Шанс для неудачников. Том 2 - Сергей Мусаниф

Кленнонцы закапывали своих покойников в землю, и поскольку Риттер перед смертью не выказал особых предпочтений по этому поводу, его похоронили на одном из военных кладбищ Кленнона. Реннер сказал, что это честь для землянина.

Если не считать священника, в последний путь Джека проводили всего трое. Я, Реннер и юный энсин Бигс, который пришел сюда скорее из уважения к нам, а не потому, что он хорошо знал покойного.

Священник произнес подобающие случаю слова и поинтересовался, не хочет ли кто-нибудь из нас что-нибудь добавить. Я покачал головой.

— Он был солдатом, — сказал Реннер. — Он заслужил покой.

К стоянке флаеров мы шли в полном молчании.

Мы с Реннером разместились в салоне, а юный энсин Бигс уселся за управляющие джойстики и плавно поднял машину в воздух. С высоты кладбище выглядело как одно большое зеленое поле, засеянное белыми прямоугольниками надгробий, и напоминало нестандартной расцветки шахматную доску.

Кленнонцы появляются на свет из пробирок, зато уходят из этого мира по всем правилам.

— Наши кладбища кажутся вам архаизмом? — поинтересовался Реннер, правильно интерпретировав мой взгляд.

— Отчасти.

— Мы чтим традиции, — сказал Реннер. — Солдаты должны знать, что о них будут помнить и после смерти. Даже если кто-то погиб в космосе и не осталось ничего, что можно положить в гроб, мы все равно сооружаем символическое надгробие.

— Так ваша планета со временем превратится в одно большое кладбище, — сказал я.

— На Кленноне хоронят не всех, — сказал Реннер. — Только самых достойных.

— Для тех, кто отправится к скаари, тоже соорудят символические надгробия?

— Вы передумали или желаете обсудить дизайн собственного памятника?

— Не передумал, — сказал я. — Что же касается памятника, то мне все равно, как он будет выглядеть и будет ли он вообще.

Реннер пожал плечами. Очевидно, ему тоже было плевать на собственный памятник.

— Вы знаете, что я лично занимаюсь набором участников экспедиции? — спросил он.

— Знаю. — Всю последнюю неделю Реннер пропадал в генеральном штабе Империи, проводя собеседования с потенциальными камикадзе.

— Я получил результаты вашего медицинского обследования.

— Я в порядке.

— Тесты говорят об обратном. Вы быстро утомляетесь и далеки от пика своей физической формы. Ваш организм изношен. Медики не могут понять, является ли это последствиями неудачного выхода из криостазиса или вызвано чем-то еще.

— Это проблема? — поинтересовался я.

— Возможно.

— Она не помешала вам использовать меня на Леванте.

— Это совсем другое, — сказал Реннер. — Сейчас мы планируем боевую акцию, успех которой может зависеть от любой мелочи.

— Вы хотите оставить меня здесь?

— Не хочу, — сказал Реннер.

— И с боевой акцией, которую мы планируем, это никак не связано, — сказал я. — Или я ошибаюсь?

— Я не хочу рисковать, — сказал Реннер. — Пока существует хотя бы ничтожная вероятность, что вы можете оказаться Фениксом… я предпочел бы не выпускать вас из поля зрения до…

— До конца, — подсказал я. — Вы с кем-то делились своими подозрениями?

— Вы — герой, который помог нам уладить проблему с Калифатом, — сказал Реннер. — Вы собираетесь вместе с нами отправиться спасать Империю от скаари. Я не хотел бы вас ни в чем обвинять, не располагая доказательствами, более весомыми, чем чья-то докладная записка, обнаруженная в памяти генерала Визерса.

— Вам не позавидуешь, — сказал я.

— Да, — согласился Реннер. — Я вот думаю, если вы на самом деле являетесь Фениксом, что будет опаснее для нас? Взять вас с собой и, возможно, поставить под угрозу нашу акцию или оставить вас здесь, на нашей столичной планете, рядом с нашим императором.

— Дилемма, — сказал я. — А как бы вы поступили, если бы точно знали, что я — не Феникс?

— Скорее всего, оставил бы здесь.

— Как хорошо, что наверняка вы этого не знаете, — хмыкнул я. — Полагаю, Феникс не имел бы ничего против нашей вылазки. Смерть Кридона породит хаос, а Фениксу хаос нравился.

— К сожалению, я не имею права принимать решения, основываясь на догадках, — сказал Реннер.

— И как же вы намерены поступить?

— Я пока никому не показал результаты вашего обследования, — сказал Реннер. — Интуиция говорит мне, что вы — тот, за кого себя выдаете, но я не имею права принимать решения, и основываясь на интуиции в том числе.

