Время не властно - Сальваторе Роберт Энтони

Она стояла посредине дороги, чувствуя себя так, словно мир рушился вокруг нее, будучи не в силах отогнать смертельный ужас, и для нее больше ничего не существовало вокруг, кроме этой единственной всадницы.

Эйбердель Аллали, которой совершенно нечего было здесь делать.

Эльфийка галопом подъехала прямо к Донноле, резко осадила лошадь и спрыгнула на землю прежде, чем взмыленное животное успело полностью остановиться.

– Госпожа Тополино, – приветствовала она женщину-хафлинга, торопливо присев в поклоне.

– Мы же совсем недавно разговаривали, – пролепетала Доннола, с трудом подбирая слова. – Вчера, на закате. – Доннола и ее свита пришли за своими пони в конюшни Эйбердель вскоре после того, как Реджис приготовил магические зелья и отправился обратно в Невервинтер.

– События развиваются быстро. Я подумала, что ты должна узнать новости.

– Новости о Ре… о Пауке? – едва сумела выговорить Доннола, боясь услышать ответ.

– Да, госпожа, он вернулся вчера поздно ночью, спустя много часов после того, как ты уехала домой.

– С ним все в порядке?

– Сейчас он в Невервинтере, – ответила Эйбердель, затем втянула воздух сквозь зубы и пожала плечами. – Он был в полном порядке, когда покидал мои конюшни, в этом ты можешь быть уверена, но его взгляд…

– Взгляд?

– Как будто он отправлялся на поиски приключений.

– У него часто бывает такой взгляд, и он постоянно находит себе всякие приключения. Но почему ты?..

– Я подумала, что эти сведения слишком важны, что они не могут ждать, пока другим твоим… друзьям понадобятся мои услуги.

Доннола жестом велела ей продолжать.

– Затевается что-то серьезное, госпожа. Дворфы плывут на кораблях на север и маршируют на юг, нагруженные сундуками монет, достойными сокровищницы дракона.

– Вообще-то я уже…

– А Маргастеры мелькают повсюду и, насколько я понимаю, обстряпывают какие-то дела с дворфами.

– Маргастеры?

– Это такая знатная семья из Глубоководья. Бревиндон Маргастер ненадолго оставил свою лошадь в моей конюшне, но ускакал на север как раз перед тем, как дворфы явились в Невервинтер. Леди Инкери Маргастер находилась рядом с лордом Неверембером, когда дворфы заключали сделку по поводу купли Тернового Оплота. А таверна «Сплавной лес» просто кишит этими Маргастерами.

– Это выходит за рамки обычного?

– Есть кое-что еще, – многозначительно произнесла Эйбердель, понизив голос.

* * *

Реджис крался вдоль задней стены замка, скользя среди теней.

Вскоре он добрался до берега канала и черной дыры, которая вела в недра здания. Течение было не слишком сильным, там и сям виднелись небольшие замерзшие участки, время от времени мимо проплывала льдина. Ручей служил сточной канавой, куда сбрасывали отходы обитатели замка лорда Неверембера, и только этого замка – по крайней мере, в верхнем течении ручья.

Реджису оставалось лишь надеяться, что он сможет выбраться из канала прежде, чем сюда хлынет очередной поток сточных вод.

Он огляделся, сбросил тяжелый плащ и спрятал его за какой-то куст, росший вплотную к стене замка. Он заранее снял жилет, рубашку, носки и сапоги, остался в штанах и берете. Кроме того, в ножнах на поясе висели рапира и кинжал, а на шее, на цепочке, болтался ручной арбалет. Реджис закрыл глаза, постарался призвать на помощь всю свою смелость и напомнил себе, что ему приходилось спускаться в холодные глубины Моря Падающих Звезд, где он искал раковины с драгоценными розовыми жемчужинами. Конечно, ручей, в который ему предстояло нырнуть, был более холодным, поскольку дело происходило зимой, но неглубоким, и хафлинг не рассчитывал провести там долгое время.

