Шкатулка Люцифера - Наталья Александрова

Дмитрий Алексеевич поднял голову от книги и усмехнулся, будто прочитав ее мысли. Затем подобрал все книги с пола, аккуратно поставил их на полку и убрал в коробку те четыре предмета, что они получили сегодня в ресторане.

– Есть одно место… – начал он таинственным голосом, – очень интересное. Там мало кто бывает, потому что почти никто про него не знает. И вот там вполне могут быть нужные гравюры…

Он бросил взгляд на часы и вздохнул разочарованно.

– Только сегодня туда уже не попасть. Придется завтра… Вы когда освободитесь?

Как вам это нравится, он даже не спросил, хочет ли она пойти с ним? Агриппина открыла рот, чтобы сказать этому беспардонному типу, что завтра у нее сложная операция, а потом – суточное дежурство. И что вообще ей все надоело и она хочет забыть про эту странную историю с трупами и с «Пляской смерти».

Агриппина всегда была честна с самой собой. Так вот сейчас она поняла, что ей вовсе не хочется забывать эту историю, напротив, ей интересно в ней разобраться. Потому что если отбросить всю мистику, то останутся факты: три убийства, один раненый, пакет с очень странными мелочами и разбойное нападение на нее возле собственного дома. От фактов так просто не отмахнешься!

К тому же она вспомнила, что дежурство вовсе не завтра, а послезавтра.

Так что придется ехать завтра с реставратором, а то он по рассеянности что-нибудь напутает.

– Тогда до завтра, а сейчас я, с вашего позволения, пойду, поздно уже. Чай пить не буду! – крикнула она ему вслед, потому что Старыгин вдруг выбежал из комнаты.

Он только пожал плечами, что означало, что он вовсе и не собирался ей этого предлагать. Настал черед Агриппины пожимать плечами. Старыгин появился в прихожей с котом на руках, когда она пыталась открыть сложный замок на двери. Кот свисал с его локтя, как пушистый шарф.

– Простите, не могу вас проводить, – забормотал Старыгин, – что-то Василий плохо себя чувствует.

– Симулирует! – махнула рукой Агриппина.

«Какая все же она черствая женщина!» – подумал Старыгин.

«Насквозь видит!» – подумал кот.

До дому Агриппина добралась быстро, никто на этот раз не встречал ее у подъезда и не требовал отдать то, что ей не принадлежит.

Против обыкновения в их коммунальном раю никто не спал, хотя часы показывали уже половину двенадцатого. В квартире не пахло мокрым бельем, а в коридоре горел свет, что было делом совершенно неслыханным. Все двери в комнаты жильцов, обычно плотно прикрытые, теперь были распахнуты настежь. Федька Стуков вольготно развалился на полу в проходе, из своей двери боязливо выглядывало армянское семейство в полном составе.

Из комнаты Курослеповых раздавались громогласные стоны.

– Что стряслось-то у вас? – устало спросила Агриппина.

Ануш только помотала головой, пьяненький Федька разлетелся было к Агриппине с объятиями, но тут выскочила Валентина и одним движением смела его в угол.

– Ой, Агриппина, – зачастила она, – тут у нас такое, такое… У бабки живот прихватило, прямо не вздохнуть… Я грелочку положила, а ей все хуже и хуже…

Дальнейшие причитания Агриппина не слушала, она рывком распахнула дверь в комнату Курослеповых. Старуха лежала на кровати и громко стонала, прижимая к животу грелку. Рядом суетилась невестка со стаканом воды. Сын старухи сидел на стуле с отрешенным выражением лица. Внук Степа тихонько играл на компьютере.

Агриппина швырнула на пол грелку и прикоснулась к вздутому животу. Старуха охнула.

– Вызывай «Скорую»! – приказала Агриппина Курослепову. – Аппендицит!

– Может, обойдется… – он покачался на стуле.

– Вы что – в лесу живете? – закричала Агриппина. – Вчера с елки слезли? Раньше «Скорую» вызвать не могли? Моли Бога, чтобы до операционной довезли!

Невестка с испугу взвыла как по покойнику, Агриппина показала ей кулак. Старуха побледнела и закатила глаза.

«Скорая» приехала быстро, Агриппина рявкнула в трубку, что медлить никак нельзя, подозрение на гнойный аппендицит. К тому времени она успела привести бабку в сознание. Носилки по коридору санитары несли бегом.

– Долго думала, когда бабке грелку положила? – устало спросила Агриппина Валентину Стукову. – Спокойно могла соседку на тот свет отправить.

Валентина втянула своего муженька в комнату и захлопнула дверь. Армяне уже спали.

В квартире установилась блаженная тишина.

Мастер Бернт заснул поздно.

Он долго ворочался, вспоминая сегодняшнего посетителя, его странное лицо, его заманчивое предложение.

Перед глазами мастера сияли драгоценные камни, особенно – тот огромный изумруд…

Наконец к нему пришел благодатный сон.

Но и во сне мастер не находил покоя.

Ему снилось, что он входит в церковь Святого Якоба и церковь эта полна прихожан, которые, опустившись на колени, молятся перед его новым алтарем.

Но странно – все прихожане похожи друг на друга как две капли воды, все облачены в черные плащи и высокие головные уборы…

Вот они поднялись на ноги – и мастер увидел, что на каждом из них высокий колпак и черная маска с прорезью для глаз, маска с длинным крючковатым носом хищной птицы. Маска Черного Доктора.

И все эти страшные прихожане окружают его, окружают мастера Бернта Нотке, приближаются к нему, подняв руки в немой угрозе…

– Снимите маски! – закричал мастер в ужасе.

Прихожане закивали – и вот один из них снял маску.

Под этой маской мастер увидел длинное холодное лицо своего сегодняшнего гостя. Только вместо бесцветных, прозрачных, как талая вода, глаз на его лице сияли тусклым адским светом два драгоценных камня – рубин и изумруд.

И два этих камня, два этих дьявольских глаза, смотрели на мастера Нотке с насмешкой и презрением.

Мастер подскочил в постели, тяжело и хрипло дыша.

Возле кровати горел тусклый масляный светильник-ночничок, по углам спальни шевелились таинственные тени. Жена забормотала во сне, повернулась на бок и затихла.

Мастер вгляделся в темноту, вгляделся в собственные мысли, в собственные страхи.

Да, несомненно, вчерашний гость пришел к нему неспроста.

И неспроста он хочет заказать ему Страшный суд – картину, о которой мечтал сам художник в последнее время.

Враг рода человеческого к каждому находит свой путь, свой подход. Он прочитал душу художника как открытую книгу, узнал, о чем тот мечтает, – и подбросил ему наживку.

И не случайно он предложил в качестве платы мешочек с драгоценными камнями.