Дочь кузнеца, или Секреты Средневековой стоматологии (СИ) - Ламар Ноэль

Несмотря на то, что пиршество было скромным по дворцовым меркам, гости блистали великолепными нарядами. Торжество открылось величественным и изящным церемониальным танцем. Дамы невесомо кружились в длинных пышных платьях, подчёркивавших их стройные фигуры, а кавалеры красовались в элегантных камзолах с широкими рукавами и манжетами. Перед началом танца юноша приглашал девушку, кланяясь и протягивая руку. Та, в свою очередь, протягивала ему свою ладонь, и они начинали двигаться вместе под ритм мелодии. Следовали медленные и величественные движения под звуки лютней, флейт и скрипок. Основные элементы танца включали в себя поклоны, реверансы, повороты и шаги взад и вперёд.

Дамы утонченно использовали веера и платки для общения с поклонниками в перерывах между танцами. Опахалом они могли шутливо ударить ухажёра, либо кокетливо прикрыть лицо, скрывая эмоции.

Вдоль трона расположились столы с яствами, состоявшими из разнообразных блюд, приготовленных придворными поварами. Лакеи разносили гостям на серебряных блюдах напитки и закуски. Мне пришлось пригубить вино, следуя традициям. С непривычки я почувствовала лёгкое головокружение и была несказанно рада, когда торжество закончилось. Весь этот блеск и праздничная суета к концу бала утомили меня.

Вечер мы провели с любимым. Он был искренне счастлив за меня. Мы наслаждались моментом, беседуя и нежно обнимаясь… Знали бы мы тогда, какое известие нас ждёт уже завтра…

Глава 35

Это утро я уже, согласно новому статусу, проводила не у себя в комнате, а в покоях королевы вместе с другими фрейлинами. Девицы весело щебетали, передавая госпоже последние дворцовые сплетни. Элеонора подкупала своей мягкостью в обращении и тонким чувством юмора. Ничто не предвещало беды, но она пришла - негаданно, нежданно. Как там писал классик? "Так поражает молния, так поражает финский нож".

Ближе к полудню в покои королевы вошёл дворецкий и сообщил, что лейб-медик просит Её Величество отпустить ненадолго невесту для срочной беседы. Я встревожилась, на Шона это не было похоже.

Придя к нему в кабинет, поняла: что-то случилось. Мой жених стоял, нахмурившись, в руке его была какая-то бумага. Первой мыслью промелькнуло: всё ли хорошо с отцом? Не дай бог, пришло известие о какой-то беде из нашего города…

- Лира! - воскликнул Шон, явно волнуясь. - Плохие новости… Сегодня меня вызывал сам государь. Он получил с гонцом письмо от короля соседней Шотландии. Там беда! Оспа свирепствует! Его Величество распорядился закрыть все дороги, ведущие к нам из Шотландии. Направлен дополнительный отряд стражников для охраны приграничных постов. Приказано не пропускать ни всадника, ни путника. Король опасается, что страшное поветрие дойдёт и до наших земель.

- Это ужасно, дорогой. Но почему ты так взволнован? - от того, что дурные вести не об отце, у меня немного отлегло от сердца. Шон развернул лист бумаги.

- Вот письмо шотландского правителя. Послушай, что в нём говорится.

Жених начал читать текст, и его голос временами прерывался от волнения.

"Милостью божьей мы, король Александр, шлём поклон царственному брату нашему, королю Генриху, надеясь, что послание сие застанет его в добром здравии.

Спешу сообщить Вашему Величеству скорбную весть. Кара Господня постигла наши земли за прегрешения людские. В королевстве вспыхнуло поветрие оспы. Бич божий не щадит никого. Народ наш умирает в страданиях, и безжалостная смерть забирает всех: от вельмож до последнего нищего. Трупы людские лежат прямо на улицах, и не успевают священники их отпевать.

Города наши и деревни закрыты, а в стране царят страх и отчаяние. Святые отцы и монахи без сна и отдыха прилагают все усилия, врачуя больных, но зачастую сами становятся жертвами страшного недуга.

Остаётся нам уповать на милость Господню и на помощь нашего доброго брата Генриха. А посему прошу Ваше Величество оказать нам подмогу по мере сил своих. Казна наша разорена, и ждём мы помощи вашей, да не оставит Вас милость божия. Ибо сказано: кто даёт убогим, не оскудеет.

