Ученик Хранителя Cнов - Елизавета Лещенко

Что-то тихо пробормотав, он осторожно коснулся ладонью порошка. Его перчатка засветилась. Он мягко поднял руку, и столбик порошка потянулся за ней, кружась, как пыль или мелкий снег в свете прожектора. Том направил «прожектор» прямо на пушку танка, пушка и «пылевое облако» превратились в нечто, что Эрни про себя назвал «цилиндр уплотненного воздуха». Том мягко давил на этот цилиндр, вжимая его в корпус танка, пока его ладонь не соприкоснулась с бампером. Теперь это был бампер немецкого военного джипа камуфляжной расцветки.

Том зачерпнул немного порошка пластмассовым ведерком и выплеснул струю из пыли и света, завихряя её движением руки по часовой стрелке так, что в месте, где должно было бы находиться колесо, она образовала круг нужного диаметра. На этом месте, действительно, появилось колесо джипа, а гусеница исчезла.

Так Том «поколдовал» четыре раза, и из раскрытого шкафа теперь торчал корпус джипа, на вид вполне такого же «исторического», как и его предшественник-танк.

— Это надолго? — поинтересовался Эрни.

— Конечно нет: я что, по-твоему, из мира Гарри Поттера? — немного нервозно отшутился Том и поднёс ведро с туманом к шкафу.

Он нанес туман на заднюю стенку шкафа и уцелевшие полки, предварительно начертив на них руны. Изумрудный туман заклубился, портал открылся. Сквозь магический проем сочились запахи и звуки. Эрни услышал какой-то стук, всплеск, хлопок, смех и мужские голоса. Воздух, проникавший сквозь туман здесь, пах и ощущался совсем по-другому. Он был более холодным и разреженным, пахло обычным туманом, который стелется над травами и камнями где-нибудь в гористой местности, неподалеку от озера.

— Ну всё, давай: раз, два, взяли, пока этот монстр снова не отрастил пушку.

Эрни и Том напряглись и подтолкнули джип-танк к туманной стене.

Напрягать приходилось не только мускулы, но и сознание: Эрни усиленно представлял себя джипом, оказавшимся по ту сторону проема. Представлять это было сложно, потому что о том, как выглядит «та сторона» он мог только догадываться, полагаясь только на собственные восприятие и воображение. Туман сопротивлялся крупногабаритному инородному телу.

По лицу Тома струился пот, Эрни напряг тело и разум до предела, и вот, машина подалась и исчезла.

— Нэуиид! — тихо произнес Том хриплым голосом.

На полу, возле открытого шкафа, материализовалась гора одежды, целой, и даже чистой, правда, кое-где на неё налипли листья и травинки.

— Рад, что твои вещи выжили, — искренне сказал Эрни, снимая перчатки и капюшон и вытирая пот со лба.

— Подожди, нужно проверить. — Том брал одежду из кучи и бросал на кровать, сортируя её горками.

Бросив последний носок в кучу носков на кровати, Том скорбно изрёк:

— Мои… любимые… шорты… для плавания.

— О, мне искренне жаль, — поспешил утешить его Эрни. — Хочешь, сходим за новыми в это воскресенье?

Лицо у Тома было такое, как будто Эрни предложил ему дешёвый чебурек из привокзального ларька, хотя они собирались поужинать в элитном ресторане.

— Их подарила Далия, — горько сказал он с упрёком в голосе. Голос дрожал так, как будто он вот-вот заплачет.

— Я понимаю, но… что мы можем поделать? — Эрни действительно не понимал, чего Том хочет от него.

— Пойти и найти их, что же ещё?! — Голос Тома больше не дрожал. Он говорил так, как будто речь, действительно, шла о чем-то само собой разумеющемся.

— Том! Это военный лагерь фашистов!

— Брось, там сидят желторотые детины, которых забрали у их заботливых деревенских мамочек, жарят сосиски и сушат свои носки над кострами, плача над фотокарточками своих бледных невест. На нас, наши шорты и потерянный танк им так же наплевать, как на планы Гитлера. Они устали и хотят домой. Они нас даже не заметят, будь уверен.

— Том, я в этом совсем не уверен и не понимаю, почему так уверен ты.

— Я неплохо разбираюсь в истории, если ты не забыл.

Том был неумолим. Видимо, шорты были в некотором смысле драгоценные.

Он подошёл к туману, присел на корточки и очертил рукой проем, похожий на дверцу в кладовку, только шире. Жестом он подозвал Эрни к себе, и они, лёжа на животах, высунулись из своего шкафа в военную Германию, как солдаты из окопа.

Они действительно были в гористой местности. Их знакомый танк, по-прежнему в облике симпатичного джипа, стоял неподалёку, уперевшись задним бампером в валун, на котором росли бледные цветочки в форме звездочек. Эрни не знал, как они называются.

Чуть поодаль, вниз по склону, возле костра расположились трое, действительно, совсем молодых парней. Один из них сушил над костром свои портянки, намотанные на какую-то палку, которую он держал одной рукой. В другой руке он держал маленькую фотографию, глядя на неё нежно и грустно. Портянки задымились. Его товарищ, чистивший картошку, испеченную в золе, толкнул его в плечо и произнес что-то по-немецки.

— Что он сказал? — шепотом спросил Эрни.

— Что-то вроде того, что я говорю, когда сильно ударяюсь головой, — так же тихо ответил Том.

Третий солдат, лежавший на каких-то тряпках возле костра, подперев ладонью голову, был, казалось, занят только тем, что разглядывал цветочек, такой же, как те, что торчали из ближайшего камня, который он вертел в свободной руке.

Всё выглядело почти в точности так, как описал Том, только вместо сосисок эти ребята ели картофель.

— Вон они, родимые. — Том показывал на какие-то кусты, росшие немного левее того места, где отдыхали трое солдат. Между ветками болтались его плавки-шорты, на которых были изображены попугаи и пальмы. Плавки, действительно, были очень симпатичные.

Том приобнял Эрни за плечо и мягко втащил в дом. Через пару минут он вылез из кладовки, держа в зубах засушенные побеги какого-то растения, смоченные водой. Один из побегов он вручил Эрни:

— Пожуй это и закрой глаза.

Эрни так и сделал. Вкус был приятный, листья чем-то напоминали мяту.

Он почувствовал, что Том подул на него, на его лицо и руки налип порошок, который нежно пах гортензиями.

— Дод ун анвелейдэк! — Том снова говорил на языке, напоминавшем английский, немецкий и… Лучше спросить об этом Тома позже.

— Можно открывать?

— Угу. — Том продолжал жевать. Точнее, не Том, а полупрозрачная оболочка с глазами и ртом, на которую налипли сухие листья, по форме сильно напоминавшие те, что они сейчас пережевывали.

Эрни почувствовал себя так, как будто на нем вдруг вырос тугой водолазный костюм.

— Я что сейчас так же выгляжу?

— Насчёт так же не уверен, но выглядишь неплохо — во всяком случае, для военной Германии, — сквозь зубы процедил Том, теперь державший во рту тот самый канцелярский ножик, которым он недавно кромсал клеёнку.

— Полжижамной.