— Забудьте о моей быстрой утомляемости, — сказал я. — Боевой коктейль даст мне столько времени, сколько потребуется. И… поговорим начистоту. Вы знаете, от чего умер Риттер?

— От старости, — сказал адмирал. — Больше всего это похоже на синдром отложенной старости, как последствия некорректной криореабилитации. Это практически неизлечимо.

— У меня то же самое, — сказал я. — Только на более ранней стадии. Теперь подумайте еще раз, кто из нас мог быть Фениксом и стоит ли вам оставить меня на Кленноне. В качестве гарантии хорошего поведения Джелала я не гожусь, ибо не проживу так долго. Зато я могу принести пользу в походе. Я воевал со скаари, я был на Кридоне, у меня вообще богатый опыт подобных операций.

— Последняя ваша операция закончилась неудачно, — напомнил Реннер.

— Это был экспромт, вылазка, предпринятая без всякой подготовки, — сказал я. — И тем не менее я все еще жив.

Реннер снова покачал головой.

— Адмирал, сколько сейчас в вашей армии людей, обладающих реальным боевым опытом в столкновениях со скаари?

— Только ветераны, — сказал Реннер. — Такие, как я.

— И вы все еще считаете, что я вам не нужен?

— Расскажите мне правду, — сказал он. — Почему вы так хотите отправиться на Кридон?

— Визерс все это время носился со мной не просто так, — сказал я, решив открыть карты. Хотя бы частично. — Дело в том, что у меня есть… способности, проявляющиеся в экстренных ситуациях. Я чувствую опасность и могу ее избежать, а заодно предупредить о ней тех, кто находится рядом со мной. Это помогло нам всем выжить на Новой Колумбии, это помогло мне пережить космическую станцию «Гамма-74-К», это помогало мне во время работы на Визерса. И если уж мне суждено умереть, я предпочел бы, чтобы эта способность послужила на благо человечества. Вы возьмете меня с собой, и я помогу вам убить Кридона.

— И это все, что вами движет?

— Еще немного эгоизма, — признался я. — Мне не хотелось бы умирать от старости в тридцатилетнем возрасте. Я предпочел бы смерть в бою.

— Это я понимаю, — сказал Реннер. — Я вызвался командовать экспедицией, потому что это мой единственный шанс вернуться на службу. Я ведь потомственный военный, и эти дворцовые интриги не вызывают у меня ничего, кроме раздражения.

— Мертвый адмирал лучше живого герцога? — уточнил я.

— Я понимаю, в этом тоже есть немного эгоизма, — сказал Реннер. — Операция «Игла» — это шанс изменить историю. И… откровенность за откровенность… Надеюсь, что наш водитель этого не услышит, но я никогда не чувствовал себя соответствующим моей репутации. Легенда при жизни, жизнь при легенде. Я был лучшим в своем выпуске имперской академии, у меня безупречная репутация, я подавлял восстания, участвовал в нескольких локальных стычках, но самым значимым эпизодом, в котором я участвовал, осталась операция на Новой Колумбии. Да, мы провели ее идеально, с минимальными потерями, мы выбили скаари с планеты меньше чем за неделю, но… Для того чтобы стать великим адмиралом, нужна великая победа, а разгром клана Прадеша таковой не назовешь. Потом был гиперпространственный шторм и заточение на собственном корабле. Я выжил, но это и все, что можно сказать. Большой моей заслуги в том нет. Просто кому-то нужен был герой, эталон, на которого будут равняться другие, и меня выбрали на эту роль, потому что я подходил для нее больше всех остальных.

— Для великой победы нужна великая война, — сказал я.

— Да, — согласился Реннер. — Даже если я доживу до вторжения древнего флота скаари, я буду уже не в том возрасте, чтобы вернуть меня на службу. Черт побери, да я уже не в том возрасте… И великих побед в той войне не будет. Ящеры сомнут нас, как пресс.

— Если у нас ничего не получится на Кридоне, — сказал я.

— В случае нашей неудачи мне бы не хотелось видеть гибель Империи, — сказал Реннер. — Это трусость, конечно, но я служил ей слишком долго, чтобы смотреть, как ее планеты полыхают в огне. А если Империя устоит, если у нас все получится, то я хотел бы уйти как легенда. Как боевой офицер флота, выполнивший свой долг до конца. Это лучше, чем доживать свои годы дряхлеющим герцогом в месте вроде этого.

Реннер показал за окно, и я только сейчас заметил, что наш флаер уже стоит на посадочной площадке летней резиденции императора. Юный энсин Бигс посадил машину так плавно, что, занятый разговором, я прохлопал этот момент.