А паче всего, просим прислать в пределы шотландские самого знающего лекаря, который стал бы подспорьем в трудах наших врачевателей.

Уповая на ваше великодушие, остаюсь самый преданный брат ваш, Александр Шотландский".

- Теперь понимаю...- выдохнула я почти беззвучно. - Король поручил эту миссию тебе...

- Да, дорогая, - сурово кивнул жених. - Ты понимаешь, отказать я никак не могу. Это долг не только придворного, но и врача. Я выезжаю завтра же на рассвете. Сегодня приготовлю всё необходимое в дорогу. Хочу сказать тебе… Не исключено, что это путешествие может стать для меня дорогой в один конец. И, если я не вернусь, то… прошу долго не оплакивать меня и найти себе избранника по сердцу... Но я искренне верю, что вернусь, как говорили древние, со щитом, а не на щите. И верю, что ты будешь ждать меня...

- А вот и не буду! - твёрдо ответила я.

Шон поглядел с искренним изумлением.

- Это почему же?!

- А потому, что отправлюсь с тобой! Как ты мог подумать иначе? Я давала тебе клятву верности во время обручения. И ты решил, что оставлю тебя одного, среди очага страшной инфекции? Нет! Тебе будут нужны и мои советы, и знания, и помощь! Рад ты этому, или нет, но мы едем вместе!

- Милая… - Шон поднёс мою ладонь к губам. - Я знаю, что у тебя отважное, не женское сердце. Но ведь это очень опасно. Оспа часто передаётся и врачующему. Никто не в силах защититься от этой напасти. Ты можешь заразиться и в муках умереть! Я не переживу этого! До конца дней буду чувствовать свою вину!

- Возможно, нам и суждено умереть вместе. Будем ли мы живы или уйдём, исполняя свой долг, - я буду рядом. И давай прекратим этот спор. Пожалуйста, отправляйся к государю и добейся его позволения сопровождать тебя. Если границы перекрыты, меня не выпустят без должной бумаги. Я всё сказала, - стараясь придать голосу максимальную твёрдость, заявила любимому. Он не стал перечить и только ещё раз приложился губами к моей ладони.

Остаток дня провели в сборах. Жених, заскочив ко мне, сообщил, что нужные для выезда из страны бумаги готовы. Я успела написать и отправить с гонцом письмо к отцу в родной город. В нём я известила батюшку о пожалованном мне звании фрейлины королевы. Мысленно представила радость и гордость кузнеца, когда он взахлёб, с восторгом будет читать это известие своим товарищам по гильдии и кумушкам Марты. Ах, отец, милый, родной… Прижаться бы сейчас к твоей тёплой груди, поцеловать бы мозолистую руку! Увижу ли я тебя ещё когда-нибудь?..

В письме я также сообщила, что мы с Шоном отправляемся в Шотландию по поручению короля. Причину отъезда я скрыла: не хотела тревожить его печальными известиями из очага эпидемии.

На рассвете следующего дня всё было готово к отъезду. Нам выделили две прочных дорожных кареты с крепкими лошадьми. Одну - для нас с Шоном, другую – для наших спутников в лице помощника лекаря и пары расторопных малых из дворцовой обслуги. В сопровождение нам также дали двух верховых стражников из королевской гвардии. Получив на дорогу благословение капеллана, наш маленький кортеж тронулся.

Мы покинули пределы Лондона и последовали к границам Шотландии. В дороге я и Шон большей частью молчали: не было желания и поводов к праздным разговорам перед серьёзным испытанием.

Путь наш лежал через города Камбрия и Нортумберленд. В Камбрии нас встретили живописные пейзажи с зелёными холмами и реками, а в Нортумберленде - старинные замки и крепости. Но красота вокруг не могла погасить наши тревожные мысли…

- Даже и представить страшно, что будет, если поветрие дойдёт в наши края, - проговорил Шон, оглядывая красочные окрестности. - Вся эта обильная плодами земля наших предков превратится в большое кладбище...

Я молча погладила его по щеке, не найдя слов утешения.

Наконец, после многодневного пути, наша группа прибыла к границе с Шотландией. Как и предполагалось, на рубежах уже были установлены кордоны, чтобы предотвратить распространение болезни.