– Кровь гинази защитит меня, – прошептал он, перебрался через небольшую насыпь, ограждавшую ручей, и скользнул по грязному склону вниз. Он скрылся в черной воде без единого звука, несмотря на то, что ему хотелось кричать от боли, пронзившей все тело, такой студеной она оказалась. Поток увлек хафлинга за собой, под арку, и вскоре он наткнулся на запертую решетку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Реджис все это время оставался под водой: поскольку среди его предков затесались гинази, он обладал способностью задерживать дыхание на очень, очень долгое время. Он ничего не видел, но его чуткие пальцы проворно ощупывали металлические прутья, и вот наконец он обнаружил замок. К его неимоверному облегчению, путь ему преграждала не подъемная решетка, а всего-навсего простые двери на петлях.

Хафлинг поднес руку ко рту, извлек припасенную пару отмычек, затем приступил к работе, пытаясь даже мысленно не допускать возможности наличия на этой штуке каких-то дьявольских ловушек.

У него просто не было времени на подобные мысли.

Спустя несколько минут, которые показались несчастному замерзшему Реджису целой вечностью, дверцы распахнулись. Не тратя времени даром, хафлинг протиснулся между створками и быстро поплыл вдоль канала. Завернув за какой-то поворот, он заметил над головой свет, пробивавшийся сквозь щели между плавающими на поверхности льдинками.

Очень медленно и осторожно хафлинг высунул голову из воды. Итак, Реджис вынырнул лицом к каменному парапету в какой-то подземной комнате, освещенной неверным светом факела. Там, за парапетом, кто-то говорил; человек невнятно бубнил на общем языке с сильным простонародным акцентом.

– Ба, такие богатеи, в золоте купаются, чтоб их, а не могут заплатить мне жалкую пригоршню медных монет, – ворчал старик.

До слуха Реджиса донесся негромкий скрежет металла о камень. Шпион снова опустился в воду, затем выпрыгнул из канала, подобно рыбе, грациозно изогнув тело таким образом, чтобы подняться над водой до пояса. Этого оказалось достаточно. Реджис ухватился за каменный вал, служивший парапетом сточной канавы, медленно подтянулся и выглянул из своего укрытия.

Снова он испытал огромное облегчение: оказалось, что крестьянин разговаривал сам с собой. Согбенный старик шаркал по небольшому помещению, сгребая с пола солому, судя по отвратительному запаху, оставшуюся после выноса отхожих ведер.

Реджис, стараясь двигаться бесшумно, скользнул обратно в воду. Одна рука его устремилась к цепочке на шее, и он нащупал довольно короткий толстый стержень. С большими предосторожностями он снял с наконечника дротика пробковую заглушку. Стоило ему лишь слегка оцарапаться острием, и он поплыл бы по каналу, как бревно, хрипя и булькая.

Он вставил дротик в ручной арбалет, затем очень медленно и практически бесшумно взвел механизм. Снова скрылся под водой, оставив над поверхностью лишь руку с оружием, а потом внезапно выпрыгнул из ручья, словно летучая рыба, и свободной рукой уцепился за каменный парапет.

– Э, кто это еще там плещется? – услышал он голос уборщика.

Реджис быстро прикоснулся рукой к берету, представляя себя лягушкой или гигантской ящерицей – кем угодно, только бы скрыть свою настоящую внешность. Затем поспешно выбрался на берег, и как раз вовремя: слуга уже подбежал к нему, воинственно размахивая граблями.

Но Реджис не растерялся и успел выстрелить первым; он угодил бедняге прямо в грудь, в область сердца. Дротик вошел неглубоко, и Реджис обрадовался этому, потому что более тяжелый «снаряд» убил бы человека на месте.

Однако ему вовсе не нужно было, чтобы дротик пронзал противника насквозь. Когда острие повреждало кожу, в кровь жертвы проникало снотворное, подобное яду дроу.

Уборщик пошатнулся, сделал несколько шагов назад, схватился за грудь и взвыл:

– Меня убили!

Реджис закатил глаза, услышав это мелодраматическое заявление.

– Никто тебя не убивал, – пробормотал он. – Всего лишь отправил немного поспать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Человек рухнул на пол и перевернул несколько ночных горшков – но он ничего не заметил, поскольку захрапел, еще не коснувшись каменного пола.

Лишь выкарабкавшись из сточной канавы, Реджис полностью осознал, насколько близок был к гибели. Стоило ему еще несколько минут провести в воде, и он утонул бы. Он обнаружил, что едва стоит на ногах, и совершенно не чувствовал ступней!