Песнь пророка - Пол Линч

приливом, асфальт в оспинах и комьях грязи. Она рассказывает об этом Ларри, который отказывается верить, бизнес-центр у главной дороги так и не перестал дымиться, бетонная крошка лежит на листьях, на испещренных пулевой сыпью кузовах машин с выбитыми стеклами, в воздухе еще висит белая пыль и, кажется, до сих пор оседает на непокоренный платан возле школы, опаленный до половины высоты, словно какой-то вандал пытался его поджечь. Окна вдоль улицы заклеены мусорными пакетами и пленкой, а пожилой мужчина заколачивает фанерой эркерное окно мини-гостиницы, улица выглядит как два места сразу, будто фильм про чужую войну крутят поверх городского пейзажа, летние цвета слились с мельканием пепельных оттенков разрушения. Неизвестно, сколько придется простоять в очереди к цистерне с водой, они стоят вместе с Бейли, наблюдая за людьми, размахивающими канистрами и прочими емкостями, за детьми, играющими в косых лучах закатного солнца. Она говорит, наших пластиковых бутылей недостаточно, нужно найти что-нибудь посерьезнее. Это ложное ощущение мирного города, жужжание газонокосилки как воплощенная мечта о лете, птицы, пирующие в садах, люди вокруг говорят об инфляции, цены взлетели в десять-двадцать раз, в конце улицы есть человек, который за десятку зарядит ваш телефон от своего генератора, и, когда появляется электричество, боишься включать свет, неизвестно, какой счет тебе потом выставят, если так пойдет и дальше, деньги скоро обесценятся. Мимо проезжает грузовик с повстанцами, она ищет среди них лицо Марка, разглядывает повстанцев, охраняющих цистерну, представляя среди них сына, как он болтает, курит, пялится в телефон, они выглядят довольными собой, недавние служащие всех мастей, студенты, стажеры, безработные, в мгновение ока привыкшие проливать кровь. Бейли хочет знать, почему Марк не звонит, мы должны были получить от него весточку. Она разглядывает лицо сына, замечает, что мягкие волоски над верхней губой начинают густеть, и у нее не хватает духу сказать ему, что их нужно сбрить, не материнское это дело — Ларри или Марк скажут ему потом. Не знаю, отвечает она, я уже ничего не знаю, возможно, мы еще долго о нем не услышим, бои продолжаются в разных частях страны, может быть, звонить на мой номер все еще опасно, мы же не знаем, кто нас прослушивает, будь добр, подставь плечо, мне что-то попало в ботинок. Она опирается на Бейли, стаскивает ботинок, ощупывает носок, это даже не камешек, а его зерно, семечко, медленно прорастающее в острый камень, она выворачивает носок, стряхивает, проверяет ногу, семечка больше нет, но стоит ей наклониться, и оно снова там, на подушечке стопы.

Город оживает перед ней, пока она крутит педали старого велосипеда Бетти Бреннан, осколки стекла, сверкающие среди обломков, разметало по обочинам. Как быстро появились плакаты на рекламных щитах вдоль автобусных маршрутов, листки, написанные от руки или распечатанные на принтере, фотографии арестованных мужчин и женщин, вы спокойно спите в своей постели, просыпаетесь, а в комнате сотрудники ГСНБ, просят вас одеться, готовы помочь в поисках обуви. Она изучает лица на каждом плакате, шепчет имена, пожалуйста, помогите нам найти брата, вы не видели нашего друга, наша любимая мама исчезла, сын пропал без вести… Над городом висит вертолет, когда она слезает с велосипеда и катит его к отцовскому дому, шепча слова благодарности, все так, как должно быть, входная дверь закрыта, собака внутри, все совсем не так, как она себе представляла. Она распахивает настежь облупившуюся калитку, вкатывает велосипед, бросая взгляд через дорогу и делая вид, что не замечает миссис Талли, которая дежурит у окна, горшечные и висячие цветы на веранде ни живы ни мертвы вот уже двадцать лет. Она стоит перед дверью, когда ее окликают, миссис Талли подошла к калитке и машет рукой. Привет, Айлиш, я просто хотела узнать, все ли в порядке с твоим отцом, я видела, как на днях он вышел с поводком в руке, но без собаки, просто волоча за собой ошейник. Открыв дверь, она кричит, пап, это я, Айлиш. Вкатывая велосипед, чует запах собаки, но запах сигарет пропал, из кухни гавкает Спенсер. Улыбка на лице мужчины, который входит в гостиную, принадлежит ее отцу, хотя седая борода — кому-то другому. Мне нравится твой новый образ, говорит она, выглядишь очень благородно. А мне вовсе нет, чертова штука, как там ее, отвечает он, показывая на лицо, я не могу ее включить, где ты взяла велосипед? Нужно, чтобы кто-нибудь глянул звездочку, передача соскальзывает, я должна вернуться до комендантского часа, дети остались дома одни, я прошла два повстанческих блокпоста, на третьем мне велели разворачиваться, и тогда я просто их объехала, придумывают правила на ходу, ничем не лучше режима, по району разъезжает фургон с мегафоном, зачитывает длиннющий список ограничений, никому не разрешается выходить после семи вечера. Ты, наверное, хочешь чаю, говорит Саймон, у меня нет молока, электричество то включается, то выключается, но по крайней мере у меня есть газ. По крайней мере у тебя есть вода в кране, отзывается она и внимательно разглядывает отца, стопки грязной посуды на столе и в раковине, замечает, что он научился обходиться без ножей и вилок, тарелок и чашек, смотрит на его ладони, словно он из них пьет. Зачем ты зажег плиту, на дворе лето, говорит она. На лице отца удивление, затем Саймон переводит взгляд на собаку. Солнце совсем не греет, отвечает он, я чувствую сырость в ногах, знаешь, что учудил на днях этот чертов пес? Убежал от меня в парке, только что был на поводке, и вот его нет, а когда я вернулся домой, сидел в саду в ожидании ужина, думает, тут ему пятизвездочный отель. С грустью и удивлением она наблюдает за отцом, старый командир на посту, не сдающийся разум, храбро взирающий на мир, который расползается перед глазами. Спенсер угрюмо разглядывает их обоих, жмурится и укладывает морду на лапы. У чая привкус плесени, она моет посуду, убирает со стола, через плечо разговаривая с Саймоном. Мне следовало догадаться, что миссис Тафт больше не приходит, сейчас невозможно найти помощницу, ты бы лучше переехал к нам, не пришлось бы ни о чем заботиться, убирать посуду после еды, жил бы в свое удовольствие, пока это не закончится, да и мужчина в доме нам бы не помешал. Она по-прежнему крадет мои вещи, говорит он. Папа, уборщица не приходила несколько недель, мне действительно нужна твоя помощь, не понимаю, как ты справляешься в одиночку, супермаркеты закрыты, за продуктами приходится стоять в очередях часами, проще жить под одной крышей, я