает, что договорится с матерью и сестрами о том, чтобы меня не трогали. Но я почти уверен, что меня и так не тронут, потому что теперь у меня появился Могущественный Покровитель. Пока я не могу написать, кто он. Но он заверил, что я точно в полной безопасности, а дядя говорит, это человек слова».

Здесь Арделл делает паузу. Ещё раз вчитывается в строки со слегка озадаченным видом.

– «Позвольте ещё раз горячо и от всего сердца поблагодарить вас за всё, что вы для нас сделали. Очень жаль, что между Айлором и Вейгордом – Хартия Непримиримости. Госпожа Мелейя тоже очень хотела бы видеть вас всех в гостях и как-нибудь помочь питомнику. Но мы что-нибудь придумаем, когда дело с поместьем Линешентов кончится, и можно будет повидаться на землях Ирмелея. Передавайте мои поклоны всем отважным ковчежникам: госпоже Мелони Драккант, и господину Нэйшу, и господину Гроски, и госпоже Аманде (дядя не вспомнил её фамилии, прошу прощения за неучтивость). И всем другим, которые приходили в поместье.

А особенно передавайте поклоны и приветы господину Янисту Олкесту, госпожа Мелейя ему непременно напишет. Своего первенца они с дядей Джио нарекли Янистом, в его честь. И мы все никогда не забудем его за его отвагу и за то, что он провёл весь этот сложный обряд.

Ещё раз кланяюсь и благодарю вас всех.

Непременно напишу Вам снова.

Всегда Ваш слуга

Деймок Линешент».

Последних слов я почти и не слышу, потому что чувствую, как щёки наливаются жаром.

– Вот так, господин Олкест, – говорит Арделл, складывая письмо. – Приветы вам и поклоны. Кстати, говоря, Джиорел прислал чек – раза в три больше, чем мы ожидали. Можно будет расплатиться с парой долгов. И выписать вам премию.

Я собираюсь возмутиться и высказаться в том духе, что деньги мне не нужны и хватит обычного жалованья… Но тут Арделл как бы мимоходом бросает взгляд на мои ботинки. Пришедшие за последние девятницу в полную негодность.

– И не спорьте. Гроски? Мы выделяем господину Олкесту двадцать золотниц. В каком смысле «всё расписано» – мне что, босиком его на выезды посылать?! Что – корма? Что – поставщик ломит цены? А ну-ка дай глянуть, где и как он ломит цены…