Мои. Спор на счастье - Натализа Кофф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Девушка прочла его взгляд. Замотала головой, будто знала, что именно на уме у Ирбиса.
– О, нет, Тиша! Я только-только все здесь привела в порядок! – возразила Фрося, но Ирбис оказался быстрее.
Ловко, но осторожно он усадил жену на высокий стол и уперся руками по обе стороны.
– Нет? Уверена, малышка? – насмешливо фыркнул парень. – Тогда почему ты без трусиков?
Тихон беспрепятственно развел стройные бедра в стороны, провел ладонями по бархатистой коже от любимых коленей выше. Он кайфовал от этого ощущения. От того, какая она податливая в его руках, отзывчивая, жадная до его ласк.
– И совсем мокренькая, – пробормотал он, коснувшись пальцем влаги.
Тиша размазал дивный сок по мокрым складочкам, погрузил палец глубже, поймал протяжный стон. Негромко рассмеялся, когда Рыжик жадно поймала его губы и поцеловала.
Но Тихону было мало. Он же соскучился. Пусть и проснулся десять минут назад. А все равно соскучился.
Он заглянул в любимые глаза. Знал, что любимая девочка смущена. Что она до конца не привыкла к их бурным ласкам. И впереди их еще ждет много ярких открытий в процессе занятий любовью. Но каждая близость с женой была для Тихона Ирбиса уникальной, выносила ему напрочь мозг. И парень ничего не хотел менять.
– Ох, нет, Тиша..., – прошептала Фрося, но Тихон уже легонько опрокинул ее на стол, жадно выдохнул в округлый животик и двинулся ниже, туда, где хозяйничали пальцы.
Тихон смотрел жадно и алчно за тем, как его пальцы вновь и вновь погружаются в заветную влагу, наслаждался тем, как порочные звуки ласкают его слух.
Лизнул тугую горошину клитора, втянул в рот.
Фрося застонала громче, вскинула бедра, зарылась пальцами в его волосы.
Он целовал и ласкал ее, пока не ощутил, как лоно любимой девочки сокращается, плотнее обхватывает его пальцы. И дарит ему сладкий сок удовольствия, который обожал Тихон.
Осторожно подхватил Фросю, развернул, прижал податливое тело к себе так, что малышка теперь стояла к нему спиной.
Рыжик вцепилась пальцами в стол, а Ирбис избавился от домашних шорт.
Член уже распирало от желания, боль пульсировала, а Фрося, чертовка, призывно терлась о его пах упругими ягодицами.
Тихон нырнул пальцами к мокрым складочкам, развел их. Свободной рукой надавил на поясницу малышки, без слов прося прогнуться.
Фрося послушно оттопырила попку. Ирбис застонал, уткнувшись лбом в любимый затылок.
– Млять, я сейчас сдохну, – пожаловался он.
– Ти-и-и-ша! – застонала Рыжик и захныкала.
– Я сейчас, маленькая моя, сейчас, – пообещал Тихон и медленно скользнул меж мокрых лепестков.
И сам застонал, ощутив, как двигается Фрося навстречу его толчкам. Очень плавно и осторожно Тихон погружался до самого основания, до хлюпающих и порочных шлепков, до протяжных вздохов и стонов.
Накрыл ладонью мягкую грудь, сжал сосок, жадно выдохнул, куснул за мочку уха. И двигался, все дальше и быстрее уводя Рыжика за грань удовольствия.
– Люблю тебя... Люблю... – повторяла она сбивчиво, задыхаясь словами и эмоциями.
Тихон верил ей. Ведь сам любил ее еще более жадно и неистово. Сильнее.
Тихон накрыл ладонью округлый животик, опустил пальцы чуть ниже, коснулся клитора.
И не смог больше. Взорвался, рухнул в пропасть. Потому что с Фросей всегда так. Остро. Горячо. Жарко.
– Люблю тебя, Рыжик, – прохрипел Ирбис, крепко сжимая в руках любимую, придерживая, чтобы не упала.
И тут же подхватил ее на руки, отнес на диван, сел и усадил любимую на колени.
Фрося послушно обняла его, прижалась всем телом, жадно хватала воздух ртом, но Ирбис чувствовал, как она улыбается, пряча лицо на его груди.
– Скоро я не смогу принимать гостей на нашей кухне. Мы осквернили каждую мебель, а стол не единожды! – с мягким упреком прошептала Фрося.
– Уверен, этот стол еще много чего выдержит. И потом, наша мебель стопудово нам завидует, – фыркнул Тихон в ответ.
– Какой же пошлый муж мне достался, а! – с наигранным сожалением вздохнула Рыжик. – Кстати, наша договоренность действует?
– Насчет? – лениво уточнил Ирбис, перебирая пальцами длинные рыжие пряди.
– Сегодня наша с девочками очередь гулять на девичнике, – напомнила Фрося, – и ты мне пообещал, что вас с парнями и близко там не будет.
– Где именно «там»? – поинтересовался Тихон.
– Вот уж нет! Не скажу! Чтобы вы непременно приперлись? – фыркнула Рыжик.
– Мы же все равно узнаем, – хохотнул Тиша, а Фрося хитро взглянула на него.
– Посмотрим-посмотрим, – загадочно ответила девушка. – Все, я пошла готовить сырники, а ты приберись в комнате. Там на каждом шагу твои шмотки после вчерашнего.
– Слушаюсь и повинуюсь, жена, – рассмеялся Ирбис и жадно поцеловал Фросю. – Но сначала в душ. Вдвоем.
– Нет-нет, тогда я точно ничего не успею, – возмутилась девушка, смеясь громче.
– Все ты успеешь, не переживай, – пообещал Ирбис.
Конечно же, Фрося ничего не успела. А ведь в обед ее и девочек ждала Кристина. У них по плану была подготовка к девичнику. И сам девичник.
* * *
– А стриптизеры будут? Какой девичник без стриптиза?
– Дашка! – покачала головой Фрося.
– А что такого? У нас девичник, или как? – рассмеялась девушка.
– Намекаешь, если мы с Тамиком здесь единственные мужики, то стриптиз с нас? – раздался насмешливый голос, а девчонки расхохотались еще громче.
Только Фрося и Кристина слегка смутились, потому что не до конца привыкли к тому, что пугающий и жуткий Георгий Матвеевич может шутить. И если Фрося начинала привыкать, поскольку была давно знакома с семейством Ирбисов, то Крис это давалось сложно.
– Ну уж нет! Я не хочу этого видеть! – подала голос мама Ильнура и шутливо прикрыла глаза ладонью.
Вся женская половина клана собралась в гостях у самого старшего поколения. Евдокия Андреевна и Георгий Матвеевич организовали вечеринку, куда строго-настрого запретили впускать мужчин. Исключение сделали для дедушек. Кто-то ведь должен был следить за тем, чтобы молодежь не распоясалась. Хотя, произвола никакого не было запланировано. Впрочем, никто его и не ждал. Посиделки проходили тихо-мирно. И самой деятельной из всех гостей оказалась Дарья Ирбис. Просто характер у девушки был неугомонный.
– А что такого? Мой Георгий Матвеевич любого за пояс заткнет! – не стесняясь, похвасталась бабушка Тихона, а вся родня согласилась. У Ирбисов, очевидно,
